В вилайете Крыма есть мощная крепость из гранита под названием Кырк-Йер[229], мощь и неприступность которой известны во [всем] мире. Несколько лет [Шайбан-хан] осаждал [ее и] штурмовал, [но] взять не смог. Наконец он повелел: “С вечера и до зари бейте друг о друга любые предметы, которые издают звон!”. [Люди его] взяли [такие вещи] в обе руки и начали бить [ими] одна о другую, и начали бить они в медные котлы, подносы и чаши. Среди войска поднялись такие гвалт и грохот, что задрожали земля [и] небо [и] оглохли уши. Осажденные в страшной панике начали метаться во все стороны, вопрошая, что же случилось. В ту ночь тот гвалт и грохот не стихали до зари, а осажденные не ложились спать. Когда заря занялась, [осаждающие] перестали [шуметь]. Когда опять настал вечер, они опять как прежде учинили гвалт и грохот. Неделю [или] около десяти дней поступали они так. От бессонницы осажденные до такой степени изнемогли, [что] начали говорить: “Если бы они намеревались что-то предпринять, [то уже] предприняли бы. Вероятно, есть у них в такое время года такой обряд и [такой] обычай”, — и успокоились. Когда Шайбан-хан узнал, что они успокоились, он собрал свое войско. Говорят, что та крепость находилась на голой скале. В эту ночь [осаждающие] шумели и кричали больше [чем обычно]. С четырех сторон крепости заложили подкопы. До зари проложили [такой] подкоп, через который мог бы пройти человек. Осажденные из-за гвалта и грохота не расслышали стука кирок [и] не сумели обнаружить [подкопа]. Когда подкоп был готов, [осаждающие] бросились на штурм ворот. Осажденные прибежали к воротам. Один отряд бахадуров назначили на тот подкоп. [Бахадуры] выбежали из того подкопа, /41а/ бросились в крепость и взяли ее. Мы расспрашивали путешественников, видевших ту крепость; они сказали, что [и сейчас] еще сохранились следы того подкопа. Затем [Шайбан-хан] пошел походом на вилайет Улак[230] и захватил его. Затем пошел походом на вилайет Корал. Корал — очень большой вилайет. Много было за него сражений. Наконец он покорил Корал и сделал его столицей. Там он скончался. И сейчас [еще] есть потомки государя [вилайета] Корал. Шайх-Ахмад-хан несколько лет был там в плену, затем опять благополучно выбрался [оттуда] и пришел в свой вилайет Хаджи-Тархан[231]. Он рассказывал: “Каких бы только омаков ни были эли в нашем узбекском народе, изо всех них есть там [такие же омаки]: ушли вместе с Шайбан-ханом и там остались”. И вот, когда закончили мы рассказ о Шайбан-хане, мы опять подошли к рассказу о Саин-хане. Саин-хан стал великим государем в вилайете Дашт [-и Кыпчака]. Несколько лет он правил в счастьи и благополучии. Когда настал смертный час и он ушел из мира, у него было два сына. Имя одного было Сары-Так[232], имя другого — Туган[233]. Сары-Так умер раньше его самого в возрасте восьми лет. Остался [без отца] малолетним также [и] Туган. Беки в согласии послали гонца к Хулагу-хану. Послали ножны без сабли и рубаху без ворота, то есть эль остался — государей у него нет, женщины остались — мужей у них нет. Когда Хулагу-хан услышал это известие, он выступил в поход, пришел в вилайет Ширвана[234] и, снарядив большое войско, послал [его] вместе [с гонцом]. Пока это войско приближается, мы подошли [к рассказу о] Берке-хане[235] — да пребудут над ним милость и благоволение [Аллаха]! [Глава четвертая] НАЧАЛО ПОВЕСТВОВАНИЯ О БЕРКЕ-ХАНЕ Упомянутый [Берке-хан] — да будет над ним милость [Аллаха] — знаменит [тем, что] с рождения матерью был мусульманином. Когда он появился на свет, он не сосал молока [ни] своей матери, /41б/ [ни] молока других женщин-немусульманок. По этой причине показал [его Йочи] своим колдунам и ведунам. Когда те сказали: “Он — мусульманин. Мусульмане не сосут молока женщин-немусульманок”, — то разыскали и доставили женщину-мусульманку. Ее молоко он начал сосать.
Когда через несколько лет после этого события его отец Йочи-хан умер, он пришел в город Сыгнак[236], не будучи в состоянии находиться среди неверных. Когда [же] он пришел в этот вилайет, то, прослышав о достохвальных качествах Шайх ал-'алам Шайх Сайф ад-Дина Бахарзи[237], который был [одним] из халифа хазрата полюса полюсов Шайх Наджм ад-Дина Кубра[238], со страстным желанием и любовью прибыл к нему на служение и в течение нескольких лет ревностно стремился овладеть крайней степенью [духовного] совершенства святых. Он все еще находился на служении у шейха в то время, когда умер Саин-хан [и] беки его в согласии послали гонца к Хулагу-хану. Однажды хазрат шейх сказал Берке-хану: “О, сын [мой]! Такое последовало повеление от Господа Всевышнего: “Отправляйся и правь в юрте отцов [своих]!” [Тот сказал]: “Обрету на службе у вас. Еще отправлюсь и обреку себя на правление этим [тленным] миром и его тяготы”. Когда [же] шейх сказал: “Нет спасения от суда Господа Всевышнего, коль попадешь ты в передрягу, коль примешь муки ее”, — то упомянутый хан также оказался в безвыходном положении и согласился. Несколько дней он готовился [и затем] отправился. Хазрат шейх проводил [его] из Бухары до Кара-Куля[239]. Хан пешком шел при поводе [коня] шейха. Из Кара-Куля шейх, благословив [Берке-хана], вернулся, [а] хан /42а/ отправился в вилайет Дашта. В вилайете Хаджи-Тархана был знаменитый своим богатством человек по имени Хаджи Нийаз. Он рассказывал: “Из Кара-Куля хазрат хан вышел [вместе с] восемью человеками и двинулся в вилайет Дашта. Каждый из тех восьми человек — предок тысячи юрт. Когда хан, да будет над ним милость [Аллаха], выйдя из Кара-Куля, прибыл в Урганч[240], он из Урганча пошел в Сарайчук[241]. Рассказывают. Пока он шел в Сарайчук, [вокруг него] собрались пятьсот человек. Пока [же они], пройдя через Сарайчук, дошли до берега реки 'Идил, то собрались [уже] тысяча пятьсот человек. Когда они пришли на берег реки 'Идил, то получили известие, что Хулагу-хан с огромным войском идет [сюда] по побережью Кулзумского моря[242]. Это собравшееся [вокруг Берке-хана] войско его перетрусило и все вместе они сказали [хану]: “Хулагу-хан — великий государь. Есть у него войско. Нас [же] мало. Не следует нам идти на него и сражаться”. Говорят, что тогда у хана был щит без чехла. Некоторые говорили, [что у хана] был шлем без чехла. Был [у него] также овечий альчик[243]. В ответ им хан сказал: “Не по своей воле, не по своему желанию пошел я в поход. Вы не верите в меня. Если сейчас вот мы своей рукой поставим этот альчик на тырбу на шишак щита или шлема, то он не устоит. [А] теперь давайте с вами условимся. Я метну этот альчик на шишак этого щита или шлема. Если станет он на тырбу у них на шишаке, то знайте, я одолею этого врага. Господь /42б/ Всевышний [победу] отдаст мне. Если [же альчик] не станет на тырбу, то не ослушаюсь я, что бы вы ни сказали”. Эти люди в свою очередь сказали: “Если [альчик] станет на тырбу, то и мы, пока теплится в нас жизнь, будем с вами заодно”. Когда хан — да пребудет над ним милость [Аллаха] — взял альчик в свои руки и бросил, памятуя об Аллахе Всевышнем, [то альчик] точно стал на тырбу на шишаке. Когда те увидели это, то изгнали из своих сердец сомнение, все стали послушны и покорны, переправились через реку 'Идил и по берегу Кулзумского моря двинулись навстречу войску Хулагу-хана. вернуться Кырк-Йер (Кырк-Ер, Чуфут-Кале) — остатки его в настоящее время известны под названием Чуфут-Кале и находятся неподалеку от Бахчисарая. На протяжении XIII в. город представлял собой автономное феодальное владение, полузависимое от Золотой Орды. В 1299г. был разрушен войсками Ногая, после чего автономия его была ликвидирована, и он вошел в число золотоордынских городов полуострова. После возникновения Бахчисарая (XVI в.) Кырк-Йер окончательно потерял свое значение (Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством оттоманской Порты до начала XVIII в. СПб., 1887. С. 120). вернуться Улак — По предположению В. П. Юдина, слово *** написано так, что его нужно читать как Улак. Однако харакат при написании получает вначале утолщение, так что фатха становится похожей на замма. Но может быть здесь все-таки фатха, и нужно читать Авлак, т. е. Валах. См.: Текстологические примечания. Л. 41 а, строка 178. вернуться Хаджи-Тархан (Ходжи-Тархан, Азтаракан) — остатками его является городище Шареный бугор, находящееся на правом берегу Волги, несколько выше Астрахани. В настоящее время городище почти полностью смыто Волгой, сохранилась лишь очень небольшая его часть. Время основания города неизвестно, однако в XIII в. он уже существовал. В XIII—XIV вв. Хаджи-Тархан (Астрахань) был крупным узлом транзитной торговли на караванном пути Восток-Запад (Егоров В. Л. Историческая география... С. 119). вернуться Сары-Так (Сартак) (1256—1257 гг.) — Сартак, сын Бату-хана правил, вероятно, менее года. Бату, считавший себя вассалом великого хана Менгу, просил его утвердить своего старшего сына Сартака ханом Золотой Орды. После смерти Бату начались раздоры между Берке и Сартаком, причинами которых были притязания Берке на престол Бату, чем нарушалось завещание Бату-хана. Сторонникам Берке не удалось посадить его на трон, несмотря на то, что Сартак был убит. Когда стало известно о смерти Сартака, Менгу назначил ханом Золотой Орды не Берке, а сына Сартака — Улакчи (Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. С. 46—47). вернуться Туган (Тукан, Тоган) — сын Саин-хана (СМИЗО. Т.) 2. С. 288). вернуться Ширван — располагался между Дербентом и Курой, со столицей в Шемахе. вернуться Берке-хан (Беркай, Барка, Барака) — сын Бату (Саин)-хана. По Босфорту, Берке-хан правил с 655/1257 г. (Босворт, Мусульманские династии. С. 203). Он был фактически вторым (после Бату, умершего в 1256 г.), а формально четвертым (после Сартака и Улагчи, умерших в 1257 г.) ханом Золотой Орды; вступил на престола 1257г. (по монгольским и персидским источникам) или в 1258 г. (по данным русских летописей); умер в 1266 г. во время Кавказского похода против ильхана Абага-хана. Марко Поло часто вспоминает Берке, как и других золотоордынских ханов, “царей западных татар” (Книга Марко Поло / Пер. со старофранцузск. И. П. Минаева. М., 1956. С. 240). В 662/1263 г. Берке принял ислам. С принятием ислама в Золотой Орде получила большое распространение в Дашт-и Кыпчаке сравнительно высокая арабская культура. При переходе к новой религии монгольская аристократия прежде всего интересовалась политическими выгодами, поскольку новая религия способствовала усилению господствующих классов, и в первую очередь, власти самого хана. Особенно агрессивной была политика Берке по отношению к Хулагу, которая завершилась войной. Война между ханами Золотой Орды и Хулагуидами привела к сближению хана Берке с Мамлюкскими султанами в Египте. Союз с Египтом имел для ханов Золотой Орды большое значение: он способствовал установлению культурных и экономических связей между обоими государствами. (СМИЗО. Т. 1. С. 121). вернуться Сыгнак — район северного и нижнего течения Сырдарьи с городами Отрар, Сайрам, Сыгнак, Дженд составлял главную часть владений ханов Кок-Орды. Остатки Сыгнака находятся на правом берегу Сырдарьи у г. Яныкурган Кзыл-Ординской области Республики Казахстан. Название города известно по письменным источникам и чеканившимся здесь в XIV в. монетам (Якубовский А. Ю. Развалины Сыгнака // Сообщ. Гос. академии истории материальной культуры. Л., 1929. Т. 2. С. 123—159.). Основан задолго до прихода монголов, которые разгромили его во время похода Чингизхана на государство Хорезмшахов. Возрождение Сыгнака относится к началу XIV в., когда сюда была перенесена столица Кок-Орды. Окончательное запустение города относится к XVIII в. (Егоров В. Л. Историческая география... С. 119, Байпаков К. М., Ерзакович Л. Б. Древние города Казахстана, Алма-Ата. 1971. С. 164—165.) вернуться Шайх ал-'алам Шайх Сайф ад-Дин Бахарзи (1190—1261 гг.) — знаменитый шейх, ученик Надж ад-Дина ал-Кубра, основателя суфийского братства кубравийа. Им основана ханаках в Сокта-ри под Бухарой (община кубравийа при ней активно действовала до конца XVIII в., а ее члены распространили идеи ал-Кубра вплоть до западных границ Китая) (Ислам. Энциклопедический словарь. С. 140). вернуться Наджм ад-Дин ал-Кубра, ШайхАбу-л-Джаннаб Ахмад ибн Умар (1145 —1221 гг.) — основатель суфийского братства кубравийа, известный персидский теоретик и практик суфизма, поэт. В 618/1221 г. погиб во время взятия монголами Гурганджа, который он защищал со своими учениками с оружием в руках. Его могила находится в поселке Куня-Ургенч. Ал-Кубра создал свою школу мистического пути познания. Он разработал 10 принципов — основ братства кубравийа и правила поведения мюрида. Свои взгляды изложил а ряде трактатов на арабском языке (Бертельс Е. А. Суфизм и суфийская литература. Избранные труды. М., 1965. Т. 3; Ислам. Энциклопедический словарь. С. 139). вернуться Кара-Куль — район к западу от Бухары. Город-крепость, расположенный между Бухарой и Чарджоуем на Амударье. Сейчас — районный центр Бухарской области РУз. вернуться Ургенч (Урганч, Куня-Ургенч) — древнейший город и крепость. Столица Хорезмшахов, один из старинных очагов среднеазиатской культуры. Город возник в 1246 г., когда население Куня-Ургенча (Старого Ургенча) в связи с безводьем было переселено на новое место вблизи от Хивы, новой столицы Хорезма. Развалины Ургенча (подробно описаны А. Ю. Якубовским) с дошедшими до наших дней памятниками Ургенча и его окрестностей — мавзолей Наджм ад-Дина Кубра, мавзолей Турабек-хатун, минарет Ургенчской мечети и т. д. (памятники эпохи Ибн Баттуты). Он доказывает, что минарет был построен при Кутлуг-Тимуре (Якубовский А. Ю. Развалины Ургенча // ИГАИМК, Т. 6. Вып. 2. Л., 1930. С. 68; Ибрагимов Н. Ибн Баттута и его путешествия по Средней Азии, М., 1988. С. 109). вернуться Сарайчук (Сарайчик, Сараджик) находится на правом берегу р. Урала, у поселка Сарайчик в 60 км от г. Гурьева. Основан во второй половине XIII в. Окончательное его разрушение связано с нападением яицких казаков в 1580 г. Сарайчик был связан, с одной стороны, прямой дорогой со столицей Золотой Орды Сараем, с другой — с центром Хорезма — Ургенчем. В XV—XVI вв. это был важный торговый центр, куда приезжали иностранные и русские купцы, которые вели торговлю с народами Средней Азии. вернуться Кулзумское море (Колзумское, Кульзумское) — Каспийское море. вернуться Овечий альчик — выигрывание игры в бабки. По Э. В. Севортяну, альчик — это мелкая кость в скелете бараньей ноги. Вогнутая сторона игральной бабки является выигрышной (Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков. М., 1974. Т. 1. С. 144—145). |
