И когда услышал об этом на полпути сей князь, глава вельмож Микаэль, который шел из страны своей в столицу, чтобы принести царю дары и подношения, то дрожал он и катался по земле с плачем и рыданиями о смерти господина своего, ибо верен он был господину.. Сугубо же опечалился он о нем, когда сказали ему, что убили его присные. И пришел он быстро, тяжко страдая от холода и дождя, ибо тогда было время дождей, и вошел в столицу, и встретил царицу опечаленную и удрученную, и много горевал, и плакал с нею сугубо. Царица же сказала ему: «Раз умер сын мой, отныне не буду я пребывать в мире сем, а уйду в монастырь. Ты же проводи меня подобру-поздорову». И этот князь увещевал ее и говорил ей: «Оставь эти мысли, но давай воцарим сына его, ибо таков обычай человеческий». И, сказав это, увидел он поблизости [сего] дитятю и спросил о его возрасте. И сказала она ему так: «От роду ему четыре года». И сказал он: «Будет он достоин царствия отца своего, ибо он — сын первородный. А когда помажут его помазанием царства, прибавится ему благодати и в облике и в разумении, как бывало с отцами его прежними царями». И, сказав это, увенчал он его венцом царства и усадил на престол царский, и стал он царем, как отцы его прежние.
И когда делал все это глава столицы Микаэлы[826], то не говорил он в сердце своем: «Что нам пользы в этом царе-младенце, разумом скудном и обличьем малым», но говорил: «Кто дерзнет на господина моего, царя, сына господина моего, царя, когда я сам пребываю с ним? Если найдется такой человек, что дерзнет покуситься на него, я умру с ним!» И когда говорили ему люди мудрые: «Зачем ты воцарил младенца, не ведающего ничего?», то говорил он им: «Подождите немногое время, ибо явится скоро возрослость его и в разуме, и в облике. Подати же, которые поступают ему, пусть останутся как подати отцу его, дабы не презирали его люди и не говорили: "По малолетству его достанет с него [прошлых] податей отца"». И стало ему так.
И еще поведаю я вам дело дивное, чудесное и благое. Вот чудо, сотворенное этим мужем, главою князей, ради сего царя-младенца. Сказал он себе об этом царе-младенце: «Чего недостает ему изо всех благ этой земли? Вот кабы найти для него венец царства I честной, ибо им бы возвеличился он, обрел бы честь, славу и грозу». И тогда начал он разузнавать о венце царства, что пропал за многие лета, и того ради расточал он имение многое по всем четырем концам сего света и оставил сон и дремание, так что исхудал плотью и изнемог. И говорил он: «Не дам сна очам моим и веждам моим дремания, доколе не найду места Господу, жилище Сильному Иакова» (Пс. 131, 4-5). Место Господу означает венец царства, который дал бог царю земному, ибо как царь в венце пребывает бог, ему же слава, а царю земному уделил он его по благости своей.
Жилище же означает то же самое, а Сильный Иакова означает бога царя земного, ибо цари Эфиопии — потомки Иакова-Израиля, которым уделено от образа его пакибытия. И в великих трудах и тяготах, страданиях и воздыханиях обнаружил он местонахождение сего венца царства, что пребывает он в земле йеджу, где переходил он из места пленения в место пленения. И тогда дал он много добра человеку, который принес это благовестие, ибо с малолетства не любил он стяжания добра и сокровища не ставил ни во что.
А после этого в год святого Марка-евангелиста поднялся он из места своего, вышел из дома своего и отправился по дороге в Ласту в землю йеджу вместе с войском своим, печалясь и радуясь. Радость его была о венце царства, о котором услышал он известие верное, а печаль-оттого, что говорил он: «К чему будут все труды, если неверно то, что услышал я?» С такими мыслями пришел он в страну, по имени Мазала, страну бедствий и место несчастий, и не было людей, которые бы жили там. А люди, что жили там, кроме разве юношей, охотившихся на зверей, боялись ее и не ходили по дорогам ее, ибо были там тысячи погибелей. А если скажет мне говорящий: «Что это за бедствия такие, которыми страшишь ты душу нашу?», то я скажу: «О брат мой, не произноси на меня слов, а пойди туда, и узнай сам, и испытай беды те. Рог веры, Иоанн старший, отец Иясу старшего и предок сего помазанника Иоанна младшего[827], когда был он в земле Ласта, не прожил там и дня единого, но в тот же день, когда прибыл туда, и возвратился оттуда, ибо страшны те беды, ужасны и пугающи». Это же украшение юношества Микаэль поставил там шатер, и разбил свой стан в том месте, и прибывал там 24 дня, и не превозносился этим подвигом своим.
О глава начальников Микаэль! Поведай же мне, разве не лучше твой подвиг деяний изрядных Сисоя, ибо авва Сисой, когда посетила его гордыня из-за тягот отшельничества, то подвига его благодать и привела в пустыню и свела с одним мужем, который был в пещере авва Антония[828], ибо остался он там по причине охоты на зверей. И сказал этот муж авве Сисою: «Иди ко мне; с тех пор как пребываю я в этой пустыне один 11 месяцев и доныне, не видал я человека, кроме тебя сегодня». Или же разве не советовала пречестная Анна, матерь Самуила пречестного: «Да не хвалится сильный силою своею, да не хвалится богатый богатством своим, не хвалящийся хвались тем, что разумеешь и знаешь господа» (ср. Иер. 9, 23-24). Я же дивлюсь смирению твоему и поражаюсь деяниям твоим, изумляюсь мудрости твоей.
Ныне же, ибо достаточно с нас этого, возвратимся к прежнему повествованию нашему и скажем так: и в это время, когда услышали они известие о том, что влечет ревность о царстве по дорогам их страны в землю йеджу Микаэля, главу священства Эфиопии, стали поджидать его враги и разбили свои палатки напротив. Он же узнал и сказал: «Что это вижу я на [реке] Каха напротив лика моего?» И поведали ему люди его, что это люди, которые поджидают его, чтобы сразиться. Тогда он много смеялся и отправил к ним посланца сказать: «Что мне с червями ли и гусеницами сражаться?» И еще выказал он им презрение словами посланца: «Не стану я воздавать вам должного. Глаза мои не видят вас для сражения в стране вашей. Если уж сражаться с вами, то долг мой — не самому идти на вас, а послать одного раба из рабов моих. И тогда не устояли бы вы пред лицом его, а стала бы тесна вам земля и бежали бы вы и убегали. Но не стану я воздавать вам должное. Поднимайтесь с места, где пребываете вы, забирайте палатки ваши и идите по домам!» И тотчас содрогнулись они и постыдились, затаились и попрятались, унося палатки. Страну же свою они оставили, бежали в другую страну и ушли. И когда во сне видели они лик сего князя, то пугались весьма и дрожали до времени пробуждения своего, запутавшись в сети бедственной. И после того как сделал он это, начал он расспрашивать про венец царства у людей той страны, расспрашивая иногда с кротостью, а иногда с устрашением и раздавая людям добро, чтобы разузнать место, где пребывает венец царства. А еще обещал он, и подавал надежды, и говорил им: «Не только то, что я дал вам, но дам вам все, что в руках моих, а недостанет этого добра — то не только свое добро [дам вам], но и [добро] убитого мною врага».
И такими речами нашел он венец царства в руках одного язычника, по имени Гуангуль, и заключил с этим язычником союз, и дал ему много добра, без числа. А этот язычник, когда увидел благость его и презрение к имению, пришел на то место, то бишь Мазала, к этому главе благих Микаэлю с сим венцом царства, чтобы отдать его. И было это не от человеков, а от бога, ибо обычаем всегдашним язычников было, когда услышат они известие об этом князе, не приближаться к нему. И не только не приближались они, но и не жили близ страны его, а уходили с мест своих и бежали в другую страну, ибо сей князь был бичом язычников. Но бог всемогущий сделал так, как гласит Писание: «Нет ничего невозможного для бога» (ср. Иер. 32, 17). Когда нашел сей венец царства этот князь, то возрадовался весьма, и показалось ему, что вошел он в царствие небесное.
