— Чему он вас теперь учит! — сердито воскликнула Прасковья и стукнула сухим кулачком по коленке. — Это же ясно в Книге Кощеевых Тайн записано!

Кот подошёл к старушке и потёрся о её бедро.

— В сказочной книге? — нахмурилась Варвара. Похоже, старушка устала сильнее, чем ей сначала показалось...

— Чем ты, коза, слушаешь! — возмутилась Прасковья. — Сказано тебе — книги Кощей записывал. Все свои секреты нам оставил — чтобы мы знали, как Междумирье-Межречье содержать, коли с самим Кощеем что случится, да разные обстоятельства описал, что может с ним произойти и как помочь можно, если можно. Конечно, сею книгу мы кому попало не даём, но ты могла попросить!

— Она всё это время была у Аннушки?!

— А у кого ещё? Ты где все свои книги чар и заклинаний раздобыла?

— Но я не знала...

— Спросила бы все книги, что есть! Кто тебе мешал всё читать!

— Я... Я не думала, что времени нет.

— Ну, внученька, не трясись, не плачь. Это я погорячилась. Тебе знать и не положено. Только тем, кто уже в Явь вышел. Вы — Хранительницы за реками, а мы — Хранительницы тайн. Людям такое знать не положено.

— А слухи-то ходят про книгу Владимира Книголюба!

— Кощей и есть твой Владимир Книголюб! Сам слухи и распространил! Чтобы быть для людей... понятным злом. Такое можно победить — только книгу нужную найди, а в ней слова правильные. Так, говорил он, живым спокойнее.

— Так что же там написано, скажи, прошу! — воскликнула девушка.

— Отвлеклась, старая! — постучала себя по макушке Прасковья. — Нужно тело Кощея достать, живую и мёртвую воду приготовить и душу вернуть.

— Тело в Приморье... А вот душа уже в Навь улетела, её не вернуть! Не бывало ещё такого, Прасковьюшка, чтобы человек из мира мёртвых возвращался.

Варвара снова закрыла лицо ладонями. Зачем, зачем она подошла к этой бабке! Лучше бы дальше работала с остальными. Сердце сейчас пополам разорвёт!

Кот недовольно хрипло мяукнул, получился почти рык. Варвара отняла руки от лица.

— Кышка! Ты можешь меня в Навь провести? — догадалась она.

— Да-а-у! Мьа-а-ау! — разразился кот воплями. — Можем! И обратно выведем! Правильный вопрос!

— Погоди! — погрозила Прасковья пальцем коту. — Зачем кикимору нам помогать? Аннушка говорила, что серый кот за Марьей таскается, хотя место ему у первой сестры среди других животинок.

— Не твоё человечье дело, но мы скажем: у нас был интерес. Месть. Мы передумали. Теперь у нас другой интерес. Справедливая месть.

— Его Марья обидела, — объяснила Варвара. — Он ей больше не друг. Так, Кыша?

— Не так, — махнул хвостами кот. — Но вам неважно. Важно — отведу.

— Так чего же мы сидим! — Варвара вскочила с места. — Я сейчас же пойду за душой!

— Сядь! — прикрикнула старушка. — Пока ты ходишь, пока вернёшься — если вернёшься, тут Синемордый камня на камне не оставит. Кто богатырей оживлять будет? Кто воеводу приведёт? Кто тело из Приморья вызволит? Нас всего девятеро, да и среди тех девяти — две старухи! У нас три дня, чтобы душу снова к телу прицепить. Пойдём с сёстрами совещаться. И запомни — так дела делаются: не ты одна решаешь, а все.

Варвара бросилась к кругу сестёр, чуть не летела — к ней словно прицепили переливающийся пишисбул, и он тянул её в небо.

Горошек, нагулявшийся в Междумирье-Межречье, на изумрудной траве подрос, силами напитался. Даже грива стала гуще. Не узнать было того коня, которого единственного не пожалел отдать царь Михей непутёвому сыну в безнадёжное путешествие. Конь бодро скакал по дороге вдоль реки — соскучился, похоже, по травушке зелёной, по настоящему солнцу. Никита прокричал Варваре, что немного завидует — на четырёх лапах бегать было здорово! Варваре подумалось, что не расстанься Никита с хвостом, тот бы сейчас ходил из стороны в сторону от радости. Она сидела за спиной юноши, обняв его за талию. Девушка чувствовала усталость, но опасности задремать и упасть не было — Аннушка напоследок напоила её красным совушником, отваром мрачно-бордового цвета, который гнал сон.

Отвар выпили все сёстры. Они на время остановились между первой и второй реками, и Любава быстренько подогрела всю еду, какую нашла на кухне, и бросилась готовить Горошка к путешествию. Нашла какие-то старые рубашки да штаны Кощея, подшила Никите по фигуре.

Сёстрам нужно было возвращаться через Аннушку, чтобы по цепочке камушков пройти ко всем знакомым. Они сами пока даже с десятой частью не справились. Прасковья объясняла, что сила с приходом новых сестёр будет расти нелинейно, размашисто чертила что-то руками в воздухе, ругалась, что Кощей совсем обленился и молодняк даже простому вычислению не учит.

— Ты его верни, пожалуйста, внучка, — говорила она. — Я ему такую трёпку задам!

Варваре было не до смеха. Ей предстояло переместить Никиту с конём к его брату, Святозару Михеевичу и уговорить того пойти с многотысячным войском былинных богатырей на Синемордого. Вряд ли Кощей готовил хоть одного из своих учеников к такому! Тем более, трудности взникли уже с первой задачей.

Во-первых, Никита не смог представить образ отцовского дворца — слишком долго пробыл в собачьей шкуре, никак не мог вспомнить все человеческие умения. А Варвара там не была. Пришлось делать камушек к плакучей иве. Потом оказалось, что и коня, и взрослого мужчину одновременно переместить не получается — на такую ношу камушки не были рассчитаны.

— Как же мы войско будем перетаскивать, Прасковья? — в отчаянии спросила Варвара, вернувшись в Любавин мир за Горошком после того, как переместила Никиту к иве.

— Мы ткань Междумирья-Межречья порвём, — беспечно пожала плечами старушка под единый вздох сестёр. — Как Кощей делал. Потом залатаем. Всё в книгах есть.

Варвара, которая ужаснулась не меньше, чем остальные, решила, что пока будет делать один шаг за другим, иначе рассудок покинет её. Камушек сделала. Переместилась с Никитой. Вернулась за Горошком. Так и надо дальше — глядишь и большое дело как будто бы само собой сделается.

Наконец-то после бесконечной мучительной скачки, которой наслаждались все, кроме Варвары, не привыкшей к конным путешествиям, Никита чуть притормозил коня на перекрёстке и закричал:

— Дворец, Варвара!

— Постой-ка, Никита... Трава вытоптана, смотри!

Варвара спрыгнула с коня, за ней — Никита. Дорога от дворца была разбита, в грязи отпечатались следы копыт.

— Варвара! — раздался со стороны дворца задыхающийся, как от бега, женский голос. — Варенька!!! Никита! Привёл! Справился!

Девушка обернулась, но никого не увидела.

— Ульяна, — догадался Никита. — Ульяна, ты в платке?

— Ох, твоя правда!

Ульяна сдёрнула платок, делавший её невидимой, и сестры бросились навстречу друг другу. Варвара — бегом, Ульяна — медленно, придерживая себя за живот. Никита теперь увидел, как же они похожи: черноволосые, темноглазые, только Ульяна пышет здоровьем, щеки словно яблочки, а Варвара на дикого зверька похожа. Ульяна, наобнимавшись с сестрой, говорила сплошным потоком.

— Мне Искра Святозаровна далеко ходить не позволяет, боится, что прямо в поле разрожусь. А я, разумеется, убегаю! Опостылел мне дворцовый сад, сил нет. Идёмте же, прикажем накрыть на стол! Хоть какая-то весть хорошая! Когда свадьба?

Варвара отошла на шаг, грустно улыбнулась:

— Никогда.

Никита кивнул.

— Значит, я чего-то не поняла... — подняв брови, заключила Ульяна. — Давайте всё же пойдём во дворец, и вы мне всё расскажете.

— Некогда! — сказала Варвара.

— Нам Святозар нужен, Ульяна! — подхватил Никита. — Где он?

— Опоздали вы, — грустно сказала Ульяна. — Только сегодня утром ушёл. Кощей призвал всех бывших учеников в Приморье, на бой с Синемордым чудищем. Святозар два дня с царём Михеем спорил, тот его пускать не хотел. Говорил, что одного сына лишился из-за его гордыни, а другой из-за того же на погибель идёт. Святозар решил, что раз отец упёрся, то нечего время тратить. Собрал своих воинов, небольшой отряд оставил с Третьяном для охраны и поехал к нашему отцу, Варвара, чтобы там ещё воинов потребовать.