Тут ведь как.

Допустим, меня позвали делать важную и сложную работу, которую я, положа лапу на сердце, могу сделать намного лучше почти всех известных мне специалистов.

Представим, что я эту работу уже делаю: во всяком случае, часть теоретическая, расчетно-вычислительная, закончена полностью или почти полностью.

Рассмотрим ситуацию с предложенной точки зрения: мало того, что уже проделанная работа практически утратила смысл, так еще и моя профессиональная компетенция подвергнута сомнению, причем мной же самим — я вообще перестал быть уверен, что, с учетом новых данных, буду на Проекте нужен и полезен…

Становиться ненужным и бесполезным не хотелось. Именно так, в выражениях непарламентских и даже непечатных, я и сообщил коллеге. Коллега, однако, ярость мою практически разделил.

- Академику Бабаеву, - Ким почти выплюнул фамилию маститого ученого, - об этом было известно с самого начала. Инженерный и научный персонал в курс дела введен полчаса назад. Собственно, пока только я и введен, ну и Вы, профессор, теперь тоже.

Со мной совершенно точно творилось что-то не то. Еще месяц назад в такой ситуации я бросился бы звонить лойеру, чтобы понять — не окажется ли слишком для меня накладным разрыв рабочего контракта. Две недели назад я бы отправился к руководству Проекта, и устроил Наталье Бабаевой, внучке академика Бабаева, жутчайшего вида неприличный разнос, с хлопаньем дверьми и прочими атрибутами старой доброй рабочей истерики. Сейчас же — я внезапно успокоился.

Внезапно успокоившемуся мне в голову стали лезть разные рабочие моменты, до того любовно обкатанные в уме, перенесенные в электронно-эфирную память счетника и там пересчитанные уже окончательно. При ближайшем рассмотрении оказалось, что в новых условиях Проект не то, чтобы как-то усложнился, а даже и наоборот, стал значительно проще и… интереснее.

Ким, пока я думал пришедшую в голову мультимысль, наблюдал за мной с явно видимой смесью священного ужаса и деловитого восхищения: мне не раз уже говорили, что внешнее отображение состояние «профессор сильно думает» вызывает именно такую смесь эмоций у всех, хоть сколько нибудь понимающих ситуацию, персон.

Прочий персонал, в достаточном уже количестве присутствовавший в ангаре, побросал свою важную и нужную работу, и столпился вокруг: кажется, вылезли из своей ямы даже невидимые до поры сварщики.

Я продолжал думать, и мне очень нравилась мыслехимера, вылупляющаяся и расправляющая крылья внутри моей ментальной сферы.

Дело было в том, что и во всем многообразии держав и лимитрофов свободного мира, и, как оказалось, в странах одинаково-социалистических (точнее, уже давно в одной огромной сверхстране, только для вида именуемой союзом государств), довольно давно бытовала некая проектная традиция.

Заключалась она в том, что буквально в каждый проект, хоть сколько-нибудь научный и технический, обязательно полагалось включать — хотя бы на уровне документации — упоминание AI, Aethereal Industry, если произносить и писать этот термин на британском.

Как перевести это словосочетание на советский, я пока понимал не очень хорошо: в ментальной сфере теснилось всякое, невероятной сложности и непонятности, а самый простой вариант — Эфирная Промышленность — вариантом не казался вовсе. Отчего-то я был уверен, что верная аббревиатура в советском языке должна состоять из двух букв «И», но никак не мог внятно расшифровать такое сокращение.

Общий смысл традиции заключался в том, что нужно как можно активнее внедрять маготехнику — вплоть до того, чтобы полностью заменять ей привычно и не один десяток лет работающие механизмы и электронные схемы.

Представьте, например, что Вам нужно добыть воду из артезианской скважины. В норме это за Вас сделает насос, подключенный к трубе, из скважины торчащей. Насос, в свою очередь, запитан от генератора, генератор не бывает чисто электрическим, это антинаучно, но эфирные моменты — стартовый и контрольный — применяются в технике очень давно. Давно настолько, что воспринимаются не как магия, а как раздел непонятной и неизученной механики: например, квантовой.

Теперь представьте, что вместо насоса, простого и понятного, и генератора, тоже простого, хоть и понятного чуть менее, Вам предлагают установить внутрь артезианской скважины портальный комплекс, например, североамериканские «Окна». Что вода будет всасываться в нижнее окно и выдаваться через верхнее. Что так, конечно, будет намного быстрее и экологичнее, а сокращение — до полного отказа от применения — механической части, позволит сократить и персонал, например, ремонтника.

При этом, совершенно не учитывается тот факт, что портальную систему нужно откуда-то запитывать, энергия же ей нужна не дешевая электрическая, а дорогая эфирная. Что потребная мощность генератора, особенно с учетом конвертера вырастает экспоненциально (минимум в десять раз), что, наконец, однократное заклятие компрессорного гейтс-демона (нижнее окно, работающее на всасывание), равно как и расширительного овертон-демона (верхнее окно, выдающее искомую воду) уже будет стоить как десяток обычных насосов, вместе с трубами, генераторами и установкой. Что заклинать капризные цифроэфирные сущности должен числовой маг квалификации не ниже, чем первая, да еще и с индексом «ЭС», и делать это нужно не реже одного раза в месяц…

Совершенно неудивительно, что аббревиатуру AI фрондирующие инженер-заклинатели все чаще расшифровывали как Aureum Imitatio, в смысле, «Золотая Имитация», но уже не на британском, а на латыни.

В общем, теоретическую часть я считал по ставшей уже привычной схеме, подразумевающей использование маготехники буквально в каждом гаечном ключе.

Теперь же можно было нечеловечески обрадоваться — оказалось, что по обстоятельствам, от нас не зависящих, можно:

1. От повсеместного применения золотой имитации отказаться,

2. Проект в части технической сделать дешевле и осмысленнее,

3. Перестать ломать себе голову над тем, как помирить двоих разных технодемонов внутри отвертки-тестера.

Я и обрадовался, и объяснил свою позицию, изменившуюся и обновленную, Киму. Тот немедленно обрадовался следом, хотя некое сомнение его терзать и продолжало, причем не смутно, а весьма явственно.

- Профессор, - осторожно начал конструктор, - Вы ведь отдаете себе отчет в том, что Вам придется теперь пересчитывать всю теоретическую базу?

- И вовсе нет, - победно оскалился я, зрением своим периферическим уловив, как отпрянули самые любопытные. За любопытными последовали самые ленивые, за теми — наиболее осторожные, и кольцо окруживших нас хороших людей резко раздалось. Наверное, от нас ожидали чего-то интересного, например, драки, и заранее освобождали пространство для боя.

Иногда даже жаль, что особенности строения морды псоглавца не позволяют одновременно широко улыбаться и говорить что-то осмысленное.

- Я давно научился работать с адептами Золотой Имитации, товарищ конструктор. Все расчеты с самого начала делались для старых добрых механики, оптики и немного — электричества.

Ким вернул победную улыбку. Кольцо друзей расширилось еще больше: я даже стал немного переживать за возможное падение самых осторожных в яму.

- И, кстати, товарищ конструктор, - я вздыбил шерсть на затылке, напружинил задние ноги и следующую фразу почти прорычал:

- Никогда не называйте взрослого исландца ледяным магом!

Про падение в Яму я шутил совершенно зря.

В первый же день работы на Объекте останавливались трижды, по числу несчастных, нештатно спикировавших в темные глубины. Произошло это, кстати, несмотря даже на индоктринированную технику безопасности: видимо, доктрина не предусматривала почему-то откровенного идиотизма работников. Впрочем, работники эти, наверное, совсем уж идиотами не были, по крайней мере, наличия таковых на Объекте не предполагалось.