Сосредотачиваюсь на последнем. Есть в нем что-то знакомое, но не помогу понять, что именно. Ровно до того момента, пока один из головорезов не поднимает лицо громилы. Оно прилично отделано, но стоит мне только взглянуть, как я его узнаю — Саша, брат Милы. Без сознания!

Ох, твою же…

Хриплый стон разносится по залу, и лоб Милы отрывается от моей спины.

Завожу руки назад. Вжимаю девушку в себя.

— Ты понял: неделя, не больше! — усмехается Леший. — Жду ответа, — он пытается заглянуть мне за спину, но я отступаю. Леший хмыкает. — Думаю, мы друг друга услышали.

Он снова щелкает пальцами, и брата Милы уволакивают.

Леший бросает на меня еще один, на этот раз победный взгляд. Будто уже знает, что я соглашусь. Черта с два! Спасать братишку, который выбрал неприятности вместо сестры, точно не входит в мои планы. Но решаю промолчать. Тем более, Леший разворачивается и уходит, напоследок махая мне рукой.

Стискиваю челюсти и не двигаюсь до тех пор, пока шаги не стихают. Только после этого разрываю хватку и тяну Милу к спуску с ринга. Спрыгиваю сам, после чего снимаю девушку.

В раздевалке забираю сумку, натягиваю футболку и веду Милу на выход из здания, игнорируя миллион ее вопросов, главным из которых становится: «Что это было?».

Только когда мы оказываемся в машине, могу более или менее нормально дышать.

— Куда мы? — Мила задает очередной вопрос.

— Туда, где нас никто не найдет! — резко поворачиваю руль.

Трогаю языком ранку на губе. Усмехаюсь. Алиса вчера постаралась. В бильярд мы так и не поиграли, договорившись на ничью, зато в постели она вела со счетом 3:2 в ее пользу. Но я еще отыграюсь, когда решу все вопросы.

Настроение находится на дне Марианской впадины. Расхаживаю перед входом в ресторан, никак не решаясь зайти внутрь. Еще три минуты, и я опоздаю на встречу. Сжимаю до белых костяшек черную пластиковую папку в руке. Сердце колотится в груди от едва сдерживаемой агрессии. Останавливаюсь, медленно делаю вход и также медленно выдыхаю.

Я сам выбрал для переговоров это место — одно из самых пафосных в Москве, стилизованное под Японский дворец. Вход обрамляют высокие деревянные колонны ярко-красного цвета. Зеленые двери приглашающе открываются перед каждым посетителем. Огромные темные окна закрыты бумажными шторками.

Вздыхаю, тру шею и. наконец, иду большими шагами ко входу. Молодой парнишка в черном шелковом костюме здоровается на входе, распахивая дверь. В светлом холле, где стоит мини-водопад и играет расслабляющая музыка, призванная дарить дзен, меня встречает приятная девушка-администратор, улыбаясь ярко-алыми губами. Черные волосы затянуты в тугой пучок. Розовое кимоно весело колышется от каждого ее движения.

— У вас заказано? — она смотрит на меня раскосыми карими глазами.

— Да, столик на Станислава, — бросаю недовольный взгляд на настенные часы, висящие сбоку. 15:02. Опоздал.

Девушка пробегается по списку на мониторе, стоящем на тумбе позади нее.

— Ага, — кивает. — Прошу за мной, — она указывает ладонью на длинный коридор, в котором с двух сторон размещены створки в японском стиле.

Девушка останавливается перед одной из них и раскрывает отъезжающую в бок дверь.

— Приятного времяпрепровождения, — она отходит в сторону, склонив голову в полупоклоне.

— Спасибо, — киваю и прохожу мимо нее.

За низеньким столом из черного дерева на кожаных диванах, стоящих буквой “п”, уже сидят двое мужчин и о чем-то беседуют. Вадим Викторович, седовласый глава одного из департаментов Москвы. Ему за шестьдесят, статный, с прямым носом и карими глазами. Он, откинувшись на спинку, расстегивает пуговицу серого пиджака, кивает в такт словам собеседника, качая ногой. С ним у меня и назначена встреча. А вот Андрея Соколовского, сидящего на соседнем диване по левую руку от мужчины, здесь быть не должно. Он наклонился вперед, активно жестикулирует, что-то упорно доказывая. Меня тошнит от одного его вида. Голубые глубоко посаженные глаза бегают из стороны в сторону, тонкие губы если и закрываются, то на секунду для передышки. Синий костюм выглядит дешевым, хотя стоит, наверное, дороже того, что на мне. Я специально выбрал чернильный цвет в одежде, под стать настроению.

— Добрый день! — натягиваю самую искреннюю улыбку, кошусь на Соколовского.

Мне нужно сыграть удивление, но так, чтобы было не слишком явно.

— Стас, друг мой, — Вадим Викторович встает, протягивая мне руку.

— Рад вас видеть, — пожимаю ладонь. — А вот тебя не очень, — разворачиваюсь к Андрею, игнорируя предложенное им рукопожатие.

— Неприлично свои детские обидки выносить на люди, — усмехается он.

Кровь закипает. Стискиваю кулаки, чтобы успокоиться. Выходит так себе.

— Я думал, это приватная встреча, — сажусь на третий диван, кладя папку на стол, где уже стоят роллы, графин с саке и мидии.

Символично находиться напротив Соколовского. Сегодня будет положено начало его конца. Я приложу все усилия, чтобы он исчез с моих радаров.

— Я тоже с предложением, — он удобно устраивается, закинув ногу на ногу, обхватывает колено ладонью.

А с виду и не скажешь, что гнилой мужик. Открыто улыбается, подмигивает.

— Ох, эта молодость, — Вадим Викторович, посмеиваясь, опускается на сидушку между нами. — Стас, Андрей здесь по той же причине, что и ты — хочет представить свой проект моста.

Сдвигаю брови к переносице, тараня взглядом Соколовского. Лишь бы не переиграть, а то буду актером без Оскара.

— Ему есть что представить? — кривлю губы в усмешке, откидываясь на спинку.

— Я уже просмотрел документы, — Вадим Викторович поднимает с дивана папку и трясет ей в воздухе. — Знаешь, неплохо. Есть небольшие недочеты по оформлению, но структурное построение выше всяких похвал. Дизайн тоже хорош. Не уверен, что нужны именно эти материалы. — На этих словах мои внутренности сжимаются. Пот скатывается по спине. Держусь только на силе воли, чтобы сохранить невозмутимый вид. — Но Андрей убедил меня, что это самые подходящие варианты.

Мысленно выдыхаю. Только как бы я не старался, плечи все равно слегка опускаются от облегчения. Соколовский, наблюдающий за мной, приподнимает бровь. Гадство!

— Если Андрей настолько уверен в своем проекте, то у меня он точно лучше, — манерно растягиваю слова, напуская уверенности.

Смотрю в упор на довольного Соколовского, и в этот момент натянутая внутри тревога лопается, разлетаясь по телу мыльными пузырями спокойствия. У меня есть цель, для достижения которой все средства хороши. Я потоплю этого придурка, чего бы мне не стоило. Проекты еще будет, а вот такая возможность — вряд ли.

— А могу я посмотреть, что предлагает Андрей? — тяну руку к Вадиму Викторовичу.

Единственное, за что я переживаю, остались ли мои исправления на месте. Разумовский без колебаний передает папку. Соколовский напрягается, ерзает на месте, отодвигаюсь вглубь дивана. Думал, я не захочу знать, какой мост ты спроектировал?

Раскрываю документы, подавляя волнение. Листаю страницу за страницей слегка подрагивающими пальцами. Раздражение перехватывает горло. Этот гад даже оформление не потрудился исправить! Тихо выдыхаю. Сейчас это к лучшему. Дохожу до страницы с наименованием материалов — все без изменений. Прикрываю глаза, резко распахиваю.

— Что-то не так? — обеспокоенно спрашивает Вадим Викторович.

Смотрю в глаза Соколовскому.

— Андрей, тебя самого все устраивает в твоем проекте? — говорю с нажимом.

— Я считаю его идеальным, — он наклоняется вперед, улыбается, не отводя взгляд. — Хотя были недочеты, но я все подчистил.

Вот тварь! Листаю дальше, заставляя себя делать это как можно спокойнее. Расчет нагрузок тоже не тронут — запас не добавлен. Остался последний пункт. Глубина заложения фундамента. Мои брови ползут вверх. Из трех ошибок Соколовский заметил самую незначительную. И этот человек зовется архитектором! Антон сейчас сказал бы, что я слишком предвзят и не всем быть гениям, но, черт возьми, от этого зависят жизни людей! Стараюсь дышать ровно, разжимаю пальцы, которыми я вцепился в папку. Внутри все бунтует, слова протеста застряли комом в горле. С трудом проталкиваю их внутрь, сглатывая. Мысленно твержу как мантру: так нужно.