Как-то утром Хетти объявила, что Тоби Ринн ждет ее внизу. Тоби!

Бренна сжала горло рукой. Последние дни скользили, как бусины с разорванной нитки! И она совсем забыла о Тоби. Его письма оставались нераспечатанными. Она просто выбросила его из головы!

– Он ждет, мисс Бренна, – напомнила Хетти.

– Да… передай, что я сейчас спущусь.

Бренна подошла к гардеробу и, распахнув дверцы, долго смотрела на платья. Потом медленно отвернулась. Какая разница, в чем ее увидит Тоби? Она похудела, а кожа утратила бледно-персиковый оттенок. Ну и пусть!

Тоби сидел в гостиной, комнате, которая стала так дорога Бренне. Сегодня на нем был безупречно сшитый черный фрак, в котором он выглядел выше и стройнее. Тонкая золотая цепочка вилась поперек жилета, и на среднем пальце левой руки сверкал золотой перстень-печатка.

– Итак, Бренна, ты, наконец, соизволила меня принять? Трусливо пряталась все это время, потому что тосковала по этому отребью из сточной канавы, капитану Фэрфилду! Отвечай!

Лицо Тоби побагровело. От него исходил резкий запах, словно ярость сочилась сквозь поры. Бренна взглянула на Тоби. Больше она его не боится. Ничто на свете не может ее напугать.

– Да, – кивнула она, – правда.

– Как ты посмела! Все эти дни… Я – твой жених! Не этот убийца, который сдох, как последняя тварь!

– Я любила его.

– Любовь! Что ты знаешь о любви?! Но я намереваюсь показать тебе, хочешь ты этого или нет!

У Бренны невольно вырвался короткий смешок.

– Тоби, это глупо! Невозможно заставить кого-то полюбить, как бы ты этого ни добивался! А я не люблю вас. Ни капельки. И… И боюсь, что не смогу стать вашей женой.

Тоби молча уставился на нее. Бренна заметила, как расходится на груди его жилет, будто он вот-вот взорвется.

– Бренна, я решил быть великодушным и притвориться, что не слышал последних слов. И не слышал, как ты во второй раз объявляешь, что не собираешься выходить за меня замуж.

Он придвинулся ближе. Бренна заметила капельки слюны на губах, раздувающиеся ноздри.

– Потому что… посчитай я, что ты вздумала снова опозорить меня перед всеми, подхватил бы тебя и унес отсюда!

Бренна отпрянула. Что-то заставило ее дерзко бросить:

– Разве вам не безразлично мнение окружающих? А теперь прошу прощения, у меня болит голова, и я хочу прилечь.

– Мигрени! Истерики! Обмороки! – завопил Тоби. Его голос прокатился громом по пустым комнатам, наполняя дом неудержимым бешенством. Но кто его услышит?! Ровена в постели, Эймос в конторе. Слуги же попросту бессильны что-то сделать.

– Думаешь, я потерплю весь этот вздор? – бушевал Тоби. Прежде чем она успела ответить, он схватил ее за плечи и стал трясти. – Ты сказала, что любишь его! Ну ладно, я покажу тебе, что такое любовь, маленькая шлюшка! И не воображай, будто ничего не получится! Я помню, как ты извивалась подо мной! Ты еще будешь молить меня о ласках, грязная…

– Нет! – вскрикнула Бренна – Глори! Тайни!

– Молчать!

Он закрыл ей рот рукой. Ладонь пахла потом и табаком.

– Два раза ты отказала мне, сучка. Два раза! И все из-за этого ублюдка Фэрфилда, по которому сходит с ума моя сестрица! Она умоляла меня не искать его, клялась, что сделает все, если только я оставлю его в покое…

Тоби легко, как тряпичную куклу, потащил ее к двери. Напрасно Бренна вырывалась и брыкалась. Уголком глаза она заметила Глори, в ужасе застывшую на лестнице.

– По-твоему, рабыня поможет тебе, прелесть моя? Не надейся, иначе я вернусь, куплю девчонку и продам ее в бордель.

– Нет! Нет, только не Глори!

Тяжело дыша, Тоби волок ее по лестнице. Бренна в отчаянии повисла на нем всем телом, но он подхватил ее на руки и понес.

– Свадьба, ирландочка?! – шипел Тоби сквозь зубы. – У тебя больше нет на это прав. Если ты согласилась стать любовницей Фэрфилда, значит, будешь и моей! И не сопротивляйся! Думаешь, в этом городе кто-то осмелится помешать мне?

Он громко злорадно засмеялся, совсем как… как пираты, насиловавшие Колин.

– Фэрфилд сдох! И на этот раз никто тебя не спасет! Никто!

И, заглушая вопли девушки широкой ладонью, бросил ее на сиденье кареты.

Благодарение Богу, Тоби нет в комнате – куда-то отправился. Несмотря на раннее утро, влажный воздух уже был раскален. Бренна лежала обнаженная в постели Тоби – тело, покрытое синяками и рубцами, тупо ныло.

Как эта комната напоминает своего хозяина – высокие лепные потолки, аляповатая роскошь. Тяжелая уродливая темная мебель. Серебряные и хрустальные графины, наполненные янтарной жидкостью, теснились в небольшом шкафчике. Два окна выходили во двор. На стене висела огромная картина в золотой раме: гаремная невольница чувственно раскинулась на подушках. Казалось, она прекрасно понимала, что произошло минувшей ночью.

Бренна с отвращением оглядела себя. Плечи в синяках, оставленных пальцами Тоби, на груди красные пятна, возле левого соска след укуса.

Бренна повернулась и, сотрясаясь в ознобе, уткнулась лицом в подушки. Его мокрый рот, впивающийся в ее тело, словно пасть хищного зверя, пожирающего свою жертву… Он насильно вливал виски ей в горло. Спиртное обжигало внутренности, и вскоре мир подернулся туманной дымкой, и все, что проделывал с ней Тоби, стало частью кошмара, дурного сна, который длился и длился, пока она не охрипла от крика.

Гнев, ледяной гнев помог ей перенести все пытки. Гнев и воспоминания о Гаспарилье. Только сейчас она с отчаянием поняла, что пират по крайней мере пытался доставить ей наслаждение, силясь пробудить в ней огонь желания и подарить некое подобие экстаза. Но Тоби взял ее, как берут уличных девок, и она замкнулась в собственном мрачном мирке.

«Кейн… Кейн», – непрестанно думала она, и в глубине души разгоралось торжество: Тоби так и не смог дать ей блаженства. Так и не затронул сердца. И никогда ему это не удастся. Никогда, никогда больше она не достигнет таких высот ни с одним мужчиной. Бренна словно затаилась в непроницаемой раковине, куда не проникнет ни один человек, что бы он ни пытался сделать с ее телом.

Бренна рассеянно прислушивалась к звукам незнакомого дома. Где-то ругались слуги, звенела посуда… Должно быть, на кухне готовят завтрак. При мысли о еде ей стало нехорошо. Она вряд ли способна проглотить хоть кусочек! Но стук тарелок означает, что скоро кто-нибудь войдет в спальню! Нельзя, чтобы ее увидели голой и истерзанной!

Бренна с усилием села, сползла с постели и несколько минут стояла, покачиваясь; комната бешено вертелась перед глазами. Через несколько минут ей стало легче, и Бренна огляделась в поисках одежды.

Вчера на ней было простое голубое платье с высоким воротом и нансуковой[10] отделкой.

Она обошла комнату, гадая, где может находиться одежда. Вчера он грубо сорвал с нее платье вместе с бельем. Но она так кричала и билась, что не заметила, куда они подевались.

Бренна открыла ящики бюро красного дерева, но там, как ни странно, вообще ничего не оказалось, зашла в гардеробную, где на столе лежали щетки, банки с помадой, золотая булавка, небрежно брошенный галстук. Здесь тоже ничего. Сердце девушки забилось сильнее. Странно! Почему все ящики пусты?

Бренна в панике распахнула дверцы просторного гардероба из кипарисового дерева. Ни тряпочки. Ни клочка.

Бренна отступила. Кровь отлила от лица, когда она наконец поняла все. Девушка метнулась к двери спальни и дернула за ручку. Раз. Другой. Страх придал ей сил. Но дверь не поддавалась. Заперто. Она заперта, и Тоби унес всю одежду, чтобы ей нечем было даже прикрыться! Теперь он может делать с ней все что захочет!

Бренна отказывалась верить в происходящее. Она, сгорбившись, сидела на постели, завернутая в атласную простыню. Неужели ему все сойдет с рук? Тетя и дядя узнают правду от слуг и, конечно, заставят Тоби отпустить ее!

Заставят? Тетка ненавидит Бренну. А что касается Эймоса… Бренна почти уверена, что Тоби имеет над ним какую-то необъяснимую власть. Возможно, Эймос, как адвокат нескольких судоходных компаний, дает Тоби сведения о грузах и кораблях, выходящих в море. Нет, от Батлеров помощи не дождешься.