— Хаире, — прозвучал выкрик «из зала».

— Да нет, — покачала головой Гила, — признаться первому красавчику чуть ли не всей школы — какое же это наказание… Да и Лин-сан здесь, и знает, что это наказание, так что это не так интересно. О! — Гила изо всех сил делала вид, что ей эта идея только пришла в голову, но Кеко видела, или точнее, чем дальше, тем больше, чувствовала фальшь. Интересно, как другие этого не видят? Или просто не хотят связываться с Гилой, как не хочет она сама. Оно и понятно — страшно.

Гила меж тем продолжила:

— Значит, надо признаться кому-то менее заметному, например… Анпан-куну. Пусть он, в принципе довольно заметен на вид, — девочки захихикали.

Это уже потом Кеко узнала, что «признаться» Анпан-куну, было в некотором роде местным мемом, означающим сделать, что-то довольно унизительное и не получить ничего хорошего в итоге. Потому что Анпан-кун фальшивые признания ловил влет и сразу отказывал.

— Решено! — все из компании были согласны с этой идее. Сама Кеко тоже не возражала, все же даже признаться в любви ей было менее стыдно, чем рассказывать, что чуть не пришла в школу без нижнего белья.

По инструкциям Гилы и ее подружек она должна была признаться на крыше. Позвала Анпан-куна запиской, на которой намекнула, что все-таки признание ненастоящее. Обижать парня ей не хотелось, но в тот момент Кеко была для Кеко важнее. В тот момент все было именно так.

После признания события и люди вокруг Кеко завертелись в кружащем голову водовороте, и у ней не было особо ни времени, ни желания вспоминать этот проигрыш.

Кеко очень не хотела вспоминать этот день, но сейчас, все-таки вспомнив, она в первый раз задумалась о том, что Гила слишком хорошо знала, что с ней происходило что-то нехорошее. Она не могла за ней следить, да и Кеко сама не знала, куда именно она пойдет. Значит, об этом знал кто-то другой. Кто-то из ее домашних. Аой не могла, она вообще не возвращалась домой в те дни, ночевала у подружки рядом с универом… Вроде бы.

А вот Катари… Была дома и вышла раньше ее. И знала о ее привычке ходить в душ с утра. После чего Кеко и обнаружила отсутствие белья. И взгляд… Когда она все же пришла в школу, опоздав на церемонию, Катари оглянулась на нее. И пыталась что-то разглядеть. Ладно… Можно проверить и очень просто. В душ ее сестра с телефоном не ходит. А пароль она знает. Достаточно, если у нее есть номер Гилы. Даже если нет переписки.

***

— То есть, — подытожил Хидеки, стараясь казаться спокойным и невозмутимым, но его выдавали его ярко-красные уши, — ты в первый день учебы пошла в школу без трусиков, намереваясь их купить по дороге. Единственная, кто мог этом знать и подстроить — твоя младшая сестра. Которая, скорее всего, выдала тебя Гиле, и, таким образом, подставила. Гила же неровно дышит к Хаире, и после того как ты тому отказала, решила тебе отомстить с моей помощью. А, — вспомнил кое-что Хидеки, — точно, ведь правда, твоя сестра очень на тебя похожа. Просто носит другую прическу, и еще немного формами отличается.

При последней фразе Кеко нахмурилась. Хидеки же хоть и заметил изменения в ее лице, продолжал:

— И у нее другая улыбка. Хотя и в самом деле я на долю секунды принял ее за тебя.

— Сегодня она в связке с Хаире и Гилой, с моего попустительства подготовила тебе ловушку… Ну это ты и так более-менее знаешь, — Кеко замолчала и мрачно задумалась.

Хидеки глотнул уже почти совсем остывшего чая, немного поразмыслил и все-таки задал вопрос:

— Кеко, почему твоя сестра так плохо к тебе относится.

Кеко вздрогнула, помахала головой и все-таки произнесла:

— Я обещала рассказать. И расскажу. У меня есть подозрение. Но сначала мне надо самой с ней поговорить, прости, Хидеки.

— Как знаешь, — давить Хидеки не стал. — А по поводу нашего расставания? Это же как-то связано? Или ты не хочешь рассказывать?

— Ну, — Кеко повертела в руках свой мобильный, куда-то тыкнула и показала переписку в Лайне.

— «Завтра с утра бросаешь жирдяя». «Хорошая девочка, молодец! Но все сделано было не совсем как надо, позже скажу — будешь исправляться». «Приходи в нашу комнату, поговорим». — прочитал шепотом Хидеки и поднял взгляд.

— А потом я пришла. Они, точнее, Терикото, попыталась меня отправить встречаться еще с кем-то.

— И?

— И я послала эту тварь и ее подружек нахрен!

— Смело! Не ожидал такого от тебя, Кеко…

— Сама от себя не ожидала. Просто выбесила меня эта корова… И, главное, она даже мысли не допустила, что я ей подчинятся не буду. И за это спасибо тебе, Хидеки-кун. За то, что показал, что можно делать что хочешь, а не что требуют.

— По-моему, ты меня перехваливаешь, или вообще не так поняла, Кеко.

Кеко не стала спорить, просто улыбнулась.

Они еще немного посидели и все же решили расходиться.

Оплатили счет и пошли вместе к станции метро. Так же вместе, но почти не разговаривая, каждый был занят своими мыслями, они добрались до общей станции, на выходе из которой должны были разойтись по домам. Поток народа схлынул, народ торопился по домам и Кеко с Хидеки стояли рядом со станцией практически одни.

— Проводить тебя, Кеко? — Еще не было слишком поздно, и Хидеки не был уверен, как правильно, поэтому и решил спросить.

— Не надо, Хидеки-кун. Мне недалеко и еще не поздно. Я вообще предпочла бы, чтоб ты меня проводил, но как свою девушку. Так что помни, ты мне нравишься, и я все еще жду от тебя ответа.

Она секунду поколебалась, но нырнула к Хидеки и обняла его:

— Обнимашки можно и с просто близкими людьми, а, я надеюсь, мы уже не совсем чужие.

Хидеки обдумал сегодняшний, полный всякого дерьма и откровений день, осторожно положил руки на спину Кеко, завершая объятия. Объятия были мягкими и уютными и никому из них не хотелось их разрывать. Но на станцию прибыл очередной забитый поезд и они, нехотя, разомкнули объятия. Все же при толпе народу вести себя так сильно смущало.

— Доброго вечера, Хидеки-кун.

— Увидимся, Кеко-чан.

Кеко улыбнулась Хидеки. После развернулась в сторону и улыбка сошла с ее лица, сменяясь выражением решительности. Катари должна быть дома, и она ответит ей на кое-какие вопросы. А не то она за себя не ручается.

На лице Кеко играла слабая улыбка все то время, что взяло у нее дойти до дома. Однако стоило перед ней показаться месту, где в данный момент была ее младшая сестра, как улыбка сползла с ее лица и ей на смену пришло довольно мрачное выражение лица. Кеко ненадолго задумалась, что именно ей стоит делать.

Сразу предъявлять претензии младшей сестре вот так вот по приходе домой было поганой идеей, прежде всего потому, что без аргументов было бы сложно припереть ту к стенке и вытрясти правду о действиях и мотивах. Поэтому Кеко решила изначально вести себя именно так, как от нее, вероятно, ожидала та, после чьих действий ее свидание не состоялось и, более того, парень, которого она очень ждала, так и не пришел за целый день.

Причем такое поведение не потребовало от нее каких-то запредельных усилий. Не то чтобы она была такой уж замечательной актрисой, но кое-каким трюкам она все-таки научилась. А для того чтобы выглядеть несчастной жертвой после сегодняшнего дня ей и стараться не пришлось. Стоило ей хоть на мгновение вспомнить свое сегодняшнее осознание и понимание, что Хидеки не просто не пришел, а его выманили и что-то нехорошее с ним, скорее всего, сделали, как у нее на глаза сами по себе наворачивались слезы.

Проявив у себя воспоминание о звонке и разговоре с Юмико, сестрой Хидеки, она зашла в дом. Успела заметить очень быструю улыбку на лице сестры, удовлетворенное ее выражением лица, которую та замаскировала под смех над чем-то в Лайне, потом та тут же выразила на лице беспокойство за сестру. Ну да, они обе в свое время учились у одного и того же учителя актерского мастерства.