Дышу поверхностно. Часто. В крови бурлит ярость, смешанная с адреналином. Глаза застилает красная пелена. Еще чуть-чуть и…

— Антон! — Мила пытается повернуть меня.

Я снова выдергиваю руку, отталкивая ее. Только не рассчитываю ни силу, ни то насколько крепко в нее вцепилась девушка. Вместо того, чтобы просто освободить руку, я отбрасываю Милу назад, и она летит на диван. Это так сначала мне так показалось. Пока я не заметил, что Мила приземляется на деревянный подлокотник.

Ее глаза наполняются слезами. Губы раскрываются. На них застревает немой крик. Гримаса боли искажает кукольное лицо девушки, и она сползает вниз. На пол.

«Твою же мать!»

Подлетаю к Миле, опускаюсь на колени, но боюсь коснуться. Вдруг она что-то сломала

— Сиди на месте, — смотрю ей в глаза, из которых начинают катиться слезы. — Попробуй пошевелить ногами! — приказываю, но Мила не слушает. — Мила, тебе нужно попробовать пошевелить ногами. Давай же! — сжимаю кулаки и тут же расслабляю их. — Пожалуйста…

Мила не отводит от меня взгляда, заполненного страданием. В груди разливается вина. Она смывает гнев напрочь, но уже поздно.

— Пожалуйста, — шепчу я. — Попробуй.

Вижу, как грудь Милы приподнимается и она чуть сгибает ноги. Чувствую волну облегчения. Но она тут же исчезает, когда слышу протяжный стон.

Подползаю ближе. Кладу руку на щеку Милы. Она отворачивает голову. У меня между пальцев застревают ее рыжие волосы. Мила делает еще один вдох, на этот раз глубже и пытается встать. Тут же падает обратно. Вскрикивает.

— Не нужно. Не вставай. Я сейчас скорую вызову, — подрываюсь на ноги и начинаю шарить по карманам брюк в поисках телефона. Нахожу в правом, но не успеваю вытащить, как снова слышу стон и шуршание. Опускаю взгляд и замечаю, что Мила поднимается.

Блядь. Подхватываю ее за предплечья и помогаю встать.

— Зачем? У тебя может быть поврежден позвоночник, — смотрю на девушку строго.

Руки Милы дрожат, а она сама качается, поэтому сильнее сжимаю, чтобы ее удержать.

— Пусти, — ее голос слабый и хриплый.

— Садись, — тяну Милу к дивану, но она будто приросла к месту.

— Я сказала — пусти, — она поднимает на меня заплаканное лицо. В глазах больше нет слез. Они резко высохли. Зато замечаю решительность и обиду, которые действую на меня сильнее любых слов — пальцы сами разжимаются.

Мила делает шаг в сторону. Пошатывается. Я дергаюсь вперед, чтобы снова ее поддержать, как она выставляет руку перед собой.

— Не трогай меня! — произносит Мила каждое слово по отдельности и делает еще один шаг. На этот раз твердый. А потом еще один. После чего начинает пятиться быстрее. Хотя прихрамывает.

Запоздало понимаю, что Мила движется в сторону двери. Твою же…

— Мила, — окликаю ее и уже хочу пойти за ней, чтобы остановить, как она выставляет перед собой руки.

— Не вздумай! — ее голос спокойный, но в нем чувствуется сила. Замираю. Мила одаряет меня еще одним холодным взглядом и открывает дверь.

Она выходит в коридор, а на меня наваливается осознание. Черт!

Срываюсь с места. Подлетаю к двери, которую Мила так и не закрыла. Собираюсь бежать за ней, как небольшая фигура появляется передо мной.

— Антон, нам нужно поговорить, — мать преграждает мне путь.

— Не сейчас, — пытаюсь обойти ее, но она делает шаг в ту же сторону. Слежу за маленькой фигуркой Милы, которая сворачивает к лестничной клетке, где находится лифт.

— Нет, именно сейчас, — мать складывает руки на груди. — Что происходит? Ты всегда был таким послушным мальчиком. Делал то, что говорил тебе отец. Что с тобой стало?

Опускаю голову и смотрю с прищуром на женщину.

— Не тебе говорить мне про отца, — отвечаю грубо, но она будто меня не слышит.

— Возьми отпуск, — мать заправляет волосы за ухо, не отводя от взгляда моего лица. — Я уже все согласовала с Сергеем. Ты отдохнешь и вернешься на свое место. Твоя репутация, как раз придет в норму…

Хватаю ее за плечи, легко встряхиваю, заставляя замолчать. Зачем эта женщина вновь появилась в моей жизни? Что ей нужно? Не уж-то деньги закончились? Или очередной любовник бросил? Неважно. Мне сейчас не до нее.

— Исчезни. Просто исчезни из моей жизни, как делала это раньше. Но на этот раз позаботься о том, чтобы больше не возвращаться.

Отодвигаю мать в сторону и бегу по коридору, на ходу избавляясь от мысли, что Света опять получила билет на представление в первый ряд.

Не жду лифта. Сворачиваю сразу к лестнице. Спускаюсь по ней так быстро, как могу. Вылетаю на улицу. Оглядываюсь. Пусто.

Милы нет.

Слышу щелчок замка. Подтягиваюсь на кровати, принимая полу-сидячее положение. Дверь открывается, а мне даже нечем прикрыться. Алисе не откажешь в изощренности ее плана.

Я смог уснуть только ближе к утру. Руки затекли от неудобного положения. Голова раскалываться от слишком мягких подушек.

Смотрю на проход. Милая уборщица лет сорока в кремовом халате и с забранными в пучок черными волосами заходит в номер, толкая перед собой тележку. Поднимает глаза и тут же забавно выпучивает их. Ну да, чуть позже я обязательно буду вспоминать эту историю с улыбкой. Сейчас же мне хочется прибить Алису.

Уборщица молча рассматривает меня, задерживаясь взглядом на члене. Краснеет как девственница.

— Добрый! — приподнимаю бровь и киваю. — Развяжете? — показываю на наручники.

— Номер значится как сданный, — бубнит она.

— Ну как видите, я не часть интерьера, — иронично усмехаюсь.

— Ну да, — она снова опускает взгляд в область моего паха.

Чувствую себя племенной кобылой на рынке. Вздыхаю.

— Прекрасная дама, — щелкаю затекшими пальцами, отвлекая ее. — Я спешу. Помогите, пожалуйста. Потом рассматривать будете.

— Ой, простите, — она становится пунцовой и быстро подходит ко мне.

Освобождает затекшие запястья. С облегчением растираю их. Встаю, разминаю руки, хрущу шеей, двигаю плечами. Вроде лучше.

— Дайте мне пять минут, и я не буду вас больше задерживать, — собираю одежду по номеру.

Женщина молча кивает. Направляюсь в ванную, привожу себя в порядок. Из зеркала на меня смотрит заросшее трехдневной щетиной невыспавшееся лицо. Ладно, чашка кофе и душ исправят ситуацию.

Выхожу из номера, смотрю на телефон. Время десять утра. Хорошо, что уборщица пришла не в двенадцать. На экране высвечивается несколько пропущенных звонков. Сообщение от Лены с вопросом о моем местонахождении. Конечно, я же всегда предупреждаю, когда задерживаюсь. Перезваниваю ей, говорю, что буду через два часа. Спрашиваю, на работе ли Алиса. Лена несколько секунд молчит, но потом отвечает, что да. Прекрасно!

Дальше читаю сообщение от Антона. Очередная дверь. Много раз. Этот гаденыш не дает мне продыху. Но с этим буду разбираться позже. Сегодня есть куда более важное дело.

В машине обнаруживаю небольшой сюрприз от Алисы. Ее спортивная сумка лежит на переднем сиденье. Ну что ж, есть повод встретиться. Не могу сказать, что он мне нужен, но так убедительнее.

До дома доезжаю за полчаса. Быстро ополаскиваюсь, бреюсь и мчусь на работу. За рулем еле перебарываю желание втопить педаль газа в пол. Тело требует скорости и адреналина. Мне нужно срочно сбросить напряжение, чтобы не творить всякую дичь. После того, что я сделал в туалете, оставить меня в номере было заслуженным.

В двенадцать поднимаюсь в кабинет, неся в руках спортивную сумку Алисы. Бросаю помощнице короткое «Меня не беспокоить» и запираю дверь. Теперь самое сложное. Открываю проект моста, приготовленный на завтрашнюю сделку. Спустя час я все еще просто пялюсь в него, обхватив голову руками. Наконец беру себя в руки и проверяю все расчеты.

Я готовил чертежи развязки четыре месяца. Учел все, что нужно. У меня была надежда стать одним из ведущих архитекторов Москвы. Залезть в крупные проекты по госзаказам. А теперь я должен не только отказаться от этой возможности, но и испортить идеальный проект. Желудок скручивает от злости. Сжимаю кулаки. Хочется расхерачить монитор, выкинуть в окно клавиатуру. Закрываю глаза. Делаю вдох и протяжный выдох. Ладно, зато уничтожу Соколовского. Сейчас это главное.