– Но если быть честными, Мастер, насколько подтвержденные эти слухи о передаваемой мудрости и разговорах с самими Богами? Вы говорите так, будто лично присутствовали при этом, а наших предков и вовсе, те самые Боги принимали чуть ли не за равных... – Я без труда выдержал на себе гневный взгляд даамонца. В это время по аудитории уже гуляла волна перешептываний.

– Да как ты сме... – начал было распаляться лектор, но я его наглым образом прервал.

– Простите, Мастер, если задел ваши чувства, мне совершенно этого не хотелось, – я выставил перед собой открытые ладони в защитном жесте. – Скажите, вы бывали в святыне храма? – Я тут же перевел тему, чтобы Мастер не опомнился.

– Каждый потомок Великого Амона может предстать перед прародителем, когда освоит силу духовного оружия, дабы...

– Вот и я бывал там, Мастер, – в очередной раз я оборвал речь историка. Правда, сейчас я сделал это без злого умысла, просто не хотелось выслушивать очередную браваду о том, что благословленное волей Амона оружие, должно восславить имя прародителя, ну и так далее... – Должен признать, никакого равенства я там не ощутил, вот совсем, Мастер. Сила того, кто покоится в том черном камне, просто неописуемо огромна, – я совсем не лукавил. Со мной это случилось впервые, но запомню я тот момент на всю жизнь. Настолько ничтожным существом я себя еще никогда прежде не ощущал. Величие Бога, пусть даже спящего, заставляет каждую клетку организма трепетать в ужасе и почтении.

– Кха–кха, – от удивления лектор закашлялся, затем одарил меня надменной улыбкой, – лишь глупец стал бы себя сравнивать с Ним. Впрочем, ничего удивительного.

Среди массы послушников проскочили частые смешки, которые охотно поддержал лектор, но меня это совсем не беспокоило. Зрителям важно представление и только. Во снах не раз мелькали обрывки памяти, которые уверили меня в этой точке зрения.

– Верно, но тогда с чего вдруг, легенды, повествующие о том, как в древности люди делили пищу с Богами и беседовали о мироздании за чашечкой чая, мы не принимаем как эту самую глупость? – Я обезоруживающе улыбнулся и поднялся с места, чтобы каждый мог насладиться моим до отвращения веселым ликом.

– Все просто, юноша, – выдохнул лектор, – ведь мы их дети, созданные по образу и подобию.

– Если бы у вас были дети, Мастер, – начал я с предвкушением, – вы бы стали рассказывать несмышленым малышам о том, как создавали их? Как усердны были в этом процессе? – К концу моей фразы вся аудитория взорвалась громогласным смехом, который не в силах был остановить даже яростный вид лектора.

– Пошел вон... – не разжимая зубов, прошипел рассерженный даамонец.

Я не стал продолжать бессмысленный спор. Своего я добился. Поставил на место напыщенного самовлюбленного фантазера, который хотел за мой счет поднять уровень своего авторитета. В итоге он потерпел крах, а я поднялся со своего места и, со скучающим видом, исполнил его просьбу, под звенящую тишину аудитории.

– Ну, ты и выдал сегодня, Альм! – На край моей кровати подсел Адрин, наш любознательный и общительный парень, который, в случае опасности забивается в самый дальний угол. Его извечный спутник – Ардок, стоял чуть в стороне, скрестив руки на груди, и одобряюще улыбался.

Я хотел было ответить что-то едкое, не люблю, когда нарушают мои границы без спроса, но не успел. В дверях нашей ночлежки появился комендант и с чувством прокричал:

– Отбой, бездельники!

Мои незваные гости испарились спустя мгновение. Точнее, более ловкий Адрин успел вовремя убраться, и уже лежал в своей кровати, полностью скрывшись под одеялом. А вот здоровяк Ардок был застигнут в проходе между кроватями, чем заслужил крепкий пинок чуть ниже поясницы, придавший ему ускорение.

Я мысленно усмехнулся, обратив внимание на обоих парней. Остальные наши соседи уже разбрелись по своим местам, да и коменданту не было до них дела. То ли дело я. Кажется, Мастер Аталад принял насмешку, невольно проявившуюся на моем лице, на свой счет, поэтому подобрался, словно хищник перед броском, и с картинным сожалением в голосе произнес:

– Эх, жаль, что я не увижу тебя на испытании, Альм. Такой талантливый парень, а три дня будет протирать штаны на дежурных лекциях и тренировках...

– Не беспокойтесь, Мастер, – я решил не оставаться в долгу, – я буду молиться за ваше здоровье все эти два года, чтобы после испытания вы смогли поздравить меня с победой, как того и желаете.

– Ха! – Неожиданно громко рассмеялся комендант, затем направился в сторону выхода, пробурчав что-то себе под нос, но я его все-таки услышал:

– С победой, говоришь? Ну, поглядим...

Кажется, хватит на сегодня перепалок с Мастерами. Если лектор для меня лишь безобидный чудик, то этот даамонец крайне опасный хищник. Я давно это понял, как и то, что мы с ним совершенно в разных весовых категориях. Я ему не соперник. Пока не соперник. Последняя мысль заставила меня улыбнуться, и я с удовольствием отправился в мир снов.

Утро наступило буднично, что меня несколько озадачило. Комендант был нейтрален и не обращал на меня привычного внимания, что, признаться, несколько нервировало. А не задумал ли он очередную сладкую месть за мою вчерашнюю язвительность? Сладостной она была бы только для него, конечно.

На мое удивление «Змей» и в дальнейшем себя не проявил. По-видимому, его мысли были заняты предстоящим трехдневным испытанием. Впрочем, как и мысли всех остальных. Мои сокурсники даже во время утренней тренировки не умолкали. Ее, кстати, дежурный куратор провел на заднем дворе крепости, ввиду того, что арены сейчас все заняты.

Центральная арена так вообще преобразилась до неузнаваемости. Обычные каменные ступени, ведущие на верхние ярусы трибун, застелены узорчатыми коврами. У каждого подступа к арене, а их было четыре, развиваются штандарты на красивых резных столбах. На кроваво-красных полотнах застыл черный феникс, широко раскинув свои крылья, а на черных, которых было гораздо меньше, красовался широкий меч с мерцающим лезвием, задвинувший круглый, узорчатый щит золотого цвета, на задний план. Эфес меча плавно переходил в те самые крылья, как у феникса, только меньшего размера.

Я пропустил однокурсников, с которыми мы обходили арену с западной стороны, чтобы попасть на пресловутые теоретические занятия, и остановился, разглядывая величественные штандарты. Говорят, что несколько сотен лет назад, даже Император посещал мероприятие, которое продлится три последующих дня. Сейчас же все иначе, Храм и Минас живут обособленно друг от друга, словно два чужих народа. Если не считать права храмовников на благословленных детей простых граждан. Отношения совсем неродственные. Это легко заметить по скудному количеству черных имперских флагов.

Я обернулся, чтобы найти взглядом своих однокурсников, но те уже прилично отдалились от меня, попутно рассматривая гомонящую толпу вокруг центральной арены. Пришлось догонять.

Толпа собралась действительно знатная, правда далеко не многие смогут лично насладиться предстоящим зрелищем. Трибуны вмещали в себя около пятисот зрителей, а участников обычно чуть меньше ста пятидесяти. Точнее, послушников, достигших шестнадцати лет, порядка девяноста испытуемых, а служителей, жаждущих стать полноправными членами боевых отрядов, от пяти до семи отрядов, по пять членов в каждом.

Не прерывая шага, я мельком глянул на суетящихся участников. Кто-то веселился, кто-то трясся от страха. Кажется, я даже заметил одного рыдающего паренька. Служители вели себя гораздо спокойнее. Во-первых, они будут сражаться готовым отрядом, демонстрируя навыки командного боя, а во-вторых каждый из них уже проходил индивидуальное испытание и остался жив. Куда же без смертей в жестоком мире. Они, к слову, составляют пятую часть от общего количества участников. Жестоко, конечно, но меня почему-то не трогает, словно я уже видел подобное.

Мой взгляд наткнулся на выделяющуюся из толпы красную копну волос. Девушка держалась в окружении веселой, разношерстной компании. Заметив меня, она что-то проговорила своим собеседникам и, спустя мгновение, на мне скрестились несколько пар глаз, выражающих навеянное, вынужденное веселье.