Я поинтересовался причиной веселья. У каждого была своя версия. Мне больше понравилась про приход весны.

Беслан радушно пригласил меня к себе, где все присутствующие – непонятно почему – были мне рады. От выпивки я отказался и присел.

Компания была наэлектризована, наверное, потому что одни хорошо выпивали, другие не пили вовсе. Пьяные громко разговаривали и танцевали, трезвые глазели на них и нервно посмеивались до покраснения. Напряжение напоминало собачью свадьбу, когда кобели при малейшей провокации перелаиваются и кидаются друг на друга.

Венера была в этой компании, она подскочила ко мне.

– Где ты был? – подняла меня. – Давай потанцуем, – прилипла ко мне.

– Подожди, – я попытался посадить её. – Я не танцую… сегодня…

Венера еле держалась на ногах и чуть было не повалила меня на пол. Я сделал попытку вырваться из её объятий, но тщетно. Она, как при страстном танго, заплетала между моих ног свою. Кобели хохотали, глядя на нас. Я покачался в ритм музыки и, стараясь не привлекать внимание, склонившись к уху Венеры, тихо спросил:

– Хочешь?

Венера сильнее прижалась и дрожащим голосом, чуть слышно, проговорила, – Да-а…

– Тогда пойдём, – вывел её в коридор. – Где ключи от первой палаты?

– У Аси, – ответила она, шатаясь. – Гуля нам оставила.

– Возьми ключи и подожди там. Я сейчас…

– А как же Ася?

– Что Ася? – удивился я неожиданной солидарности.

– Ася… мне неудобно… она…

– Если не против, приведи её тоже.

Немного погодя я пришёл в первую палату.

Венера лежала на койке. Ася крутилась возле зеркала.

Я подготовил ложе на полу, как в прошлый раз.

– Выключите свет, – попросила Венера.

Ася погасила свет и начала шелестеть одеждой в темноте. Вдруг послышался странный звук.

– Что это? Ася, зажги свет, – попросил я.

Свет зажегся, Венера лежала на животе и тихо блевала. Рвота лилась с койки на пол, пачкая постель. У неё было алкогольное отравление. «Видела бы Гуля эту картину! – подумал я. – Что творится в её палате! Да уж!» Ася удивлённо смотрела на Венеру, прикрывая обнаженную грудь рукой.

– Венера, тебе плохо? – спросил я.

– Сейчас пройдёт, – вяло ответила она и утёрла лицо рукой.

– Ты явно перебрала.

– Сейчас… Надо полежать. Всё пройдёт, – начала приходить в себя Венера.

Захотелось прогнать её, послать подальше. Но я подумал: «Так поступил бы любой на моём месте – это не умно, не оригинально, по крайней мере. Тем более, Венера – свинья по восточному календарю. А что я хотел от свиньи?»

– Ася, принеси таз и поменяй бельё. Я скоро вернусь, – дал я указания, как придать ситуации пристойный вид.

Вернувшись, застал другую картину. Венера пришла в себя, как будто ничего не было. Её комплексы были так сильны, что нужно было залить их алкоголем. И заливая, она переборщила, не рассчитала возможности. Показалось даже, она испугалась, что чуть было всё не испортила. Но желание мужчины было сильнее алкогольного отравления.

Венера оказалась темпераментной и любвеобильной женщиной. Стеснялась из-за шрама от кесарева сечения и боялась обнажаться при свете. Однако, успокоив страхи, опыт получился яркий.

Я лежал между Венерой и Асей, и невольно сравнивал их. Венера была сочная, влажная, движения её были ленивыми, плавными. Ася же была сухой, порывистой, суетливой. При глубоком дыхании я слышал каверну, как старую деревянную дверь, поскрипывавшую на вдохе.

Утром присутствующие при вчерашней гулянке подходили с некорректными вопросами. Хотели узнать, зачем я увёл Венеру и что было дальше? Я объяснил, что увёл Венеру с той целью, о которой они подумали, но в самый интересный момент ей стало плохо. Я уложил её спать.

Слухи, распространяющиеся с небывалой скоростью, обрастающие фантастическими подробностями, заранее отбивают охоту и портят перспективу женщинам. И я не собирался подпитывать их, как молодой пацан, для которого похвастать перед другими доставляет большее удовольствие, чем сама близость женщины.

В понедельник Венеру выписали, и она исчезла из моей жизни.

Но жизнь продолжается. В один из будних дней, после больничного обхода к нам в палату заглянул его преподобие, Альба. Порыскав, как серый волк, глазами, он присел за чай, предложенный мной и Калой. Мы пили чай и обменивались новостями. Меня заботила проблема жёсткой воды. Наливая кипяток из электрического чайника, я заметил, как быстро образуется накипь и вкус чая далёк от идеального. «Воду надо фильтровать или пить талую», – размышлял я, когда Альба поинтересовался:

– А где ты в России сидел?

– В Воронежской области, – ответил я.

– А-а, ты говорил, – припомнил он. – А попал где?

– В Москве.

– А в Москве ты что делал?

– Учился.

– Где учился? – спросил он удивлённо.

– В ветеринарной академии.

– Ветеринар, что ли?

– Нет, я на товароведа-технолога учился, – как бы брезгливо бросил я.

Кала пригубил горячий чай, достал из пачки сигарету. – Где только не побывал, – показывая на меня, сказал Альбе, смял пустую пачку, сигарету положил за ухо.

– И как тебя посадили? – перекинув ногу на ногу, продолжил разговор Альба, давая понять, что не торопится и хочет послушать.

– Одного семестра не доучился до диплома. В мае защита, а в январе меня приняли за разбой.

– Кто? – прищурил Альба взгляд.

– Петровка.

– И чем ты занимался?

– Учился, потом связался не с теми… Время тяжёлое было – лихие девяностые: страна распалась, два путча, зарождение демократии. Ваучеры, безработица, невыплаты стипендий, зарплат, пенсий; рэкет, разгул бандитизма. Надо было как-то выживать, эта волна меня и захлестнула.

И я рассказал им историю из моей бурной молодости.

Нас было пять молодых пацанов: Сука, Жир, Соловей, Брат и я. Нам было по двадцать лет с небольшим. Побарахтавшись в водовороте нового времени, нахлебавшись бульона свободы нас вынесло к твёрдому убеждению правоты Абдуллы: «Садись на коня и возьми сам, что хочешь, если ты храбрый и сильный».

Сука нашёл оптовую базу в Печатниках…

– Где? – не понял Кала.

– Печатники – район в Москве, – пояснил Альба.

…К базе подходила железнодорожная ветка, товар подвозили вагонами. Складировали в больших ангарах и отгружали фурами. Дневная выручка в среднем доходила до нескольких десятков тысяч долларов. Оплата происходила в офисе, который находился в административном здании на территории базы. Офис был на третьем этаже и представлял собой большой кабинет.

Попадая на этаж, надо было пройти по коридору два поворота и, не доходя до комнаты охраны, зайти в офис. Охрана была невооруженная и, если сработать красиво, это не помеха.

В углу офиса было самое интересное – касса с бронированной дверью и пуленепробиваемым стеклом. Трудность заключалась в том, как быстро проникнуть к сейфу и открыть его без лишнего шума. В помещении офиса работали четыре женщины, не считая бухгалтера и кассира.

Так вот, реакция женщин в таких ситуациях непредсказуема: от обморока, до геройского упрямства. И что делать, если кассир и бухгалтер, принеся в жертву остальных работниц офиса, не подчинятся и не откроют бронированную дверь? Хоть оружие у нас боевое, стрельба сразу исключалась. Нужно было доработать этот момент. Стали следить.

Сделали две закупки, чтобы досконально проработать всю цепочку от оплаты до получения товара. Результатом слежки, кроме прочих деталей, было установление инкассации.

Инкассаторы приезжали в пять часов вечера, плюс-минус пять минут, заезжали на территорию базы и парковались прямо у входа в административное здание. Из машины выходил один сотрудник и поднимался в офис. Экипировка была стандартная, личность инкассатора постоянно менялась. В офисе его пропускали внутрь кассы и открывали сейф. То, что нам и надо было. Мы решили, что инкассатор будет подставной, кто-то из нас. На эту роль хорошо подходил Сука. Его мордовское лицо настолько убедительно смотрелось в форменной одежде инкассатора, которую мы купили в магазине спецодежды, что даже самый дотошный режиссёр, похвалил бы костюмера за точное попадание. Экипировку: кобуру, специальную сумку, имитатор бронежилета, приобрели там же. Пришлось вложиться в предприятие, ничего не поделаешь. Короче говоря, экипировали Суку от головного убора и ботинок, до лычек «Росинкас».