Однако матушка не успела толком меня обучить — умерла, когда мне было семь лет. Другим людям всегда сообщала об их скорой смерти, а свою не заметила. Такая себе ведьма, шушукались местные, когда мы провожали ее в последний путь. Забыли, видимо, сколько добра она всем сделала своими знаниями и умениями.

Вместо того чтобы учиться колдовству, я занялась уборкой и готовкой. Все домашние дела легли на мои хрупкие маленькие плечи. Мне приходилось вставать на рассвете, кормить скотину, готовить еду, без конца стирать, мыть, чистить. Порой у меня даже не было времени, чтобы задуматься, как матушка все успевала?

Когда старший брат женился и привел свою жену в дом, стало легче. Мирина была покладистой девушкой, старше меня всего на два года. Брат встретил её на ярмарке в соседнем городе и совсем голову потерял от статной и гордой красавицы с длинными русыми косами. Отец сначала был против — незнатная, небогатая, а из родни один отец, да и тот странный: слишком уж молодой и бледный. Поговаривали даже, что он — кровопийца, но я в это ни капли не верила. Слишком уж Велигор добрый и ласковый, а кровопийцы, говорят, злые и безжалостные.

Почти год прожила Мирина с моим братом, а затем надоела ему. Иван записался в ряды княжеских дружинников, попрощался с нами и уехал. Больше мы его не видели.

С Мириной мы быстро поладили, чего не скажешь о других невестках, которые впоследствии пришли в наш большой дом. Однако все они помогали по хозяйству, и у меня появилось много свободного времени, которое я посвятила изучению записей, что оставила после себя матушка. В них были рецепты заговоров, приворотов, порч и различных заклинаний, как черных, так и белых. Ко всему прочему, среди ее записей были зарисовки различных трав и их описание, так что я быстро поняла, что к чему, и вскоре могла уже приготовить несложные отвары от простых болезней.

Однажды летним утром я отправилась в дальний лес собирать травы. Отец с братьями запрещали мне ходить туда, потому что там водились волки, однако меня туда всегда тянуло, потому что матушка рассказывала, что именно в нем росли редкие и очень ценные травы.

Сочтя, что ранним утром все волки спять, я взяла корзину и, пока все домочадцы спали, направилась в заветный лес.

Как и говорила матушка, в нем действительно было столько редких и целебных трав, что я полностью потеряла бдительность и принялась ползать по поляне, собирая их.

Наполнив корзину доверху, я разогнула спину, и хотела было отправиться назад, к дому, как вдруг за моей спиной послышалось звериное рычание.

Медленно обернувшись, я увидела приближающегося ко мне одинокого тощего волка, но от этого не менее свирепого. Обнажив желтые клыки и рыча, он медленно крался ко мне.

Страх пригвоздил меня к земле. Я не только не могла встать с проклятого места, но еще и закричать, позвать на помощь… Кого? Лешего?

Волк все приближался, а моя надежда на то, что моя короткая жизнь не оборвется прямо сейчас, в этом лесу, стремительно таяла. Успокаивали слова матери о том, что рано или поздно я снова вернусь к жизни с таким же телом — а оно у меня было красивым: фигура стройная и гибкая, лицо точеное, волосы светлые и пышные.

Я схватилась за огневик, что висел на моей шее — оберег, который подарила мне матушка перед самой своей смертью, — зажмурилась и зашептала молитву:

— Лесные духи, смилуйтесь, пошлите мне спасение. Не дайте умереть здесь и сейчас от зубов и когтей животного…

Что-то просвистело рядом со мной. Послышался скулеж волка и быстрые шаги. Я осторожно приоткрыла глаза и увидела валяющегося на боку волка, из глаза которого торчала длинная стрела. Рядом с волком стоял молодой мужчина и трогал его носком сапога, проверяя, окончательно ли тот испустил дух.

— Ты как? Цела? — раздался надо мной приятный мужской голос.

Я обернулась и увидела возвышающегося надо мной невероятно красивого юношу. Высокий, черноволосый с правильными чертами лица. На вид он был года на два старше меня и одет был в богатые охотничьи одеяния. Но самое главное — его дух был точно такого же цвета как у меня, только гораздо ярче, аж глаза слепило. Интересно, он тоже обладает каким-то даром?

Юноша ласково мне улыбнулся и протягивал руку.

— Все хорошо, не бойся. Он мертв.

Я бросила взгляд на волка, будто бы не доверяя словам юноши. Стоящий рядом с мертвым животным молодой человек крикнул:

— Мертва! Это была волчица, кормящая.

Они с юношей были похожи — видимо, братья. Оба статные, красивые и черноволосые. Тот, что стоял у мертвого волка был несколько старше второго, и дух у него он был ярко-желтым, как цветок одуванчика или как теплое ясное солнце.

Юноша с серебристым духом подошел ко мне с другой стороны и опустился передом мной на корточки.

— С тобой все хорошо? — спросил он, обеспокоенный, видимо, моими молчанием.

Я кивнула, любуясь его красивым лицом. Его длинные черные волосы были собраны в небрежный хвост, и у меня мелькнула мысль, что если их распустить, он будет похож на девицу — настолько красивым было его лицо.

— Меня зовут Глеб. А тебя? — предпринял новую попытку юноша.

— Ве… — робко начала я, но меня перебили.

— Борис! — донеслось издалека. — Глеб!

Юноша с желтым духом — судя по всему Борис — закатил глаза к небу.

— Ну вот, нельзя уже на несколько минуток затеряться! Сразу искать кидаются.

Глеб резко подскочил на ноги и произнес, обращаясь ко мне:

— Лучше тебе уйти…

Не задавая вопросов, я кивнула. В последний раз взглянула на красивое лицо Глеба, схватила корзинку с травами и, подобрав подол, побежала в сторону, откуда пришла.

Когда братья скрылись из виду, я остановилась и перевела дыхание. Перед мысленным взором встал статный Глеб, и мое сердце резво забилось, а на губах появилась мечтательная улыбка. Опустив взгляд, я с удивлением отметила, что дух мой стал ярким — почти как у Глеба. Матушка однажды упоминала, что дух может засиять, когда человек почувствует счастье. Значит ли это, что счастье мое в Глебе?

Надо же, у нас такие редкие души, и вдруг мы встретились. Наверняка это судьба, и если она хочет свести нас, то мы непременно еще увидимся. По крайне мере я буду надеяться на это.

— Тебе замуж пора, а ты все в лес бегаешь, да материны бестолковые книжки листаешь. — Отец скептически осмотрел завешенный сушеными травами сарай, который когда-то облюбовала матушка, а теперь и я.

— Они вовсе не бестолковые, — недовольно заметила я, ожидая, когда он, наконец, уйдет и оставит меня одну.

Мы с отцом мало общались. Он вообще до маминой смерти не видел во мне никакой пользы. Мое присутствие он стал замечать, только когда я взяла на себя обязанности по дому. Потом, когда бытовые дела полностью перешли к невесткам, а я смогла заниматься тем, чем хочу, я снова перестала для него существовать. Так бы и продолжалось, если бы не умер старый князь, который благоволил своему бывшему воеводе, который лишился ноги, сражаясь за его княжество.

Почувствовав, что его достаток теперь резко сократился, отец начал размышлять, как ему пополнить свой кошелек, и на глаза ему попалась я — девица на выданье, а единственный сын зажиточного купца как раз искал себе невесту, и ни одна девица ему еще не приглянулась. Вот отец и решил сосватать нас.

Однако я была против такого брака. Мечтала выти замуж по любви и только за одного единственного человека — Глеба.

Вот уже пять лет минуло с нашей встречи, а я все никак не могла забыть его красоты, добродушной улыбки и чарующих темно-карих глаз, что смотрели на меня так пристально, что будто бы пытались заглянуть в саму душу.

— Захар богат и статен. Будешь счастлива с ним в браке. Самые красивые и дорогие одежды и украшения будет тебе покупать. Что тебе не нравится-то, не пойму, — бормотал отец.

— Так не люблю я его, — раздраженно ответила я, сорвав с потолка пучок шалфея. — И он меня не любит. Да он даже не видел меня!