Мать Старая, бедная, вечно одна. Годы невзгод. Война Горем оплачена, слёз полна. Страшная та цена. Звёздочкой красит лампада мглу, Венчик бумажных роз. Низко склонилась она в углу, Смотрит с креста Христос. Что же ты просишь, вдова и мать, После утрат и бурь? Жалость-любовь дарить, принимать Может очей лазурь? Молится, будто в последний раз, В тёмной своей избе: «Господи, как Ты страдал за нас. Дай мне… помочь Тебе». Алмазы, музыка и дождь В карете ехал дворянин со свитой, Навстречу шёл цыган, черней, чем грач, Нёс барабан. С ним – мальчик неумытый Со старой скрипкой и седой трубач. Увидев из окошка это трио, Особа, приближенная к царю, Решила вдруг, почти промчавшись мимо: «Послушаю, поближе посмотрю…» Карета встала, серая от пыли. Покорные движению руки, Солдаты музыкантов притащили И встали рядом, обнажив клинки. Во время жеста: «Пойте ваши песни», Цыган, ловить привыкший пятаки, Алмазные успел заметить перстни На пальцах слабо видимой руки. Труба и барабан вступили разом, Запел цыган, похожий на юлу. Не стал играть лишь музыкант чумазый И даже скрипку спрятал под полу… Мелодия замолкла сиротливо, Все обратились к мальчику: «Мы ждём». А он сказал: «Сейчас начнется ливень. Нельзя играть на скрипке под дождём…» Рука в окне, поймав ладонью капли, Махнула слугам, излучая власть. Охрана побросала в ножны сабли И кавалькада дальше понеслась. Кареты той кометное явление Со шлейфом пыли скрылось за курган. И долго, стоя в поле на коленях, Кричал визгливо мокрый злой цыган: Кому нужны капризные таланты И почему оркестр играть не мог… А с грязных щек срывались бриллианты И разбивались брызгами у ног. Соло рыжей звезды Навсегда в моих воспоминаниях Бродит пара крупных чёрных псов, Лапами когтистыми сминая Яркий листопадный шёлк лесов. 1. …Я следы запутала у клёнов, И собаки стали вне игры. Но лисят пушистых, несмышлёных, Выманил охотник из норы. И унёс в мешке в свою сторожку, Взяв собак растерянных с собой. Он играл со мной не понарошку: Он решил устроить верный бой. Хорошо придумана засада… И, с ружьём усевшись у окна, Он живой мешок в начале сада Положил, чтоб цель была видна. Чтобы не спугнули громким лаем Псы добычу – стало быть, меня, — Были они заперты в сарае. Ждал стрелок, не зажигал огня. 2. Задремал на миг, и в завершении Всех забот нашёл, что не искал: Вдруг открыл глаза – и возле шеи Он увидел злобный мой оскал. Помню жалкий вид его, сутулость, Пальцы, задрожавшие к стыду, Когда я спокойно повернулась И пропала в сумрачном саду… На себя, попробуйте, примерьте Эту удивлённую судьбу, Но гадать охотнику до смерти: Как же зверь проник в его избу? 3. …Позже человек из дома вышел. Без ружья, без шапки, без сапог. Он смотрел не в лес, а много выше… Словно видел то, чего не мог Видеть раньше: в небе цвета сливы Звёзды ярко-рыжие висят. Подошёл к мешку неторопливо, Развязал и… выпустил лисят. Поздний звонок
Позвони мне из старого дома Через тысячу вёсен и лет, Не знакома мне эта истома — Весть из дома, которого нет. Позвони мне зарёй молодою Из садовых зелёных пучин, Омывающей тёплой водою Будут слёзы без всяких причин. Позвони мне из дома, как прежде. Буду ждать много зим, всё равно… Согревает же наши надежды Свет звезды, что погасла давно. * * * Мы видим лишь свет звёзд, а не сами звёзды. В зависимости от возраста источника, этот свет мог быть испущен ими ещё до появления Земли и дошёл до нас только сейчас. Таким образом, звёздная картина на небе – это отпечаток прошлого. Мы видим звёзды такими, какими они были тысячи лет назад. Многих из них давно уже нет. Пересадка Она сказала: «Здравствуй!.. Не узнал?.. А я тебя – так сразу, по одежде… Наверное, опять пуста казна, Когда ты в той же куртке, что и прежде?..» Да, куртка та, что видела любовь… А также расставание «ненадолго»… На ней же – всё с иголочки… И бровь Подведена… Во взгляде – чувство долга. Я улыбнулся: «Вы ошиблись, мисс… Такую красоту впервые вижу… Вам – вверх на эскалаторе, мне – вниз На экскаваторе, во тьму и жижу… Я знал одну тут… Но не может быть, Чтоб злой судьбе насмешки было мало… А внешность – драгоценные гробы, Для тех, кого внутри переломало». Как объяснить на пальцах бытия Боль чувств, приговорённых к высшей мере? Она сказала: «Здравствуй! Это – я!..» Но я – другой, ей – новой, не поверил. |
