— Пока нет, но позже смогу.

Эшли въезжает на парковку у лагеря и заглушает двигатель, глядя на поле, по которому бегают дети. Она надеется, что Лидия и Тайлер среди этих сорванцов, которые играют в пятнашки и ходят колесом, что в обществе сверстников им удается отключиться от семейных неурядиц. Когда вожатая свистнет в свисток, сообщая, что за ними приехали, Лидия и Тайлер удивятся, что мама ждет их. Тайлер спросит: «А где папа?», и Эшли скажет ему правду: встречается с адвокатом. Они с мужем договорились отвечать на вопросы сына и дочери по возможности честно, без уверток и иносказаний.

— Слушай, Бек, — говорит Эшли, продолжая смотреть на играющих шалунов. — А давай я тоже поеду с тобой в Вену?

В ожидании отрицательного ответа она предвидит все вопросы Бек, потому что задает их самой себе. Как она это потянет? Как же дети? Разумно ли оставлять их с Райаном? Каковы перспективы его дела? Когда его приговорят?

Эшли уже хочет сказать «забудь, дурацкая затея», но тут Бек отвечает:

— Конечно, поехали. У нас еще остались деньги, которые Хелен оставила нам по завещанию. На билеты хватит. Мама может присмотреть за Тайлером и Лидией, а Райан пока пусть улаживает свои дела.

Предложение Джейка поехать вместе с сестрами более неожиданно. Бек из принципа отвечает «нет», но решение принимать не ей.

— Разве ты можешь бросить Кристи одну дома на втором триместре? А если что-нибудь случится? Она тебе никогда не простит, если тебя не будет рядом.

— У нее всего двадцать девятая неделя. К тому же к ней мама приехала, — говорит Джейк, откидываясь на спинку бугристого дивана Рико.

Терпкий запах замороженной пиццы еще висит в воздухе, и Джейка мутит. Все в квартире Рико требует женской руки: от тошнотворного запаха до кинопостеров на стенах и забытой повсюду грязной посуды. Жилище Джейка, даже со следами протечки на потолке и обшарпанной мебелью, светлее, зрительно просторнее и пахнет чистотой. Если, конечно, считать, что это все еще его жилище.

— Как же ты оставишь ее, когда репортеры атакуют со всех сторон? Кто ее защитит и поддержит? Это, конечно, не мое дело…

— Ты права, это не твое дело.

— Моя фирма не станет платить за твою поездку.

— Я не прошу милостыню, — заявляет Джейк, хотя что еще он делает? Правда, с тех пор как его уволили, он накопил уже кучу долгов — что ему один билет на самолет? — Я тебе говорю, что хочу поехать в Вену и найти корни нашей семьи, так же как и ты. Если ты контролируешь юридические процедуры, это не значит, что поиски прабабушки — твоя единоличная миссия.

Джейк чувствует, что Бек собирается огрызнуться — она ничего не контролирует, фэбээровцы предъявили ей ордер на изъятие алмаза. Он уже хочет извиниться за нападки, но тут входит Рико. Они быстро переговариваются насчет планов на вечер; у Рико сегодня играют в покер, а Джейк не только не может себе это позволить, но и никогда не интересовался карточными играми. Он делает достаточно неудачных ставок в других областях своей жизни.

— Не волнуйся, — успокаивает он Рико. — Я не буду вам мешать.

— Кто это? — спрашивает Бек, когда Джейк снова возвращается к разговору с ней по телефону. — И где это ты?

Кому-кому, а Бек он не собирается рассказывать про ссору с Кристи. И все же, когда она спрашивает:

— А что случилось? — он неожиданно признается:

— Катастрофа.

Джейк начинает с приятного — с того, как осада дома репортерами снова сблизила их. Их квартира стала убежищем от внешнего мира. Потом однажды один журналист коснулся руки Кристи. Он только хотел привлечь ее внимание, но она опаздывала на работу и инстинктивно заорала. Толпа газетчиков медленно отступила и притихла. Кристи подбежала к машине, села за руль и заплакала. Ей нужно было срочно поговорить с Джейком. Она знала, что в рабочее время он не отвечает на звонки по мобильному, а потому поехала в «Трейдер Джо», чтобы найти его.

— Погоди, а когда тебя уволили? — любопытствует Бек.

— Ну так, месяца четыре назад. Помнишь того парня, который за мной следил… Я понял, что он и не думал этого делать, когда залепил ему по физиономии.

— Господи, Джейк.

— Сам знаю. Я отдаю себе отчет о каждом своем неверном движении начиная с того удара.

А может быть, он был неправ с самого начала, когда позволил страху овладеть им и затуманить мозг. Суть в том, что он совершал одну ошибку за другой и однажды пришел домой из библиотеки, а не из супермаркета и нашел Кристи сидящей на диване нога на ногу, обхватившей свой маленький живот. Едва увидев ее, он почувствовал сейсмический сдвиг.

Джейк поцеловал ее в щеку и спросил, как прошел день, но она смотрела в пустоту.

— А как твой день? — в ответ произнесла она. — Ты ведь был на работе?

Джейка внезапно обуял ужас. Кристи продолжала:

— Представь себе мое удивление, когда я заехала в супермаркет и выяснила, что ты там не работаешь больше четырех месяцев.

— Я могу объяснить.

— Правда? Очень интересно послушать.

— Клянусь, я собирался рассказать тебе. Когда ты спросила, что у меня с рукой, в душе я говорил тебе правду, а вслух произнес почему-то совсем другое.

— Ты хочешь сказать, солгал.

— Солгал, — признался Джейк. — Но как бы там ни было, я пытался защитить тебя. Я думал, мы получим деньги от итальянцев, и не хотел волновать тебя преждевременно. А когда этого не случилось, мой сценарий уже шел так хорошо, что я решил — лучше двигаться в этом направлении. Но я найду другую работу. Прямо завтра пойду и…

— Чтобы защитить меня? — Ее голос опасно повысился. — Ты сделал это ради себя. Ты знал: если расскажешь мне, то придется признать, что ты ни на что не способен, а тебе этого не хотелось, и потому ты солгал. И продолжал врать мне четыре месяца.

Она была права. Конечно же, она была права.

Джейк сел рядом с ней на диван.

— Прости меня, Кристи. Не знаю, о чем я только думал. — Он потянулся к ней, она вскочила и отошла в другой угол гостиной.

Джейк и Кристи нередко пререкались из-за грязной посуды, арендной платы, но у них еще никогда не было крупной, яростной ссоры. Джейк гордился этим, считал это признаком здоровых отношений. Теперь он смотрел, как Кристи ходит из конца в конец комнаты и перечисляет, как по каталогу, все его грехи: неумение доводить дела до конца; отсутствие устремлений; неспособность заглянуть больше чем на пять минут вперед; уверенность, что все волшебным образом случится само собой, без всяких усилий; отсутствие материальной поддержки с его стороны — она тонет в долгах по студенческому кредиту и при этом за все платит одна. Слушая ее, Джейк понял, что ошибался: мелкие ссоры не бывают признаком здоровых отношений.

Джейк не мог вставить ни слова, да и не хотел. Он не желал говорить Кристи о ее недостатках, потому что ему нравилось в ней все без исключения.

— Хуже всего то, что, по-моему, тебя устраивает жизнь приспособленца. Тебе это кажется романтичным, что ли. Куда уж романтичнее — мужику скоро сорок, а он не может даже взять кредит на машину. — Она качает головой. — Тебе тридцать семь лет. Нельзя продолжать в том же духе. Хотя, собственно, ты можешь продолжать как угодно. Влезай в долги, чтобы написать свой сценарий. Живи хоть до самой смерти в заплесневелой квартире. Делай что хочешь.

Джейк не понимал, что она имеет в виду, пока она не открыла дверь.

— Прошу тебя, Кристи. Я знаю, что очень виноват перед тобой. Я все исправлю. Найду работу, мы обратимся к семейному психологу.

Она распахнула глаза:

— На какие шиши? Дело не только в том, что тебя уволили, и ты прекрасно это знаешь. Ты не двигаешься с места, Джейк. С тех пор как мы познакомились, ты барахтаешься в болоте. Не знаю, из-за фильма или из-за ссоры с Бек, но ты неспособен на поступки. Раньше меня это не смущало, но теперь у меня будет ребенок, и я больше не могу терпеть бесконечную ложь и игнорировать беспросветность. — И только по ее губам он прочитал: «Извини». Высказать ему все, что наболело, было тяжело.