Ее стоны становятся рваными, волосы закрывают лицо. Сжимаю сосок, оттягиваю его, задерживаю и резко отпускаю. Надавливаю на клитор. Мила вскрикивает, стискивает меня так крепко, что у меня перехватывает дыхание. Дрожит. Мышцы трепыхаются вокруг члена. Подводят меня к грани. Перед глазами темнеет. По коже разливается волна электричества. Вхожу еще раз и едва успеваю вытащить. Сперма стреляет на спину Милы, застявляя девушку прогнуться еще сильнее.

Наслаждаюсь тем, как часть меня становится частью ее. Когда-нибудь… Нет! Скоро я кончу в нее! Да! В нее! Нам нужно об этом поговорить…

Подтягиваю к себе стоящее сзади плетеное кресло, плюхаюсь в него и тяну Милу на колени. Она откидывается на мою грудь, расслабляется.

Мы оба дышим тяжело, рвано. Прохладный воздух скользит по разгоряченной, влажной коже. Но мы не двигаемся. Приходим в себя. Поглаживаю живот Милы. Мысли уносят в сторону.

Стискиваю челюсти, понимая, что когда-нибудь придется продолжить разговор, начатый еще в зале. Я отвлекал Милу столько, сколько мог — мы в загородном доме моего отца почти сутки. Но тянуть больше смысла нет. Лучше оторвать пластырь сразу, пока рана не начала гноиться.

Крепче прижимаю Милу, набираю в грудь побольше воздуха, чувствуя, как скулы стягивает, а язык прилипает к небу.

Черт! Давай же, Антон! Ты же не слабак!

Вжимаю Милу в себя.

— Когда ты хочешь вернуться на учебу? — произношу жестче, чем хотелось бы.

Тишина длится всего мгновение.

— Ты, правда, будешь не против? — Мила пытается повернуться в моих руках, но я не позволяю, и она снова оседает.

— Я против! — выпаливаю первое, что приходит в голову. Мила напрягается. Поэтому приходится заставить себя успокоиться. Быстро вдыхаю, выдыхаю. — Я хочу тебя себе, — произношу спокойнее. — Но также я обещал, что буду прислушиваться к твоим желаниям. Поэтому… Когда ты хочешь вернуться на учебу?

Мила постепенно расслабляется. Снова откидывается на мою грудь и накрывает ладошками сцепленные на ее животе пальцы.

— Сначала нужно восстановиться. Я же брала академ, чтобы помочь брату, — ее голос пропитан печалью, а каждая мышца в моем теле наполняется сталью.

Воспоминания о брате Милы не давали мне спокойно спать этой ночью. Но я убежден, что сделал правильный выбор. Этот говнюк, подставивший сестру, не заслуживает спасения.

Но Мила мою реакцию воспринимает по-своему.

— Знаю-знаю, что сглупила, — быстро произносит. — Я не должна была идти у него на поводу. Но он же мой родной человек. Я не могла оставить его в беде, — печаль искажает голос Милы.

А я чувствую… вину. Перед глазами всплывает избитое лицо лысого амбала и по совместительству брата Милы. Когда он успел перейти дорогу Лешему? Может, эти придурки пытались подцепить тачку моего главного врага? Если так, я им сочувствую. Неоново-желтый, безвкусный Феррари — главная гордость Лешего. Но как они вышли на меня? Сто процентов братишка постарался.

— Антон… — Мила все-таки поворачивается в моих объятьях и заглядывает в глаза. — Ты меня слышишь? — надувает губки. Боже, какая она милая.

Поднимаю руку, оттягиваю нижнюю губу Милы, прежде чем отпустить. Отрываюсь от спинки кресла и коротко целую милашку.

— Прости, задумался, — улыбаюсь уголком губ, бросая быстрый взгляд на телефон, лежащий на стеклянном столике рядом с креслом.

Необходимость отправить Стасу сообщение напоминает о себе, и мне становится тошно от самого себя.

— Так, что я пропустил? — сосредотачиваюсь на все еще розоватом лице девушки, пытаясь избавиться от усилившегося чувства вины.

Знатно я натворил дел. Как теперь все это разгребать? И что будет, когда Мила узнает о споре? Сердце на секунду останавливает. Черт!

— Ты не против, если я в понедельник съезжу в университет? Узнаю, когда могу восстановиться? И что для этого потребуется? — опускает взгляд, прежде чем кротко посмотреть на меня.

Чуть не говорю "против", но на этот раз получается сдержаться

— Я тебя отвезу, — произношу слишком резко, и Мила дергается. — Прости, — сколько раз мне еще придется перед ней извиняться? — Я отвезу тебя, и мы со всем разберемся.

Мила посылает одну из самых милейших улыбок, а моя грудь наполняется теплом. Эта девушка точно создана для меня. Только для меня!

Она нужна мне. Член снова дергается.

Зарываюсь пальцами ее волосы. Глаза Милы распахиваются, но не проходит и секунды, как их застилает поволока. Девушка сама приближается ко мне. Ее распухшие губы приоткрываются. Горячее дыхание обжигает мой рот, вызывая желание снова взять ее. Сделать своей окончательно.

Урчание желудка разносится по небольшой террасе.

Перевожу взгляд с губ Милы на глаза, замечая, как ее щеки краснеют. Усмехаюсь. Да, имя родители подобрали ей подходящее.

— Пошли, накормим тебя, — снимаю Милу со своих коленей, поднимаюсь сам.

Натягиваю боксеры, беру с пола свою футболку и надеваю ее на Милу. Растрепанные волосы девушки рассыпаются по плечам, когда я вытаскиваю их из-под ворота. Мила продевает руки в рукава, после чего я обхватываю ее ладонь, беру телефон и вывожу в нашу спальню. Белые простыни на двуспальной кровати смяты, одеяло валяется на полу. Деревянный шкаф упирается в угол комнаты, закрывая большой кусок серых обоев с черными полосами разной ширины.

Мы выходим в коридор с бежевыми стенами. Босыми ногами шлепаем по паркету, спускаемся по лестнице, напротив которой находится кухня.

Туда нам и нужно.

Толкаю деревянную дверь, и мы заходим в узкую комнату. Посреди нее находится зеленый островок с белой столешницей на нем и барными стульями рядом. Дальнюю стену заменяет панорамное окно. Большой темно-зеленый шкаф встроен в угол рядом с дверью и почти сливается по цвету с сосновым лесом за окном.

На кухне есть все необходимое, много шкафчиков, современная техника, большой холодильник, изготовленный на заказ с деревянной дверью, тоже выкрашенный в зеленый цвет. Туда мы загрузили продукты вчера вечером.

Все выглядит идеальным. Даже слишком.

Как раз кухню, а еще спальню родителей, я переделал, когда вступил в наследство. Именно эти две комнаты больше всего любила мать, а я не хотел, чтобы даже ее дух остался в моем доме.

Поджимаю губы. Мотаю головой. Вот о ком я не хочу думать, так об этой женщине. Сейчас мне нужна только Мила. Только она.

Подвожу ее к островку посреди комнаты, резко торможу, хватаю за талию и под удивленный визг поднимаю. Ухмыляюсь, когда сажаю Милу на столешницу. Кладу телефон рядом с ней, оставляя быстрый поцелуй на кончике носа. Разворачиваюсь и подхожу к холодильнику.

Открываю его.

— Что ты будешь есть? — осматриваю содержимое. — Как насчет яичницы, салата и апельсинового сока? Или ты кофе хочешь? — не дожидаясь ответа, тянусь за яйцами. Красную рыбу тоже захватываю.

— Кофе, пожалуйста, — отвечает Мила немного отстраненно. — Могу я посмотреть время на твоем телефоне?

— Да, — отвечаю, не думая.

— Эммм… у тебя тут непрочитанное сообщение висит, — ее голос странно звучит

Замираю на секунду, а потом вспоминаю про Стаса, который писал утром, что вот-вот явится.

— Это мой друг, наверное. Он пригласил нас на гонки. Скоро должен заехать за нами, — вынимаю пакет с овощами.

— На гонки?! — восклицает Мила. — Я никогда не была на гонках, — звучит тише.

— Вот и побываешь, — усмехаюсь, оглядывая содержимое холодильника, думая, что еще бы взять.

— Хорошо, — радостно-взволнованные нотки проскальзывают в одном слове, а я не могу сдержать улыбку. Чувствую, себя довольным, когда Мила счастлива. — Получается… это дом твоего отца, да? А где он сам? И мама?

Застываю. Мышцы наливаются свинцом. Изо всех сил сжимаю дверцу холодильника. Гнев волнами проходит по коже. Опаляет каждую клетку тела, заставляет волосы на руках встать дыбом.