И уже обращаясь к водителю:

– Давай-ка, братец, к Рудольфу Владиленовичу, на личную квартиру. Вопрос с усилением охраны откладывать до завтра не будем.

И уже про себя: «А потом ещё надо заглянуть к Пузыревичу».

…Он проснулся около пяти утра. Почему? А чёрт его знает. Может, просто подождать надо – уйдёт из головы этот разговор с кладбищенским попом через день-другой, всё вернётся на круги своя. А пока... Поправил одеяло, укутав Финку, тихо оделся, спустился к охранникам на первый этаж.

– Всё спокойно?

– Так точно, Джордж Джорджиевич.

– Ну, тогда – удачного завершения дежурства.

Стал подниматься обратно.

– Чёрт возьми, это что?! Хозяин!

…Спасибо Аграну – пространство перед квартирой № 17 целиком просматривалось камерами наблюдения. Картинка выводилась на пульт дежурного на первом этаже.

Их было около десятка, может, чуть больше. Явно специально обученные, прекрасно экипированные бойцы в камуфляже и защитных шлемах, они передвигались короткими перебежками по направлению к забору, ограждавшему жилище Джорджа.

– Связь есть?! Телефон?!

Пока ещё была.

– За оружие, мужики! – это охране. И в телефон: – Б.ядь, да проснись ты уже! Сними трубку! Агран! Тут…

Грохот, треск, по окнам первого этажа поползли множественные трещины.

…Наутро после их первой ночи в квартире Джорджа Жозефина несколько минут с удивлением смотрела из окна. За окном всходило солнце, только такое… чуть-чуть зеленоватое. И стекло в окне тоже – прозрачное, но с едва заметным зеленоватым окрасом. Издержки производства, – пояснил он тогда. – Американские друзья помогли, купил через посольство. Пуленепробиваемые стеклопакеты. А ещё снаружи они смотрятся как зеркало. Даже в самой глухой ночи не поймёшь – есть кто дома или нет; спят все уже или кто-то ещё сидит, книжку читает... Поздно вечером на улицу выходили – смотреть. Зажгли в квартире все лампы, вышли – снаружи ровно те же самые тёмные окна, отражающие окружающий мир, как зеркало.

– Обстрел! Попытка штурма! Спецназ какой-то! Человек десять... Пи.дец короче!..

На этом связь с Рудольфом оборвалась.

Хорошо хоть электричество своё: на случай аварии включается свой генератор. Не бог весть какой мощности, но переждать неприятности обычно хватало.

– Гео, что это?!

В коридор уже выскочила жена.

– Одевайся и… под кровать! И лежи тихо! Выполняй!

Он кинулся в кабинет. Там, в столе, в нижнем ящике, и в сейфе ещё…

Ну, спасибо вам, мои американские друзья. Век не забуду… если доживу.

Можно глянуть в окно, не опасаясь, что в тебя тут же прицельно зарядят из чего-нибудь типа снайперской винтовки. Хотя... Очередные несколько ударов, треск... По окнам второго этажа тоже стреляли. Вот из чего-то шарахнули так, что стекло не выдержало – появилась средних размеров дырка. Сквозь неё было видно, как через забор лезут ещё двое камуфлированных.

Так... Сосредоточиться. Несмотря ни на что.

Сунув привычный «ТТ» за пояс, Джордж взял тот пистолет, из сейфа. Британец. Спецназовский. Отменно хорош тем, что стреляет пулями со смещённым центром тяжести. Так, прицелься. Тут всё близко, у тебя получится!

Он выстрелил сквозь дырку в окне. Один из двух камуфлированных... Кажется, он сам не понял, что произошло. Была голова в шлеме, а теперь... Куль с окровавленной верхней частью рухнул за забор.

И – следом, мгновенно, пока не спрятался! – второй выстрел. В голову не попал, попал в грудь. А, по.ер, всё равно хватило. Второй спецназовец перевалился на внутреннюю территорию и начал кататься по земле. Ему уже явно было не до штурма.

Грохот внизу. Кажется, гранатой своротили входную дверь на первый этаж. В ответ – хлопки выстрелов охраны.

– Ссссуки! – рявкнул Джордж и кинулся к дверям второго этажа. В нижние помещения уже вваливались штурмовики. Ещё два выстрела из британца. Один камуфлированный как-то сразу затих, другой орал благим матом. Пуля угодила в ногу. Пуля со смещённым центром тяжести. Будешь теперь, сука, если выживешь, всего вероятнее, скакать на костыле с одной ногой.

Такого штурмовики, видимо, не ожидали. Несколько секунд на осмысление и перегруппировку…

…Странная особенность памяти. Дальнейшее слилось в какую-то очень яркую и захватывающую, но, в общем, довольно серую пелену. Хорошо всё-таки жить в квартире на втором этаже с единственным входом по единственной лестнице. Ну да. Если в общем и целом, то: перестрелка на первом этаже, перестрелка на лестнице... Агран, сука, ну куда ты подевался?! От «Беркута» досюда – пятьсот метров!!!

Новые выстрелы где-то во дворе. Много людей в форме «Беркута». Рудольф. Ему надо отдать должное – где-то раздобыл милицейскую рацию и слышно, как орёт: Пузыревич! ОМОН, срочно! Долго объяснять! Террористический акт, покушение на Джо! Да, по его адресу!

В семь утра всё было уже кончено. По двору ходили «беркуты» и менты, подогнанные генералом Пузыревичем. Впрочем, вскоре появился и он сам. Глянул на жилище Джорджа снаружи и веско произнёс:

– Ни.уя ж себе…

Стены в квартире № 17 всё же были кирпичные, да ещё и старинной постройки – толстые, крепкие. Так что устояли. Только множество следов от пуль везде. Как и в зеркальных окнах. Входная дверь отсутствует, в заборе множественные дыры, частичный пролом въездных ворот для автотранспорта. Удивительно, как ещё нигде ничего не загорелось.

– Расходитесь! – это милиция гоняет обывателей, вывалившихся из коммуналки.

И – несколько молчаливых молодых мужчин в камуфляже без опознавательных знаков. Среди них пятеро убитых, четверо с ранениями разной степени тяжести, двое взяты на месте преступления и молчат, как партизаны, остальные – невесть сколько – сумели скрыться. Кто такие? – угрюмое, решительное молчание.

Прибывает народу: съёмочная группа Би-Би-Си, какие-то другие журналисты... Оба Ройзмана – дядя и племянник. Адвокаты тоже явно кому-то здесь понадобятся.

Жозефина. Вот то самое, плохо передаваемое словами состояние, когда говорят – потерянный какой-то.

– Джо, что это было? Как это? Что вообще происходит?

– Откуда я знаю, Финка... Самому бы кто объяснил.

Каскад «скорых» и труповозок. Двое охранников Джорджа убиты, двое ранены, третий легко ранен, ему оказывают помощь на месте.

Неожиданный возглас Жозефины:

– Михель?

Чёрт возьми, а ведь действительно. В очередную «скорую помощь» грузят очередного раненого – из нападавших. Шлем с него сняли.

– Вы знаете этого человека?

Мент какой-то, с крупными погонами. Из свиты Пузыревича. Наверное, будет вести следствие или, во всяком случае, принимать в нём активное участие.

– Да, знаю. Этого человека зовут Михель Тауберг. Это мой бывший... У нас были с ним отношения. И он служит в спецподразделении КГБ «Омега». Да, это я уверена!

– Ссссука… – мрачно цедит опознанный.

– Не входить!

Это уже в здании, первый этаж. Одна из комнат для отдыха охранников. Окно, даже пуленепробиваемое, прилично разворочено, а взрывотехник возится с каким-то боеприпасом, залетевшим со стороны штурмовиков.

Отрывается, смотрит на Джорджа и говорит:

– Вам бы свечку надо поставить, Богу или Матушке Богородице. Эта штука должна была взорваться. Если бы она взорвалась – здесь были бы одни руины. С кучей трупов обитателей здания. Но она не сработала.

Джордж поднимает глаза к потолку. Блин, станешь тут христианином. На втором этаже, в аккурат над этой комнатой – его кабинет. Где висит «Чёрный Георгий»... Нет уж, теперь никому, никогда, ни за какие деньги не продам.

Боеприпас изымают, укладывают в какой-то особый контейнер и увозят.

– Да что происходит-то, в конце концов?!

Это истерика Жозефины. Надо успокоить. Пойдём, Финка.

На втором этаже – пыль, грязь, осколки выбитых американских чудо-стёкол. Шарахаются какие-то люди. Но не до них сейчас. Удивительное дело, но электричество есть и телевизор не пострадал. Надо отвлечь Финку. Бедная уже ничего не говорит, только плачет и тихо трясётся.