Старый Антипов был счастлив.

И если он жалел о чем-нибудь, так только о том, что не дожила до этих дней Галина Ивановна, не испила от общей семейной радости, а уж она-то сумела бы порадоваться за всех, и прежде всего за внуков, которые и делали дом — домом, семью — семьей.

Исполнилась мечта Клавдии: она закончила курсы и теперь работала медсестрой, не оставляя надежды стать врачом. Зять учился на заочном отделении в институте. Так решили на семейном совете: сначала пусть получит высшее образование Анатолий, а потом, бог даст и будет желание, поступит и Клавдия.

Нелегкие это были годы, совсем нелегкие, зато тем приятнее сознавать, что никто не отступил перед трудностями, выдержали, пережили, и вот наступило время, когда только и оставалось жить и наслаждаться жизнью. Заслуженное, в нелегком труде добытое счастье, думал старый Антипов, дороже вдвойне, а никогда раньше не знали они такого благополучия, и казалось, нет на свете недоброй силы, которая смогла бы нарушить, извести это благополучие.

Не с неба, нет, свалилось на них счастье. Не украдено оно, не отнято у других, а трудом своим заработано, и на дороге к нему немало случалось испытаний, горечи и неприятностей. И не всем Антиповым одинаково воздано от большого общего счастья — растет сиротой внучка Наташка, хотя, может быть, сама она и не очень понимает это, равно обласканная с двоюродными братом и сестрой. Словно кузнечик, скачет, не зная покуда особенных забот, а с теми малыми заботами, которые обязательны в ее возрасте, справляется легко и просто.

Как ни взгляни, с какой строгой меркой ни подойди, мир в семье обосновался прочно и, похоже, навсегда. Но отчего же тогда бывает неспокойно иногда старому Антипову, отчего вдруг заболит, заноет душа, если нет для того причин?.. Или накрепко вросла в сознание мысль, что не может быть, не бывает совершенного, без ущербинки счастья?.. А чтобы люди не забывали этого, чтобы помнили постоянно о дорогой цене, заплаченной за мир и покой, им даны большие и маленькие испытания, для них поставлены на дороге препятствия, преодолевая которые человек набирается сил и понимания, что жизнь — это подарок, но подарок на всех один...

А может, близкая уже старость вызывает непонятную эту тревогу, беспокойство?..

Ведь именно к старости люди обычно все чаще и чаще оглядываются назад, в мыслях — раз нельзя иначе — исправляют ошибки, ищут опоры в прошлом, не находя для себя места в будущем, как бы заново, по второму кругу, проживая давно прожитое...

Однако старый-то Антипов не любил оглядываться назад, возвращаться мыслями к прожитому. Не оттого, что было ему неприятно это или что прошлое казалось слишком трудным, безрадостным, в котором несправедливо, незаслуженно много страданий. Вовсе нет. В прошлом своем он мог бы найти гораздо больше светлого и замечательного, но пользы в оглядках на него не видел и не понимал.

Человек, считал старый Антипов, должен жить настоящим и смотреть в будущее. Хлеб насущный на сегодня, мечта — на завтра, а что толку и в третий, и в десятый раз смотреть назад, тем более — потерянное не вернешь, недоделанное уже никогда не доделаешь, а вот сделанное всегда с тобой, всегда при тебе. Это твой капитал...

Он воевал со временем, всячески сторонясь прошлого, а оно нет-нет да и напоминало о себе помимо воли и желания, давая понять, что прошлого накопилось так много, что будущему вовек не сравняться с ним. То возникнет в памяти, высветится неожиданно и ярко, заставляя повернуться к нему лицом; то явится во сне разрозненными, отрывочными картинками, почему-то именно этими, а не другими; то заденет душу тихой грустью, тоской, для которой нет объяснений и видимых причин...

Неожиданно в жизнь вошло вовсе уж забытое прошлое, вошло живым человеком, точно воскресшим из мертвых, потому что о нем старый Антипов не вспоминал никогда и даже не числил его живущим на земле...

Пожилой мужчина, почти старик, ждал его возле дома на лавочке. Лицо, сразу видно, болезненное, сухое, и эту болезненность и сухость не могла скрыть густая борода, росшая от самых глаз. Взгляд у него был острый, внимательный и, пожалуй, недоверчивый. От такого взгляда хотелось спрятаться куда подальше.

Гость поднялся с лавочки.

— Вечер добрый, — поздоровался старый Антипов и напряг память, пытаясь вспомнить, где и когда видел этого странного человека. А что видел, в этом он нисколько не сомневался.

— Аль не узнаешь?.. — спросил, усмехаясь, мужчина и положил на лавочку тощий вещевой мешок. Сам присел рядом с мешком, сложив на коленях узловатые, натруженные руки.

Пальцы у него дрожали.

— Не узнаю... Вижу, что как будто встречались, а не узнаю.

— Встречались, встречались! — подхватил гость, и было не понять, радует ли его это знакомство или огорчает. — Ведь мы с тобой, Захар, вроде как сродственниками друг другу приходимся... — В глазах его таилась усмешка и что-то еще, чему старый Антипов не мог подыскать названия. — Приглядись, приглядись, может, и вспомнишь...

— Нет, не вспоминается что-то.

— Стало быть, состарился. Ну, да это не только твоя беда: я ведь тоже не молод. А вспомнить... Где ж там! — Гость взмахнул рукой. — Столько годов прошло-пролетело... Ты вот как высоко вознесся — тянись не дотянешься, а упасть, тянувшись-то, можно. В депутатах, слышно, ходишь? Вроде как в правительстве. Орденами и почестями разными отмечен. Любят тебя власти наши, любят. А денег, к слову раз оно пришлось, много ли плотят за любовь эту?.. Дом-то отгрохал, что тебе хоромы царские! За большие заслуги в награду получил или как?..

— Денег мне платят столько, сколько заработаю в кузнице, — хмуро ответил старый Антипов. — А дом сами построили.

— Неужто так и работаешь в кузнице?! — удивился гость. — Хоть начальником?

— Нет, не начальником. Кузнецом.

— Интересно... Очень даже интересно! Прямо как в кино. — Он юркнул глазами, прищурился лукаво, отчего лицо его сморщилось еще больше. — Почему не спросишь, кто я такой и за какой надобностью явился к тебе? Ведь стоишь и гадаешь, Захар. Аль спросить гордыня не позволяет?

— Сам пришел, сам и скажешь, зачем.

— Твоя правда: скажу. Может, мне много чего от тебя нужно, от твоей благодати... А может, просто заглянул посмотреть, как мои дорогие сродственнички живут-поживают и какой он на самом-то деле бывает, рай земной... — Он обвел вокруг рукой, но рука не держалась, в бессилии падала на колени. — В раю ты живешь, так тебе скажу, Захар. Вот и верь после этого попам, что человек в рай может попасть только после смерти своей. Или глаза мои меня обманывают?..

— Понравилось, значит, в раю? — теперь и старый Антипов усмехнулся.

— С виду все хорошо и ладно, не спорю. С виду, Захар! А ежели, к примеру, поглубже копнуть, под самый фундамент, на котором и рай, и ад держатся?.. Не так все хорошо в твоем раю. Не думай, что если глазами я слаб... Все вижу, все примечаю. Жизнь и слепого научит видеть, а иной-то раз и зрячий слеп.

Вспомнил Захар Михалыч — Прохор же это, двоюродный брат жены, Прохор Данилов, который был среди тех, кто собирался убить молодого тогда Антипова. «В каком же это было году?.. В двадцать втором или в двадцать третьем?... Давно. А жив, выходит, Прохор. Жив, сукин сын, бродит по земле, коптит небо», — удивленно думал Захар Михалыч, однако злости в себе не слышал.

— Признал, кажись? — Прохор прищурился. — Я и знал сразу, что приглядишься и узнаешь. Сродственники все же! А ты думал, что нет меня на белом-то свете?.. Кончился, думал, Данилов Прохор?..