— Это уникальная и совершенно невероятная история, — сухо сказал Мизгирь. — И я бы предпочел бы не тратить время на ее пересказ — все равно повторение уже нереально.

— Зато у твоей расы, сколько я понимаю, в результате этого невероятного случая появился шанс на выживание.

— Да, — не стал скромничать Мизгирь. — Это не хвастовство. Дело даже не в том, что я самый сильный паук в стране. Просто самки умением узнавать о появлении новых особей и тем более умением локализации новичков в пространстве не обладают, это исключительная прерогатива самцов. Но и мне передать это умение некому — как я уже сказал, мальчиков не появляется. Так что выживаемость нашей расы вот уже много лет висит на тоненьком волоске. Надеюсь, я достаточно обосновал паранойю, заставляющую меня убирать всех свидетелей?

— Вполне, — кивнул Псих.

— Тогда слово за тобой, демон, — и Мизгирь посмотрел обезьяну прямо в глаза.

Псих немного подумал, а потом сказал:

— Ладно, давай так. Я даю тебе слово, что никогда и не при каких обстоятельствах не выдам вашу тайну.

— Этого вполне достаточно, — кивнул паук. — Я наслышан о нерушимости твоего слова. А твои спутники?

— Четвертый особо болтать не будет, для него это все-таки первая влюбленность, а о таких вещах не треплются на каждом углу. Тот вообще не при делах, а Жир очень переживает из-за позорного поражения от низкоуровневых девок, поэтому тоже вряд ли будет трепаться про эту историю на всех углах. Гарантия не стопроцентная, понимаю, но тебе по любому придется рискнуть — шанс заставить замолчать свидетелей ты уже профукал.

— Да, ты прав, — сказал Мизгирь, вставая с бревна. — Будем считать — договорились. Спасибо за понимание, пошли впрыскивать противоядие.

— Ну вот и все, — сказал паук, отрываясь от шеи Тота. — Сейчас они начнут приходить в себя. Мы уходим. Куда — не скажу. Далеко.

Семеро паучих, уже с вещами, стояли у выхода, внимательно слушая диалог между своим предводителем и легендарным демоном.

— И вот что еще, Псих, — продолжил Мизгирь. — В знак благодарности прими от меня самое сильное заклинание из тех, что могут использовать не только пауки. Ты ведь коллекционер, сколько я знаю.

— А что за заклинание? — живо заинтересовался обезьян.

— Вот, лови. «Удар восемью лапами» называется. Позволяет одновременно выпускать восемь молний, автоматически наводящихся на врагов.

— Спасибо, паук, — хмыкнул Псих. — Я, конечно, тронут, но у меня оно уже есть.

— Есть? — искренне поразился Мизгирь.

— Если не веришь, посмотри сам, — улыбнулся Псих. — Я открыл его для тебя.

— Бог ты мой, действительно оно, — поразился паук. — Честное слово, я готов поверить всем слухам о твоей коллекции, сколь бы невероятными они не казались. Смотри ты, оно еще и прокаченное. Да еще и пятого уровня? Погоди, пятого? Так ведь это…

Паук побледнел.

— Ты мог никуда не убегать и не прыгать ни в какие окна, — безжизненным тоном констатировал он. — С пятым уровнем заклинания ты одним ударом отправлял на перерождение всех девчонок, сбивал мне здоровье на треть, после чего мог без всяких проблем обменять мою жизнь на противоядие своим друзьям.

— Да, — кивнул Псих. — Более того, еще год назад я бы именно так и поступил — это самый логичный поступок.

— И что же произошло за этот год? — осторожно поинтересовался Мизгирь.

— У меня появился чемодан, — вздохнул обезьян.

— Какой еще чемодан? — опешил паук.

— Без ручки.

Мизгирь ошарашенно замолчал, и в наступившей тишине стало слышно, как стонет в бреду Четвертый:

— Псих, не убивай их… Не убивай… Пожалуйста…

— Вам пора, — поднялся с места Псих.

— Прощай, демон, — встал и Мизгирь. — Вряд ли мы когда-нибудь еще увидимся.

— Не зарекайся, паук, — улыбнулся обезьян. — Мир гораздо меньше, чем кажется.

(в которой красивой женщиной все начинается, а не заканчивается)

с. Иглино

Иглинский сектор,

Башкирская локация

54°49′ с. ш. 56°24′ в. д.

— Впереди село Иглино. Значит, скоро Уфа, — молвил Четвертый, покачиваясь в седле. — Хоть бы здесь спокойно пройти. Без приключений.

— Что-то сомневаюсь я насчет спокойствия, тишины и благорастворения воздухов, — хмыкнул Псих. — Чуйка моя решительно против. Заладила, как автоответчик — ждите приключений, ждите приключений…

— Нашел, кого слушать! — хрюкнул Жир. — Слушать надо не внутренний голос, а свидетелей из внешнего мира. Вон — какая-то бабка перехожая навстречу идет, клюкой стучит. Давай ее и расспросим, что там в Иглино, да как…

— Ага, расспросишь ты ее, — заржал Псих. — Она как наши богобоязненные рожи увидит — с ней сразу же инфаркт случится.

— Так и не надо твою бандитскую физиономию светить где попало, — деловито распорядился свин. — Давайте, пока бабка далеко, быстро валите в лес, а я в кого-нибудь поприличнее превращусь да потолкую ласково со странницей.

Сказано — сделано. Паломники привычно свернули с дороги в лес, а свинтус принял уже ставший привычным образ пожилого толстяка-монаха. Псих, прежде чем уйти под сень деревьев, посоветовал свиноиду:

— Главное, не начинай разговор с вопроса «Бабка, немцы в деревне есть?».

Ну и, разумеется, именно про это Жир первым делом и спросил. Бабка ожидаемо вздрогнула, и посмотрела на нищенствующего монаха с большим сомнением, но ответила, что никаких немцев в деревне не наблюдается.

Зато наблюдались демоны, причем, по словам бабки, в огромном количестве. Бабка, к сожалению, оказалась довольно туповатой, все время повторяла одно и то же. Поэтому Жиру, несмотря на все его прокаченные умения ведения допросов, удалось вытянуть из нее сущие крохи информации — демоны в деревне есть, их невероятно, прямо-таки запредельно много и руководят ими трое лихих атаманов, один другого страшнее.

Любопытно, что Псих, несмотря на почти полную бессодержательность беседы, слушал все из леса очень внимательно, а еще внимательнее вглядывался в лицо бабки. А когда Жир, употев работать следователем, отпустил странницу с миром, пристально смотрел ей вслед, благо ковыляла бабка довольно медленно.

Потом он вдруг явно что-то вспомнил, матюкнулся, повернулся к Четвертому и быстро бросил:

— Я быстро.

И резвым лосем ломанулся прямо через лес. И все равно — едва успел.

На дорогу он выскочил, когда бабка уже заканчивала шептать заклинание и подняла руку для финального маха.

— Стоять!!! — рявкнул Псих.

Бабка не то что вздрогнула — подпрыгнула на месте, несмотря на возраст.

— Погодь, красавица, портал-то вешать, — очень спокойно сказал обезьян. — Дай хоть парой слов с тобой перекинуться. Все-таки давно не виделись. Месяц, не меньше.

Бабка в голос чертыхнулась и опустила уже поднятую руку.

— Как догадался-то, сволочь? — расстроенно поинтересовалась она — уже безо всякого шамканья и пришепетывания.

— А то я этот твой аватар не видел, — хмыкнул обезьян. — Больно уж обстоятельства способствовали запоминанию. Все-таки наша первая служебная командировка на малую родину. Ну, когда мы втроем Энвера из логова этих сумасшедших сектантов вытаскивали. Помнишь? Во второй разведке боем ты как раз в эту бабку и перекидывалась.

Бабка провела раскрытой ладонью перед лицом и вернула себе настоящий облик вечно юной и всегда прекрасной Гуа. Юной, прекрасной и очень, очень уставшей. Просто смертельно уставшей, если честно.

— Черт бы побрал твою память, — процедила сквозь зубы она и добавила еще пару крепких слов. — Это же было страшно сказать когда…

— Второй год нашего нахождения в Верхних Планах, — подсказал Псих.

— Ну молодец, купи себе медаль, — Гуа подсказке совсем не обрадовалась. — Ты вообще понимаешь, что ты своей памятью мне всю операцию сорвал? Система мне не даст больше вмешаться, штрафы просто запредельные пойдут. Она вообще меня в последнее время кошмарит жестко, я поэтому и не появляюсь у вас вовсе. Так что, памятливый ты наш, ко мне за помощью можешь даже не прибегать — выставлю за дверь с порога.