Хех… А ведь где-то там, в Бергонии, собрана такая же махина, даже большая по численности, и скоро эти два войска встретятся. Должен признать, в прежнем мире я когда-то принимал участие в военных конфликтах, которые возникали между лордами, но они не были такими масштабными.
— Ваше сиятельство, — отвлек меня от размышлений голос Курта фон Харта. — Я вижу лошадь Крауза.
Я повернул голову в указанную сторону и пригляделся. Так и есть — по дороге в нашу сторону ехал всадник. Курт прав — пегую кобылу Ганса Крауза, интенданта «Диких», было сложно не заметить.
— И как всегда с добычей, — хмыкнул стоявший рядом со мной капитан.
Я усмехнулся и кивнул. Следом за всадником ехала телега, заполненная мешками и коробками.
Когда Курт впервые представил мне своего интенданта, он без тени усмешки охарактеризовал его, как человека способного достать все что угодно, а также договориться о чем угодно. Ганс Крауз, у которого в подчинении был десяток простых бойцов, отвечал в отряде за снабжение, ночевку и обоз. По сути, если Георг фон Линц являлся правой рукой Курта, то Ганс Крауз был левой.
Начинал Ганс свою карьеру в гильдии простым бойцом, но после потери кисти правой руки, не пожелав бросить отряд, переквалифицировался в интенданты.
Этот энергичный человек сочетал в себе практический ум и способность к дипломатии. Очень скоро эти качества сделали его незаменимым членом отряда. Не ошибусь, если скажу, что, если бы Ганс Крауз оставил военную службу и занялся бы каким-нибудь бизнесом на гражданке, он непременно добился бы больших успехов. Но так вышло, что для Ганса «Дикие» были не просто отрядом, а, скорее, семьей. Чему я был только рад. На протяжении тех дней, что мы двигались в Брезмон, я успел оценить таланты интенданта по достоинству.
Вот и сейчас Ганс торопился, чтобы сообщить нам информацию, которую ему удалось собрать в Брезмоне. Именно для этого мы его отправили вперед два дня назад, заранее договорившись встретиться сегодня на подъезде к городу.
В то, что Гансу при всех его талантах удастся найти подходящее жилье в городе для отряда из почти трех десятков бойцов, мне верилось мало. Брезмон — не Эрувиль, а всего лишь небольшой приграничный городок. Там сейчас не протолкнуться. Все гостиницы, постоялые дворы и таверны переполнены. Да что там гостиницы… С такой толпой у стен города заполнены даже все чердаки и сеновалы, за которые горожане наверняка требуют оплату золотом.
Так что, скорее всего, на неопределенный срок нам придется остаться в нашем лагере. В основном лагере, который мы только что обозревали с вершины холма, жить я не собирался. Не с моим обонянием. Даже здесь, на вершине холма, когда ветер дул со стороны военного лагеря, до моего чувствительного носа долетали отвратительные ароматы нечистот от переполненных дерьмом выгребных ям. Еще прибавить к этому постоянный шум и крики тысяч луженых глоток, всяких насекомых, тесноту и запахи пота от немытых мужских тел… Нет, это без меня. Тем более, что я еще успею «насладиться» всем этим великолепием на марше. Кстати, в городе наверняка пахнет не лучше.
Подъехав к нашей временной стоянке и передав телегу с мешками и коробками своим подчиненным, Ганс Крауз поспешил к нам с докладом.
Ганс был ровесником Курта. Невысокий, русоволосый, жилистый — он двигался энергично, иногда даже рывками, словно боясь опоздать куда-то. На месте правой кисти к его руке специальными кожаными ремешками была пристегнута стальная перчатка.
— Как обстановка в городе? — спросил Курт, когда Ганс был в нескольких шагах от нас.
— Брезмон словно старый винный бурдюк трещит по швам! — тут же ответил русоволосый интендант, и его светло-зеленые глаза ехидно сверкнули. — Горожане молят всех богов о скорейшем выступлении войска в поход.
Курт фон Харт насмешливо фыркнул и покачал головой.
— Разве им надоело наживаться на армии его величества, продавая продовольствие по завышенным ценам?
— Это-то как раз им очень нравится, — хохотнул Ганс. — Только вот даже такое благодатное занятие не может компенсировать им беспокойное соседство с лагерем.
— Ты нашел, где квартирует герцог де Клермон? — спросил я. Пусть мой отряд и не является частью его армии, но доложить о своем прибытии я должен.
— Да, ваше сиятельство, — ответил Ганс. — Его светлость расположился во дворце графа де Бриссе.
— Что с жильем? — спросил Курт. — Тебе удалось договориться?
— Увы, — пожал плечами интендант.
Курт взглянул на меня:
— Если даже Гансу Краузу не удалось ничего найти…
— Может, это и к лучшему, капитан, — остановил его я и, кивнув в сторону реки, что огибала «наш» холм, произнес: — Прикажите разбить лагерь на берегу.
Судя по довольным физиономиям Курта и Ганса, им, похоже, тоже не очень хотелось провести несколько дней в общем лагере. Тем более, что в моих повозках и с походной кухней, которую все бойцы по достоинству оценили, нам всем будет намного комфортней, чем в каком-нибудь тесном постоялом дворе, набитом постояльцами и клопами. Про основной лагерь я даже не говорю. Здесь, на берегу реки, обдуваемом летним ветерком, мы прекрасно дождемся объявления о выступлении.
Кстати, после почти недели жизни возле моего замка в комфортабельных домах на колесах те двадцать пять «Диких», которые отправлялись с капитаном Дюпоном, смотрели на своих собратьев с нескрываемой завистью. Хотя изначально они были рады, что продолжат свой путь по воде, а не по суше.
К слову, Курт, после того как я посвятил его в свой план, к разделению своего отряда отнесся с пониманием. Даже внес предложение отправить не двадцать, а двадцать пять бойцов, во главе которых поставил одного из своих сержантов — Эрику Берн. Та являлась сильной истинной из народа беролаков. Другими словами, она была оборотнем и могла принимать облик духа-покровителя ее рода — пещерного медведя.
Не считая Эрики, таких бойцов у Курта было еще трое. Все они были родичами из одного некогда сильного рода, но ныне почти угасшего, и Эрика была старшей над ними. И, да — все четверо ненавидели вервольфов. О моих похождениях на севере они уже знали, поэтому наше знакомство прошло не сказать чтобы очень тепло, но и без неприязни. В общем, за охрану моих кораблей я был спокоен.
Берны были не единственными истинными в отряде Курта фон Харта. Тавин Брин и его жена Кайлина, в отличие от оборотней и остальных членов отряда «Диких», восприняли меня более чем серьезно. Они, как и хэйдэльф Лорин, называли меня аурингом и проявляли уважение.
Эти двое были из гленнов — лесного народа, населявшего когда-то долины Туманных островов. Насколько я понял, они присоединились к «Диким» уже после того, как те покинули Нортланд.
Являясь отличным стрелком и следопытом, Тавин довольно быстро занял место главного разведчика в отряде, а Кайлина, разбиравшаяся в травах, отвечала за медицину.
Что же касается страйкеров… Не считая Курта фон Харта и Георга фон Линца, а также хозяина хэйдэльфа, молодого Лео фон Грима, в отряде было еще шестеро боевых магов. Трое из которых, включая Лео, являлись экспертами. Остальные были медиусами.
Мой сканер показал, что третьей по силе одаренной в отряде была Эльза Баккер. Для своих двадцати пяти она достигла больших успехов в овладении силой. Пусть ей еще было далеко до Курта и Георга, но, судя по ее энергоструктуре, если не будет сбавлять темп, у девушки были все шансы стать авантом через лет десять. Это, конечно, если я не буду вмешиваться в этот процесс…
Должен заметить, Эльза, будучи воспитанницей старого ворчуна Георга, вполне закономерно относилась ко мне довольно холодно и с неким подозрением. Я много раз ловил на себе ее сверлящие и оценивающие взгляды.
Да, слава обо мне разнеслась по всей столице, но, похоже, большинство «Диких», не без участия Георга, которого вполне справедливо называли Ежом, не очень-то и верили в то, о чем пели менестрели во всех тавернах и постоялых домах. Плюс ко всему свои способности я пока не демонстрировал, так что отношение ко мне было, как к обычному нанимателю, которых у «Диких» до меня было множество.
