— Ничего смешного, — говорит Кристи. — Не понимаю, ты что, не можешь еще больше разрушить жизнь своей семьи и потому решил приняться за мою?

Джейк сделал кое-что похуже, совершил еще более глупый, еще более пагубный поступок, но именно этим несостоявшимся сценарием он затронул какие-то потаенные струны в душе Кристи.

— Кристи, я не написал его, только обрисовал несколько сцен в черновике и понял, что ничего не выйдет. Смотри. — Он тянется к компьютеру. Курсор наведен на папку со сценариями. — Я поместил этот план в папку, которая так и называется, «Бредовые идеи». — Он открывает папку, и там оказывается неожиданно много недописанных сценариев, как минимум двенадцать файлов с набросками эпизодов, обрывочными заготовками. Джейку стыдно показывать их Кристи, словно он демонстрирует ей историю просмотров порнухи в браузере или грязные трусы. — Один синопсис о Рико, другой о бабушке моего начальника, которая работала секретаршей у Аль Капоне, а еще вот — о моем бывшем соседе по квартире, у его отца было две семьи. Все это глупые, идиотские проекты, которые никогда не увидят свет.

Она, не веря своим ушам, смотрит на него.

— И меня должно успокаивать, что ты потрошишь каждого, кто встречается тебе в жизни, в поисках интересных сюжетов?

— Писатели всегда так поступают, — отвечает искренне растерявшийся Джейк.

— Думаешь, Рико хочет, чтобы ты предавал огласке историю эмиграции его бабушки? Или твоя сотрудница мечтает увидеть фильм о мышечной дистрофии своей сестры?

Поскольку Джейк никогда не рассказывал Кристи о Сэйди, он понимает, что она прочитала все заброшенные сценарии, все тринадцать файлов в папке «Бредовые идеи».

— Но я ведь ничего с ними не сделал.

— Это не имеет никакого значения. — Кристи начинает расхаживать по комнате, и Джейк беспокоится, что ее волнение может навредить ребенку. — И что меня просто бесит — ты всерьез полагаешь, будто понимаешь, что пришлось пережить моей матери. Даже я этого не понимаю в полной мере. Но ты, ты один раз поговорил с ней, уплетая камчатских крабов, — и уже крупный специалист!

— Я и пишу, потому что хочу понять.

Кристи невесело смеется.

— Ах, я забыла, что ты новый Стивен Спилберг. Да ты вообще представляешь, чего стоило моей маме поделиться с тобой этой историей? Знаешь ли ты, что значит для меня ее доверие тебе?

Джейк спрыгивает с дивана и ловит Кристи посередине комнаты.

— Я пытался таким образом выразить ей уважение.

— Она рассказала тебе это не для того, чтобы делиться своей болью со всем миром.

— Но если не рассказывать истории, они уходят в небытие.

Из уст мистера Франкеля эти слова прозвучали так справедливо. Почему же сейчас они кажутся такими ханжескими?

— Еще хуже представлять их в ложном свете.

Джейк понимает, что должен как-то успокоить Кристи, но ее слова лишили его присутствия духа. «Еще хуже представлять их в ложном свете». Раньше она всегда верила в его талант.

— Всё? — спрашивает Кристи в ответ на его долгое молчание. — Тебе больше нечего сказать?

— Извини.

Он действительно раскаивается. И не только в том, что затеял этот спор. Он терзается угрызениями совести за то, что не рассказал ей об увольнении из супермаркета, о бриллианте. За то, что зачах эмоционально и профессионально. За то, что стал всего лишь призраком того человека, в которого она влюбилась. За то, что она вообще влюбилась в него, что привязана к нему, хотя заслуживает лучшего.

Кристи качает головой, уходит в спальню и захлопывает за собой дверь.

Джейк остается на диване, не очень понимая, что сейчас произошло. Он открывает черновик сценария о Хелен и, вместо того чтобы добавить в него сцены, которые воображал во время разговора с мистером Франкелем, перемещает его в папку «Бредовые идеи». Потом отправляет всю папку в корзину, открывает корзину и подносит курсор к кнопке «Очистить». Слышно, как Кристи топает в спальне. Курсор мигает. Однако Джейк не удаляет папку, а возвращает ее на рабочий стол. Он еще не готов уничтожить этот сценарий. Во всяком случае, полностью.

— А это точно был другой бриллиант? — спрашивает Бек с экрана айпада. — Мистер Франкель уверен, что бриллиант, который Хелен везла на пароходе, не «Флорентиец»?

— Я не спрашивал его, был ли это знаменитый пропавший алмаз. Он сказал, что камень был квадратный. И бесцветный. Вот в этом он уверен. — Джейк неохотно разговаривает с сестрами. У него болит голова, и он ждет не дождется, когда этот ужасный день закончится. Он откидывается на спинку дивана, своего спального места в обозримом будущем.

— Что случилось? — спрашивает Эшли из своей комнаты в Уэстчестере, замечая его уныние. — Вы с Кристи поругались?

— Не хочу это обсуждать.

Эшли слышит, как Райан внизу на кухне гремит посудой. Поскольку компания запретила ему появляться в офисе, он обнаружил у себя страсть к кулинарии. По утрам он взбивает тесто для блинчиков и бельгийских вафель. По вечерам надевает фартук, жарит курицу и готовит макароны с сыром. Эшли никогда раньше не видела Райана в фартуке и не знала, что он так ловко управляется с венчиком. Если детям и любопытно, почему папа дома и готовит им завтраки и ужины, они этого не показывают. Каждый вечер они с энтузиазмом делают заказы на завтрашний день.

Ранее в тот день Эшли сообщила Райану, что планирует вернуться на работу. Она подошла к нему на кухне, когда он смешивал маринад для стейка. Спрашивать у него разрешения она не собиралась и уже настроилась на ссору. Дети были в школе, а потому они с мужем могли орать друг на друга сколько влезет, не выбирая выражений. Готовясь встретить его реакцию, Эшли оперлась о разделочный стол в центре, но Райан просто произнес:

— Ладно, — и залил стейки маринадом.

Она подстрекала его, давая ему возможность снова заявить, что у нее уже есть достаточно ответственная работа — быть матерью, затянуть знакомую песню о том, что он сам решит все проблемы. Но он только сказал:

— Думаю, это отличная мысль. Любая компания с радостью возьмет тебя, — и направился в гостиную смотреть бейсбол.

Его мгновенное согласие не утолило ее жажду устроить скандал. А потому она пошла за ним в комнату, где все его внимание было сосредоточено на экране, на отбивающем мяч игроке. Эшли встала позади дивана, глядя на мужа и ожидая, когда он скажет хоть что-нибудь, чтобы она могла наброситься на него с упреками. Он на нее не оглядывался, но в конце концов произнес:

— Я полностью тебя поддерживаю, понимаешь?

Она продолжала висеть у него за спиной, пока он не повторил:

— Серьезно, Эшли. Мне давно надо было посоветовать тебе вернуться на работу. Извини, что я этого не сделал. Желаю тебе успеха.

Гнев Эшли все усиливался и нисколько не ослабел, когда она поняла, что он говорит искренне.

Звон посуды внизу смолкает, и Эшли знает, что скоро Райан постучит в дверь, ожидая разрешения войти в собственную спальню. Он все еще спит на сложенных одеялах на полу, но, поскольку они продолжают ночевать в одной комнате и поскольку он не возражает против ее решения выйти на работу, что бы еще ни случилось, они это переживут. Хотя слова о разводе прозвучали, Эшли пока не готова бросить мужа.

— Послушай моего совета: выясни все отношения до рождения ребенка, — наставляет Эшли брата. — После этого у вас и так будет достаточно поводов для ругани.

— Я же сказал, что не хочу это обсуждать.

— Слушайте, мистер Франкель ведь был тогда маленьким, — говорит Бек, и это редкий случай, когда Джейк благодарен ей за отсутствие интереса к его жизни. — Он может перепутать, когда и что видел.

— Будь это «Флорентиец», разве Гольдштайн не поднял бы переполох? Такое точно выплыло бы наружу.

— А это значит… — Бек переключает внимание на изображение Эшли.

— Шляпная булавка? — предполагает Эшли.

— Это объяснило бы, откуда взялся другой бриллиант.

— Боже, и она пыталась с ее помощью спасти мать. Душераздирающе.