Стихийный отклик в теле даже самого простого даамонца, дарует какую-то особую притягательность. У каждого она своя. Риэтта хрупка, как горный хрусталь, но изящна, и не менее опасна, чем ее старшая сестра, обладающая более выдающимися крепкими формами. Каждый носитель высшей крови с младенчества развивает в себе силу, грань которой определяет лишь воля Амона и упорство самого одаренного. В случае с женщинами этот факт придает их изящности особую форму. Словно искусно выкованный клинок, они притягивают взгляды своей красотой и вызывают трепет коварством острого лезвия.

Викрам, поборов свой страх, поднял глаза на стену, возле которой находилась кровать. С небольшого портрета на него смотрели темные глаза молодой даамонки. Ее миловидное лицо навсегда застыло в моменте счастья, сияние которого дополняло легкое светлое платье. Эта девушка всегда шла наперекор системе. Плевала на устои и правила. Она жила так, как хотела. Хрупкая снаружи, но такая сильная внутри. Каждую ночь Викрам засыпал, улыбаясь ее портрету в ответ, и мечтая о том дне, когда Эйли станет его женой.

Сестры заметили разбитый взгляд брата и тактично отстранились, одарив его сочувственными поцелуями. Затем, подхватили императрицу с обеих сторон, и направились к выходу.

– Располагайся, сынок. Я прикажу слугам помочь тебе с купелью и траурными одеждами, – уже в дверях обернулась императрица.

– Не нужно слуг, – прикрыл глаза Викрам, – я сам справлюсь.

– Будущему императору не пристало лично обслуживать свой быт! – Возмутилась Магрит, наглядно демонстрируя свой властный нрав.

– Я уже давно не Кеваль, матушка... – начал Викрам, но она тут же его оборвала.

– Это ты так решил! Твой отец не оказывался от тебя, и теперь, когда его не стало, стоит забыть о былых обидах! – В сердцах выпалила женщина, от чего ее дочери испуганно замерли, ведь она практически никогда не выражала свои эмоции так открыто. – Тебе больше некому предъявлять свою злобу. Пришло время подумать о своем народе и перестать себя жалеть, сынок, – дрогнувшим голосом уже шептала Магрит.

– Ты не права, мама... – качнул головой Викрам, – мне есть, кому предъявить свою ненависть. – Глаза даамонца замерцали неприкрытой злостью. – Ты же понимаешь, что с моим правлением, рано или поздно придет и война?

– На все воля Амона, – ответила Магрит, проглатывая так и не брызнувшие из глаз слезы, – и кто знает, может это действительно то, что нам нужно...

****

Центральная площадь, расположенная прямо перед императорским дворцом, погрузилась в тяжелое безмолвие. Народ Минаса собрался, чтобы отдать дань уважения почившему императору и встретить нового. Того, кто с этого дня возьмет на себя ответственность за жизни пятисот тысяч даамонцев. Слухи по городу гуляли разные. Кто-то предвкушал возвышение принца, уже долгое время живущего среди них, обычных людей. Кто-то видел на престоле новую кровь в лице Рухорма. Конечно, в этом случае он возьмет фамилию правящей семьи, но сути это не поменяет.

Другие, далекие от реальной обстановки в Бездне, искренне надеялись, что императорский титул унаследует семья Везакх. Учитывая то, что ходят слухи об их плотном сотрудничестве с храмовыми алхимиками, люди в тайне надеялись, что это поможет отстроить новые мосты между разделившимися осколками империи.

В одном народ был един: все они боялись и переживали за свое будущее. Каким оно будет? Большинство ведь привыкли уже к существующим порядкам. Им много не надо: безопасность, достаток и покой. Все остальное их, в принципе, не касается.

Прощание прошло в соответствии с традициями. Из-под земли выдвинулась платформа, на которой высился металлический трон, состоящий из многообразия клинков. Когда-то в далекие времена предки дали ему имя: «Трон Памяти». Это название совмещало в себе два смысла. Во-первых, сам трон представлялся символом воинственности и величия народа Даамон, а во-вторых, момент, когда люди в последний раз видят своего императора, перед тем, как первозданная тьма заберет его, запоминается на всю жизнь.

Так и в этот раз, на древнем троне сидел мертвый император. Невидимые крепежи удерживали безвольное тело в величественной позе.

В рамках традиции, народ опустился на колени, и стоял так до тех пор, пока перед мертвым императором не склонится каждый архонт, включая императорскую семью. Даже строптивый принц, под взглядом своей матери опустился на одно колено.

Мало кто знает, как именно устроена система «возврата к истокам», как прозвали процесс поглощения мертвого тела тьмой. Поэтому, для всех окружающих тело императора в какой-то момент просто задымилось и вмиг истлело, не оставив после себя и крупицы праха.

Под гнетущее молчание, артефактная установка снова погрузилась под землю. Спустя несколько продолжительных секунд многосоставная зубчатая крышка, округлой формы, полностью закрыла собой потайную нишу, хранящую древний артефакт.

Архонты постепенно поднимались с колен, обступая принца Викрама по кругу. Сам же принц занял место в центре металлического круга, исписанного рунической вязью. Его лицо, казалось, не выражало ни единой эмоции. Народ знал, о непростых отношениях отца и сына, но, по-видимому, смерть списала все долги, и сейчас наследник скорбит, как ему и подобает.

– Граждане Минаса, поднимитесь с колен! – Неожиданно прогремел властный голос принца Викрама.

Народ неуверенно зароптал, переглядываясь меж собой. Площадь не могла вместить все население города. Многим приходилось ютиться на ближайших к площади улицах, без возможности что-либо увидеть. Зато отзывчивые сограждане с удовольствием передавали на словах все действа, происходящие сейчас в сердце их города. Это приводило к несмолкающему гулу голосов, постепенно теряющего свою силу по мере продвижения.

– Встаньте, встаньте... – несколько раз, приглашающе махнул рукой Викрам.

Даамонцы постепенно стали подниматься, в то время, как архонты, находящиеся с двух сторон от принца, недоуменно хмурили брови. Хотя некоторые одобрительно улыбались. Как-то само по себе вышло, что главы родов Рухорм и Самитра, вместе с главами своих младших семей встали по правую руку от принца. Императорская семья и приближенные люди, скромно стояли за спиной своего нового главы. В свою очередь семьи Везакхов и Танве, заняли место ближе к Верховному жрецу храма, который так же явил себя народу.

Он стоял с левой стороны от платформы, надменно взирая на представшую перед его глазами картину. Стоит ли говорить, что никто из свиты жреца даже и не подумал склонить колено в знак почтения, в очередной раз, демонстрируя свою обособленность.

– Я приветствую тебя, народ Минаса! – Снова раздался уверенный голос принца, усиленный с помощью звуковых артефактов, установленных в центре площади. – По традиции нашего народа, в тот день, когда мы прощаемся с одной эпохой – начинается другая. Сегодня тьма приняла моего отца обратно в свои чертоги, куда отправится каждый из нас, когда придет его время. Но не сейчас! Сейчас пришло время вспомнить о том, кто мы есть...

Даамонцы не до конца понимали, чего добивается Викрам, но посыл принца откликнулся в их сердцах, поэтому они ответили ему одобрительными возгласами, но тут же замокли под его требовательным взглядом.

– Несколько часов назад я имел удовольствие беседовать с Верховным жрецом Амона, – продолжил принц, повернувшись лицом к ухмыляющемуся полноватому мужчине в черной безразмерной хламиде. – Верховный Атрагин, выразил свое согласие, что империя Даамон должна пробудиться от многовекового сна. Забыть старые обиды, и вновь стать единой!

Народ ликовал, а вот храмовники, под холодным взглядом принца неуверенно поежились. Даже Верховный Атрагин и тот растерял свое высокомерное насмехательство во взгляде.

– Как новый император, Викрам Первый, я объявляю об отмене закона «О благословленных детях ». Отныне служение в храме не кабальная обязанность, не безвозвратная потеря ребенка, а почетная служба! Полный процесс воспитания Теней будет проходить под моим личным контролем.