— Я соскучился по этому.

Ей приятны его прикосновения. Настолько, что она готова позволить ему продолжать. После возвращения из Австрии они с Кристианом несколько раз виделись, но их отношения почти сразу же изменились. Вдали от Вены, Города мечты, их встречи остались частью той мечты, вдохновленной романтикой узких улочек. Быстро обнаружилось, что Кристиан любит посещать каждый вечер дешевые бары, заказывать там разбавленное пиво или вереницу шотов и засиживаться там, пока его не выгонят — либо потому, что он уснул за столиком, либо потому, что заведение закрывается. Когда она тащила его домой, он говорил ей пошлости на невнятном немецком. Если честно, Бек это утомило. Бесконечное пьянство, перегар, который въедается в одежду, вульгарные требования Кристиана. Время, проведенное с ним, показало ей, что каким-то образом, не имея ничего из положенного женщине за тридцать — ни партнера, ни семьи, ни своего дома, ни даже карьеры, — где-то по пути она стала взрослой. И, как взрослой женщине, ей не нужны и озабоченные объятия бывшего бойфренда.

Когда Том приближает к ней свое лицо, она отворачивается.

— Нет. Я уже говорила тебе: это была ошибка. Не хочу повторять ее.

Том начинает извиняться, и Бек его останавливает:

— Давай внесем ясность. Будем друзьями, ладно?

Лицо Тома краснеет от унижения пополам с алкоголем, но он соглашается:

— Хорошо, — и бросает взгляд на часы. — Ой, час-то уже поздний!

Последний раз он использовал эту уловку с часами во время шивы по Хелен, когда он обратил внимание родственников Бек на упомянутую в завещании брошь с желтым бриллиантом. Теперь Бек стала более спокойной, более собранной, чем он, но не настолько взрослой, чтобы не почувствовать крошечного удовольствия от окончательного отказа.

Вернувшись в Лос-Анджелес, Джейк упрашивает Рико помочь ему купить кольцо, и они вместе идут в ювелирный на бульваре Вермонт в районе Лос-Фелис.

— Ну не знаю, — говорит Рико, когда они рассматривают планшет с кольцами из бирюзы. — По мне, так они не похожи на обручальные.

— В этом и суть. — Джейк подает знак продавщице, стоящей у другого конца прилавка. Та неохотно откладывает телефон и подходит к ним. — Кристи не понравится дорогая побрякушка. Она бы предпочла что-нибудь сентиментальное.

Джейк спрашивает у продавщицы, есть ли у них кольца с топазами, и та ведет покупателей к витрине, расположенной в глубине магазина.

— Топаз — камень тех, кто родился в ноябре. — Рико не понимает, о чем речь, и Джейк объясняет: — А Кристи рожать второго ноября.

— А если она родит раньше?

Пока продавщица ставит на прилавок планшет с кольцами из серебра с желтыми гранеными камнями, Джейк смотрит в «Гугле» камни, подходящие родившимся в октябре.

— А турмалин у вас есть?

Женщина закатывает глаза и достает еще один планшет с разноцветными камнями.

— Вы знаете размер?

— Маленький или очень маленький. Но сейчас она беременна, так что носит одежду побольше.

— Я имею в виду размер кольца. — Продавщица выставляет вверх безымянный палец, и это выглядит так, словно она показывает ему средний. Рико прыскает со смеху.

— А есть какой-то универсальный размер? Она вообще-то миниатюрная.

— Наверно, пятнадцатый или шестнадцатый, — отвечает продавщица. — Правда, если она сама маленькая, это не значит, что у нее маленькие руки.

Джейк выбирает четыре кольца. Два пятнадцатого размера — одно с турмалином, одно с топазом — и два шестнадцатого, каждое меньше пятидесяти долларов.

Когда они выходят на бульвар Вермонт, Рико спрашивает:

— Ты уверен, что правильно поступаешь? Выглядит так, как будто ты плохо все продумал.

— Поверь мне, я знаю Кристи. Четыре кольца даже лучше, чем одно.

Когда Джейк приезжает в ее квартиру с четырьмя ювелирными коробочками, Кристи открывает дверь и удивляется, увидев его.

— Джейк? — Она отступает назад, чтобы сохранить равновесие. Живот у нее значительно больше, чем несколько недель назад, идеально круглый, и Джейку хочется приложить к нему ладони, чтобы почувствовать внутри ребенка. — Что ты здесь делаешь?

Маслянистый запах кунжута, сои и устричного соуса сочится из квартиры, что означает только одно: миссис Чжан здесь и готовит для дочери ужин. Интересно, рассказала ли Кристи матери о сценарии, об увольнении. При мысли о том, что миссис Чжан увидит его с четырьмя кольцами, Джейку хочется ретироваться, но он твердо стоит на месте, ожидая, пока Кристи впустит его.

Когда она видит четыре коробочки, по ее симпатичному лицу разливается ужас.

— Знаю, я постоянно разочаровываю тебя. Я лгал тебе, держал тебя в неведении и принимал неправильные решения, которые затрагивали нас обоих. У меня нет оправданий, и я пришел не для того, чтобы оправдываться. Я вел себя очень глупо, и инфантильно, и как слабак. — Джейк ждет, когда она парирует какое-нибудь из его высказываний. Но Кристи молчит, и он продолжает перечислять свои недостатки. — Я эгоистичен и беспечен. Думаю, с того самого дня, когда мы стали встречаться, я искал случая все испортить. Потом, когда с твоей беременностью все встало на место…

— Хочешь сказать, это я виновата?

— Нет, Кристи. — Джейк пытается взять ее за руку, но она отводит ее. — Я виноват. Во всем. Всегда. Ты была права, когда сказала, что я барахтаюсь в болоте. А я ведь даже не замечал этого. Но я выбрался. По крайней мере, пытаюсь. — Он открывает одну коробочку.

— Джейк. — Кристи качает головой. Она даже не спрашивает, почему он принес четыре кольца вместо одного. — Ты всегда будешь частью нашей семьи, но между нами все кончено. Извини. Я не могу снова ввязываться в эту авантюру.

Она продолжает загораживать проход, и от необходимости прогнать его на ее лице проступает мученическое выражение. Раз ей так тяжело его выпроводить, видимо, она еще любит его и где-то в глубине души хочет все наладить. Джейк вспоминает слова Бек о промежуточном периоде, о том, что невозможно заставить человека тебя простить. Они с Кристи оказались именно в таком периоде, и пока ему придется с этим смириться. Но сдаваться он не намерен.

Когда он поворачивается, чтобы уйти, в гостиную выходит миссис Чжан.

— Джейк, — окликает она его и направляется к нему с распростертыми объятиями. — А я слышу твой голос. Останешься на ужин?

— Джейк уже уходит, — говорит Кристи.

— Нет-нет, — протестует миссис Чжан. — Стол накрыт. Входи. — Она берет Джейка за руку и ведет его в кухню, где на скромном столе расставлены тарелки с лапшой, клецками и жаренным в воке мясом. — Не обращай внимания, она просто испугалась, — шепчет миссис Чжан Джейку, жестом приглашая его сесть на один из разномастных деревянных стульев.

Большую часть ужина они едят молча, наслаждаясь стряпней миссис Чжан. Джейк накладывает себе на тарелку целую гору. Он не очень проголодался, но миссис Чжан нравится, когда едят много, и он рад возможности осчастливить хоть кого-то в этой квартире. Кроме того, пока у него набит рот, не нужно ничего говорить, не нужно спрашивать Кристи, что будет теперь.

Наконец миссис Чжан интересуется:

— А что это я прочитала такое, будто бы твоя бабушка воровка?

Джейк ждет, что Кристи сделает матери замечание и скажет, что не следует доверять слухам. Но она тоже очень внимательно смотрит на него.

— Длинная история, — начинает Джейк. — Бабушка никогда об этом не рассказывала, но она приехала сюда из Австрии во время холокоста вместе с сорока девятью другими детьми. С собой она привезла алмаз «Флорентиец». Мы с сестрами только что вернулись из Вены, где изучали ее прошлое.

— Ты был в Вене?

Что это промелькнуло в голосе Кристи — обида или удивление?

Джейк рассказывает им о путешествии, о том, как Флора служила няней у детей императора, а потом пыталась спасти дочь в оккупированной немцами Вене. В обеих ролях она сделала все возможное, чтобы сохранить детям жизнь. Он умалчивает о судьбе родственников Хелен, но миссис Чжан, похоже, понимает, что случилось с семьей, оставшейся в Австрии.