И прежде чем отец успел рассердиться, Бренна рассказала, что случилось. Но к ее изумлению, Брендан громко рассмеялся:

– Хочешь объяснить мне, моя дикая розочка, что ты прошагала три мили с больной ногой?

Девушка кивнула. Улыбка Брендана сменилась безмерной усталостью. Только сейчас девушка заметила, как постарел отец.

– Что ж, Бренна, ты сама во всем виновата. Подумать только, скакать галопом перед самой свадьбой! Я не раз говорил тебе, что земля вокруг монастыря усыпана камнями и изрыта норами! Слава Богу, сегодня ты станешь женой Нейла, а уж он вряд ли доверит тебе такую прекрасную неукротимую лошадку, как Порция.

Сердце девушки болезненно сжалось. Отец, как всегда, прав. Она не заслуживает породистой лошади! И все же…

В груди заныло еще сильнее. Она так привыкла мчаться по полям и лугам, забыв обо всем на свете, лететь, как на крыльях, в неведомую даль. Но Бренна ничего не ответила, старательно избегая сочувственного взгляда Квентина.

– Что же до вашего облачения, юная леди, это настоящий позор, как, впрочем, вам самой прекрасно известно, – добавил Брендан, немного смягчившись. – Хорошо еще, что Нейл не видит тебя в обличье уличного оборванца!

– Готова биться об заклад, Нейл не придал бы этому большого значения, – отмахнулась девушка, в голосе которой странно сочетались ирландская певучесть и резкие американские интонации.

– Нейл Эрхарт? На твоем месте я не был бы столь самоуверен. Это горделивая семейка, Бренна. И чванная. Порой мне кажется… – Отец осекся.

– Что именно?

– Ничего. Всякая молодая девушка непременно должна выйти замуж, и чем раньше, тем лучше, особенно для таких необузданных и пылких, как ты. Наконец-то настал этот день! Все уже готово, и назад пути нет!

Он по-прежнему чего-то опасался, словно знал нечто, неизвестное Бренне. Девушка недоуменно уставилась на отца, но тут Пэдди осторожно повел кобылку в конюшню, и Бренна заковыляла за ним.

– Куда ты? – осведомился отец.

– Помогу Пэдди присмотреть за Порцией.

– Нет уж! Пора одеваться и ехать в церковь! Вспомни, сегодня день твоей свадьбы! Сейчас не до лошадей!

– Она не просто лошадь, она Порция! И если бы не я… Короче говоря, никто меня не остановит!

Когда Бренна упрямилась, подбородок ее сам собой выдвигался вперед, а глаза становились такого же цвета, как море в декабрьское утро.

– Ну, хорошо, хорошо, только постарайся не задерживаться. Пора готовиться к венчанию. И попроси Мэри потуже перевязать щиколотку.

Отец резко повернулся и пошел к увитому плющом дому.

– Я помогу тебе, сестричка, – вызвался Квентин, подхватив ее под руку.

Чуть повыше ростом, он, однако, походил на отца рыжевато-каштановыми волосами, удлиненным узким лицом и довольно большим, хотя и прямым носом. Сегодня от него едва уловимо пахло чернилами и виски, как всегда за последние несколько дней.

– Только безумица могла отважиться на такое в день собственной свадьбы, – проворчал он, подмигивая, – Надеюсь, это не окажется дурным знаком.

Чуть позже прошел небольшой дождь, но солнце упрямо пробивалось сквозь тучи, освещая землю косыми лучами. После дождя воздух был влажным, напоенным благоуханием цветов и трав. Именно такие дни любили Бренна и Порция и часто блуждали вместе в горах и на холмах, добираясь до самого Хаута, где на солнце переливалась синевой морская гладь и где девушка, привязав кобылку к дереву, часами стояла на краю отвесных скал.

Сегодня же, однако, она словно окаменела и безропотно терпела нежные заботы Мэри, которая, ворча, укладывала ее волосы то так, то этак, пока наконец не заколола их высоко на макушке, выпустив лишь несколько локонов, обрамлявших лицо девушки золотыми завитушками. Умение Мэри делать прически было известно всему Дублину, и немало дам шепотом жаловались, что подобный талант растрачивается зря на сорванца вроде Бренны Лохлан.

– Мисс Бренна, вы самая красивая невеста на свете, поверьте моему слову, – пробормотала Мэри, не позаботившись вынуть изо рта горсть шпилек. – Особенно теперь, когда мне наконец удалось умыть вас и перевязать ногу.

Мэри, тридцатипятилетняя экономка, жила в семье Лохланов с самого рождения Квентина. Именно она вырастила Бренну после смерти матери. Тощая, с квадратным лицом и неприступным видом, Мэри овдовела десять лет назад, когда по Дублину пронеслась эпидемия оспы. Ее кожа до сих пор была испещрена глубокими рытвинами. Пэдди говорил, что Мэри когда-то была очень белокожей и хорошенькой, но болезнь и годы вдовства превратили ее в старуху.

По команде Мэри Бренна повернулась перёд зеркалом, почти не обратив внимания на подвенечный наряд из белой тафты и кружев. Немного выше ростом, нежели это диктовалось модой, Бренна, однако, могла похвастаться тонкой талией, не нуждавшейся в шнуровках и корсетах, полными бедрами и удивительно упругой и пышной грудью для девушки, которой едва исполнилось восемнадцать.

Сегодня ее зеленовато-серые глаза, опушенные мохнатыми густыми ресницами, казалось, были устремлены в неведомую, недоступную посторонним даль. Розовые щеки раскраснелись так, что несколько веснушек на переносице, которые Мэри тщетно пыталась вывести смесью лимонного сока и пчелиного воска, были почти незаметны. Но полные красные губы судорожно сжались.

– Да, мисс Бренна, мужчине следует опасаться потерять такое сокровище, как вы! – повторяла Мэри. – Клянусь, вам к лицу этот серьезный вид! Конечно, я не пожелала бы вам каждый день падать с лошади, нет! Но все же…

Бренна вздохнула, наклонившись ближе к зеркалу, словно видя в нем незнакомку. Она, конечно, радовалась, что выглядит столь привлекательно, должно быть, это ужасно – родиться уродиной! Как смотрел на нее Нейл! Словно… словно раздевал глазами. Понравится ли она ему? И что будет…

Девушка тряхнула головой, не в силах больше предаваться мучительным мыслям. Ровно через час она станет замужней дамой, и мужчина, которому она будет принадлежать, получит право делать с ней все, что пожелает. Все… что, с таким трудом подбирая слова, объяснила ей Мэри несколько месяцев назад, когда поняла всю серьезность намерении Пепла.

Бренне страстно захотелось стиснуть худые плечи Мэри, уткнуться лицом в корсаж ее серого платья и закричать:

– Не могу! Не хочу! Не буду!

Но на лице экономки светилось такое счастливое ожидание, что Бренна не посмела дать себе волю. Оставалось лишь сидеть в своей комнате и приветствовать приехавших на свадьбу родственников, которые собирались погостить у них не меньше двух дней. Все восхищались ее волосами, платьем, трогали маленькую, сплетенную из волос и жемчуга брошь, принадлежавшую матери.

Наконец они отправились в Дублин. Колеса экипажей стучали по вымощенным брусчаткой улицам. Вскоре кареты остановились перед собором Крайст-черч, часовня которого была выстроена еще во времена Зигтрига, короля Ирландии. Бренна стояла рядом с отцом, положив на его рукав влажную от пота руку, слушая звуки органа и громкий шепот приглашенных.

– Как ты себя чувствуешь, Бренна? – тихо спросил Брендан. – Ты так побледнела! Не дай Бог, еще упадешь в обморок. Нога болит?

– Не волнуйся, Мэри туго перевязала ее, – ответила девушка, стараясь говорить как можно спокойнее. Она даже выдавила улыбку. – Через несколько минут все кончится.

– Нет, – вздохнул отец, – все еще только начинается.

При взгляде на Нейла во рту у нее мгновенно пересохло. Каким высоким он кажется в черном фраке, каким величественным! Его темные глаза словно впивались в нее. Нейл был намного выше Бренны, с худым лицом и скулами, выпирающими над впалыми щеками. Густые брови почти сходились на переносице, придавая ему свирепый вид. На щеке резко выделялся шрам.

Бренна надеялась увидеть в этих глазах хотя бы проблеск понимания, нечто вроде нежности. Но он лишь едва заметно улыбнулся уголком рта. Бренна почувствовала себя невероятно одинокой. Где-то над головой плыли бессмысленные слова брачной церемонии. Рядом только Нейл… с лицом собственника, наконец заполучившего желанную добычу. Да-да, она нашла нужное слово. Именно добыча. Он хочет завладеть ею… заставить…