Сангусун. Историчным является даже такое, казалось бы “случайное”, лицо, как Сангусун, который под именем Санклы-Син упомянут в “Шаджара-йи таракима”, из которого мы приводим соответствующий отрывок в переводе А. Н. Кононова с незначительными уточнениями:
“Эски. В те времена, когда Балхан и Мангышлак в Ургенче принадлежали справедливому Джанибек-хану, сыну Узбек-хана, Джанибек-хан послал к туркменам [человека] по имени Уйгур Санклы-Син с тем, чтобы он взыскивал с тех, кто провинился и совершил преступление. Он прибыл в эль и прожил [там] один год, и всюду, где оказывались преступники н провинившиеся, — взыскивал. У него было много нукеров и рабов. И был у него один раб по имени Айаз, который был самым приближенным из всех рабов. Провинившиеся туркмены, которые считали, что [все равно] лишатся головы своей или скота, собрались все в одном месте, дали Айазу много взяток и сказали: “Если ты убьешь своего бека, то мы отдадим тебе все — и скот, собранный с одного (нужно: “с каждого”. — В. Ю.) эля, и птиц, привезенных из каждой юрты. Когда бы Джанибек-хан ни послал людей и ни потребовал тебя, мы, народ, будем ложиться костьми и погибать, чтобы не выдать тебя. Айаз соблазнился большим количеством скота и их сладкими речами и убил однажды ночью Санклы-Сина, когда тот спал в беспечности. Из скота хозяина Айазу не досталось и козленка. Разграбили те, кто был ближе к скоту, где бы он ни находился. Нукеры Санклы-Сина вернулись к Джанибек-хапу, Айаз [же] остался среди туркмен, живших в горах Балхан, не будучи в состоянии уйти от страха. В том году Джанибек-хан ушел к личности Аллаха на берегу реки Итил, в городе Сарай. И весь народ эски — потомки того Айаза”[163].
Несмотря на некоторое отличие в начертании имен (Сангусун — Санклы-Син), речь, мы полагаем, в источниках идет об одном и том же лице. Следует при этом заметить, что устная историография отмечала лишь тех лиц, которые, по степным понятиям, сыграли в истории если не исключительную, то значительную роль. Эпизод с участием Сангусуна // Санклы-Сина подтверждает это. Сангусун, следовательно, был уйгур. Это значит, что в среде уйгуров независимо от того, как мы будем понимать слово уйгур, единства не было, когда Баджир Ток-Буга совершил переворот. Какая-то часть уйгуров “изменила” Ток-Буге и перешла на сторону Узбека, предупредив его о заговоре. Скорее всего, в Сарае была значительная группировка, ориентировавшаяся на Узбека, что и облегчило задачу Исатая и Алатая. Естественным выглядит и последующее назначение Сангусуна наместником над туркменами в период правления Джанибека.
II. Особо важным представляется сообщение об откочевке племен левого крыла Золотой Орды под предводительством беков племени кыйат Джир-Кутлу и Тенгиз-Буги на Сырдарыо, “узурпации” власти в Восточном Дашт-и Кыпчаке этими беками, перевороте, произведенном “каторжанами”-Джучидами, воцарении на Сырдарье Тукатимурида Кара-Ногая, а затем и его брата Туглы-Тимура и лишь последующем переходе власти к Урусу. Эти известия “Чингиз-наме” в определенной мере подтверждаются данными “Джами' ат-таварих”, а также упоминанием некоторых исторических лиц, участвовавших в этих событиях, в других источниках. Тем не менее эти события не получили отражения в научных трудах, посвященных истории Восточного Дашт-и Кыпчака XIV в., и должны подвергнуться специальной проверке.
Такой анализ показывает, что события, изложенные в “Чингиз-наме”, действительно имели место. А это, в свою очередь, говорит о том, что в истории Восточного Дашт-и Кыпчака открывается новая страница.
Итак, по “Чингиз-наме”, после утверждения Бердибека на “троне Саина” Кыйат Мамай увел правое крыло племен Золотой Орды в Крым, а Кыйат Тенгиз-Буга — левое крыло на Сырдарыо. Кризис верховной власти в Золотой Орде вызвал к жизни сепаратистские устремления племен и племенных предводителей. В результате среди узбеков возникли “народные” движения в единственно возможной в то время форме — в форме отказа племен признавать над собой власть Джучидов. Сопровождалось это откочевками, так как племенные предводители сознавали неспособность Сарая воспрепятствовать их действиям. Мамай и Тенгиз-Буга стали фактическими правителями соответственно в Западном и Восточном Дашт-и Кыпчаке.
Однако борьба эта в условиях Золотой Орды не могла привести к радикальному изменению общественного строя и структуры власти. Более того, все это неизбежно вызвало бы реставрацию предшествующих структур. Кроме того, в узбекской среде давно уже произошла институ-ционализация власти Джучидов, и попытки отдельных предводителей племен разрушить этот институт встречали мощное сопротивление соперников. Поэтому возник институт подставных ханов, т. е. предводители племен провозглашали какого-либо Джучида ханом, но тот был лишь марионеткой в руках соответствующего удачливого бека-претендента, не имел никакой реальной власти, и даже свобода его была резко ограничена. Всякие попытки такого хана обрести независимость кончались его смертью и возведением на трон нового подставного хана. В истории Золотой Орды все это было достаточно хорошо известно по деятельности Мамая. По истории же Восточного Дашт-и Кыпчака мы не имели таких сведений.
События именно такого рода развернулись и на Сырдарье. Судя по данным “Чингиз-наме”, Тенгиз-Буга на Сырдарье пользовался всей полнотой власти с момента воцарения Бердибека. По некоторым данным, такое положение сложилось еще при Джир-Кутлу в период правления Джанибека. Бесспорно, однако, что при Тенгиз-Буге ситуация была именно такой. Тем не менее внешне Тенгиз-Буга формальных действий по официальному отделению от Золотой Орды не предпринимал и организационно самостоятельную власть в Восточном Дашт-и Кыпчаке не оформлял. Он выжидал, как будут развиваться события в Сарае. Лишь после получения известия о смерти Бердибека он решил, что его время пришло. Однако закончилось это его гибелью и провозглашением в качестве хана Восточного Дашт-и Кыпчака Джучида Кара-Ногая, или просто Ногая.
Мы не можем, конечно, принять версию Утемиша-хаджи, что Джучиды-“каторжане” самостоятельно уничтожили власть Тенгиз-Буги. Последний опирался на силы своего племени кыйат и, вероятно, на некоторые другие племена. Но с большой долей уверенности можно утверждать, что среди узбекских племен Восточного Дашт-и Кыпчака, как обычно в степях, были и такие, предводители которых ревниво относились к возвышению Тенгиз-Буги и готовы были действовать против него. По-видимому, кошуну Джучидов удалось согласовать с ними действия, чем и объясняется их успех. Остается неясным вопрос, как долго длилось самостоятельное правление Тенгиз-Буги и, возможно, Джир-Кутлу и в каких границах действовала их власть. Нужно отметить также, что, по “Джами' ат-таварих”, Джир-Кутлу был убит Урусом, после чего в Восточном Дашт-и Кыпчаке установилась власть этого хана. Однако “Джами' ат-таварих” — источник тукатимуридской ориентации и отразил, вероятно, устную историографию Восточного Дашт-и Кыпчака тенденциозно. Кадыр-Али-бий джалаир не считал полезным, по-видимому, в политическом отношении подробно сообщать об этцх событиях, когда власть перешла к бекам племени кыйат, а также и о правлении Ногая и Туглы-Тимура. Таким путем он стремился подчеркнуть значительность воцарения и правления Уруса и его потомков. Тенденциозность такого рода “Джами' ат-таварих” — факт отнюдь не исключительный. Она присуща всем без исключения письменным источникам той эпохи, так же как и устной историографии.
Но кто же такие Кара-Ногай, Букри-Ходжа-Ахмад, Туглы-Тимур? Реальные ли это лица? Да, эти лица действительно существовали. Однако это требует доказательств. Вспомним, что, по “Чингиз-наме”, один из “каторжан” — Корноухий Хусайн — был из родичей отцов Кутлук-'Тимур-хана и Урус-хана. Следовательно, он был Тукатимурид. Может быть и Кара-Ногай и Букри-Ходжа-Ахмад были потомками Тука-Тимура?
И действительно, всех этих лиц мы находим в “Генеалогиях Джучидов”, в разделе, повествующем о Баймуре, сыне Тука-Тимура: “У него (Баймура. — В. Ю.) было три сына. Их имена — Балыкчи, Тугджаз, Кекеджу.
