Как назвать сего главу князей Микаэля? Не Константином ли, который послал родительницу свою в Иерусалим с многотысячным войском искать древо креста Сына, покуда не найдет его?[829]. Ему подобен сей князь, ибо отправился он с благими помыслами в землю йеджу искать для царя венец царства, покуда не нашел и не заполучил в руки. Как еще назвать нам Микаэля, это украшение дома царства? Не Гераклием ли, который ходил походом в область персидскую ради поисков креста Эммануилова[830], ибо он нашел его и возвратил на место прежнее. И сей князь ходил походом в землю йеджу ради поисков венца царства, пока не нашел и не возвратил на место его прежнее. Как назвать нам Микаэля, первородного среди юношества? Не Авраамом ли переселенцем, который вывел из дома блуда благодать духа святого, и провел по дорогам пустыни, и привел, и уразумел таинства? А сего князя имя природное, данное при крещении, «проводник в область чуждую»[831], и ему дан венец царства. Отныне довольно, оставим мы эту речь, ибо сему князю не скончать похвал за все дни жизни нашей, коли излагать подробно, как отправляли его каждый раз посланцем цари, его повелители[832].
Возвратимся же к прежнему повествованию нашему и скажем: Обернул он его в парчу и принес в свою страну, радуясь и веселясь. И восклицало войско его справа и слева, спереди и сзади, ибо обрело его спустя 24 лета после потери. А если спросит вопрошающий: «Отчего увез он его в свою страну, г. не отвез по дороге на Бегамедр? Разве не ближе оттуда до Гондара?», то мы скажем: когда была такая мысль в сердце его, пришли к нему посланцы, то бишь судья Авессалом из Сан ко и военачальник Ментесенот Кенфу из Замара, по повелению от царя и царицы и сказали: «Иди по дороге в свою страну, в область свою, а из страны своей приходи сюда по обычаю твоему дорогою твоей всегдашней, когда захочешь». И потому пошел он в свою страну, и прибыл в Дабра Аксум[833], и вошел в церковь святилища Сиона, и молился там молитвой благодарственной за то, что сотворил ему бог многие чудеса и дивы дивные. И вышел он оттуда и пошел в землю Сараве, чтобы собрать подати царские. И пришел туда, и отказались давать подати витязи Сараве. И встретился он с витязями в земле Сэраю[834] и устроил сражение 10-го [дня] месяца тэра[835], то бишь в канун праздника спасителя нашего, [канун] того дня, когда крестили спасителя во Иордане в пример верным.
Сей же Микаэль, глава могучих, когда сражался с теми витязями земли Сараве, сидел на престоле удобном с локотниками справа и слева, шутя и болтая с отроками ближними, что при шатрах и при покоях. А все сильные юноши пошли воевать и захватывать в полон юношей Сэраю, врагов его. И в таких обстоятельствах, когда пребывал он в одиночестве с немногими отроками, появились тысячи слонов, страшных видом и огромных обличьем, ибо та местность была местностью слонов, потому что была пустынной, и от сотворения и доныне не ступала там нога человека до сего дня. И в это время, когда увидел страшный вид слонов и услышал глас их, подобный звуку грома, глава могучих Микаэль, не сошел он с престола и не шелохнулся от локотников справа и слева, но сказал этим отрокам, что были с ним: «Пойдите и убейте этих слонов». И пошли эти отроки, увенчанные даром его — щитом веры, и вовсе перебили всех слонов. И никого не осталось, ни одного слона, который бы поведал весть о бедствии слонов их ближним слонам, которые пребывали в другой земле пустынной. И наполнилась эта страна пустынная телами слонов, и некуда было ступить ноге человеческой из-за обилия тел слоновьих.
А те сильные юноши сего главы начальников Микаэля, которые гнали людей Сараве, убивая их и захватывая в плен, возвратились, похваляясь и говоря: «Нет юноши, нам подобного, ибо многие подвиги совершили мы, и господин наш похвалит нас, ибо не найдется юноши, подобного нам!» Так говорили они, а когда прибыли к господину своему, то устыдились, увидев дело дивное и поразительное, какого не было прежде и не будет впредь, ибо превыше того, что сделали они, все то, что сделал он один. Ибо слава сего главы премудрых Микаэля манит нас всегда, и притягивает канатом сладости, и погружает нас в пучины безумия, и побуждает нас оставить написание повествования, которое мы начали. Что делать нам, чтобы избежать сего повествования похвального? Кабы нам ныне возможно было возвратиться к повествованию нашему прежнему, как обычно! Если бы сладость похвал не погружала нас всякое время в безумие!
И скажем мы: если ты спросишь: «Почему так сказали царь и царица, чтобы не приходил сей глава благих по дороге на Бегамедр в этот город, по имени Гондар?», то ответим мы тебе и скажем тебе, что царю и царице присоветовали князья, говоря: «Когда пойдет сей великий князь Микаэль по дороге, то возмутится князь Бегамедра и по этой причине погибнет и разорится эта страна». А если ты спросишь меня: «Почему так сказали эти князья?», то я отвечу тебе: ибо ненавидели они его и помогали врагам его за мзду, ибо исполнилось над ними слово Премудрости Иисуса сына Сирахова: «Мзда и дары ослепляют очи премудрых» (Сир. 20, 29). И не попомнили они слов Давида, сказавшего: «Кто не принимает даров против невинного, не поколеблется вовек» (ср. Пс. 14, 5). И потому сказали они: «Пусть идет он по дороге своей страны», ибо лучшего не придумали. Сей же глава смирения и послушания Микаэль пошел в свою страну, ибо не было у него обычая преступать приказ царский ни в каком деле. И, прибыв в Загара, сказал он: «Пойду послезавтра к царю, господину моему, взяв этот венец царства». Так закончился год Марка.
А потом в год Луки-евангелиста 20-го [дня] месяца магабита[836], в пятницу, умер глава премудрых Вальда Леуль, брат царицы, и потому была в столице печаль сугубая. А после сего советовалась в год Иоанна-евангелиста и держала совет царица с сыном своим, говоря: «Послушай, сын мой, и пойми, что нет у нас родичей, ни у меня, ни у тебя, а брат мой единственный, который был с нами, умер и погребен. Ныне лучше нам призвать Микаэля, любимца нашего, ибо он будет помогать нам во всем». И сказал ей царь, сын ее: «Ей», и возрадовался весьма, и возлюбил сей совет родительницы отца своего. И в это время отправил посланца царь с родительницей отца своего к нему, главе деяний Микаэлю, говоря: «Приходи к нам быстро, ибо остались мы одни, а возлюбленный твой Вальда Леуль умер у нас, и отныне некому нам помочь и не с кем посоветоваться. Ты же будь нам вместо него помощником и советчиком. И потому говорим мы тебе: приходи быстро». Это послал царь с царицей, родительницей отца своего. А еще послал он один потаенно, что родичи матери его замыслили против него, говоря: «Собрались родичи мои убить меня, как убили отца моего, потому поспеши прийти ко мне»[837]. Царица же, родительница отца царя, послала к нему с сыном своим эти первые слова, ибо помышление се уповало на помощь сего князя, возлюбленного души ее, Микаэля.
И когда он услышал это, то опечалился, поднялся и пошел по дороге смирения к господину своему, царю, и пришел дорогою смирения и кротости. А если ты скажешь: «Что это за приход к царю по дороге смирения?», то я скажу тебе: он не покрыл, как господин, главы своей одеждою, но препоясал [одеждою] чресла, чтобы почтить сей венец царства[838], и не превозносился пред этим венцом, а был как один из воинов, что всегда служат пред царем. И потому говорю я, что пришел он дорогой смирения. И когда он был в пути, приходили к нему каждый день гонцы царя и царицы со словами, о которых я говорил прежде. И когда увидел он частые приходы посланцев к нему, разгневался он, говоря: «Ведь говорили мне прежде, что правда то, что сотворили эти люди с первым царем, ибо по обычаю своему такому покушаются они на царя второго!» И потому вошел он быстро в Гондар. И в тот день, когда вошел в Гондар сей глава князей, началось волнение от родичей матери и отца Иоаса, царя царей. Но гораздо больше были радость и веселье в сей столице, ибо этот князь привез царю венец царства спустя много лет после того, как пропал он. И сей князь вошел с благодатью к господину своему, царю, и преподнес ему и дал этот венец, и поведал о многих трудах и бореньях за этот еенец. И обрадовался царь, и восславил этого князя, и сказал: «Наконец, наконец будешь ты самым великим, кроме разве меня!», и дал ему должность. И в это время отправил сей князь Микаэль гонцов и призвал иереев, которые пришли, и собрались, и исполнили подобающее царству по уставу. И этим венцом венчали [царя] на царство, как еще не венчали, и облачили его в одеяние царства, как еще не облачали, и говорили все при кликах, трубных гласах и барабанном бое: «Жив, жив отец царственный! Ибо от воцарения твоего, как при отцах твоих, не притесняли ни жену, ни мужа!»[839].
