– Конечно, – озадаченно подтвердил он.

– Ратмир, ты не мог бы проводить меня, – неожиданно взмолилась она. – Иначе я опоздаю на своё первое занятие.

– Да никто не станет тебя ругать, – мягко улыбнулся он, восторженно прокручивая в голове, как нежно прозвучало его имя в её устах. – Всё-таки первый день.

– Соседка сказала, что сегодня тут появился новый преподаватель, и он до ужаса строгий, – понизив голос, словно их кто-то мог услышать, Веста продолжила: – По её словам, ему ничего не стоит наказать любого студента.

– И как его зовут? – стальным голосом поинтересовался Ратмир, старательно гоня от себя возникшие подозрения.

– Прости, к сожалению, я не запомнила его имени, – повинилась она и, повесив голову, призналась: – Ваши имена сложны для меня.

– Ну что ж, пошли, мне до ужаса хочется взглянуть на этого монстра, – наигранно рассмеялся он, а про себя добавил: – И я поговорю с ним по-другому.

Яркая огненно-красная воронка полыхала в центре синевато-белёсых небес. Её пламенные спирали неспешно закручивались, уходя внутрь светила. Напоследок они выбрасывали мягкий свет, придавая небосводу мерцающий светло-лавандовый оттенок.

Ратмир заметил изумлённый взгляд Весты, устремлённый на местное солнце и слегка помрачнел. Природа Земли потрясала своей красотой и многогранностью. Естественно его малышке будет непросто привыкнуть к скудности этого мира. А он запер её здесь против воли.

– Тут всё по-другому, даже солнце, – её тихий голос заставил его виновато опустить глаза. – Но, знаешь, я не могу сказать, что меня это так уж беспокоит.

Веста замолчала так же неожиданно, как и начала, чем ещё больше пробудила в Ратмире любопытство. Она была для него непостижимой загадкой, которую он мучительно желал разгадать. Он ещё никогда в своей жизни не хотел ничего настолько сильно, как понять свою землянку.

– Что же тогда тебя беспокоит? – не сдержался филакас и поддержал беседу.

– Отец… – глухо выдавила она и бесшумно вздохнула. – Мне бы так хотелось узнать, как он и что с ним. – Ратмир заметил, как заблестели её глаза. – После смерти мамы он так и не оправился, и посвятил всего себя моему воспитанию. Боюсь, его сердце не выдержит моей утраты.

– Хорошо, я помогу тебе, но об этом никому ни слова, – мысленно ругая себя, произнёс он.

– Как? – растерялась она.

– Сейчас покажу.

Ратмир взял её ладонь в свою и торопливо увлёк за собой, настороженно оглядываясь. На его удачу сегодня сад поражал своей безлюдностью. Голоса студентов доносились издалека, вероятно со двора академии. Это позволяло выполнить обещание и не попасться на очередном правонарушении.

Веста послушно следовала за ним. Её небесный взгляд, переполненный надеждой, напомнил, что однажды ему уже доводилось видеть его. Филакас невольно покачал головой, пытаясь уйти от воспоминаний. Ему больше нечего было делать в прошлом, раз его мечта уже с ним.

Ратмир заметил заброшенную лавочку в окружении белёсых кустов и направился к ней. Он жестом пригласил Весту присесть и она покорно опустилась на серые перекладины. Его взгляд настороженно прошёлся по ближайшим кустарникам.

Филакас никого не обнаружил и поторопился присесть рядом с землянкой, бережно заключая её ладони в свои. Её тепло мягко согревало ему душу, мешая полностью сосредоточиться на магии. Он прикрыл глаза, настойчиво пытаясь сконцентрироваться на своей силе.

– Подумай о своём доме и об отце, Веста, – чуть слышно попросил он и вдруг в ответ ощутил её лёгкое пожатие.

Не успел Ратмир погрузиться в размышления о поднявшейся в груди буре чувств, как перед глазами возникли образы. Они были знакомы ему и вместе с тем казались несколько иными, чем когда видел их лично. Он с изумлением понял, что в тот раз случайно забрёл в район, где жила его малышка.

Влитая в Весту жизненная энергия позволила Ратмиру без труда связать их магической нитью. Через неё он передал ей видение того, что сейчас происходило на Земле. Его сила тут же увлекла их за собой, к одному из множества аккуратных домиков с деревянными палисадниками.

Филакасу на миг показалось, что со временем ничего не изменилось. Лишь в этот раз буйствовала весна, окутав всё вокруг пышным цветением. Его взгляд скользнул по невысоким кустам с распустившимися, нежно-розовыми цветами. Но магия продолжила путь, пока они не очутились внутри аккуратного коттеджа.

За бежевым кухонным столом сидел чересчур худой осунувшийся мужчина. Он невидящим взором смотрел в окно, отрешённо о чём-то размышляя. По некоторому сходству было очевидно, что это отец его малышки. Ратмир обернулся к ней, чтобы утешить, как вдруг раздался негромкий стук в дверь.

Веста не сводила с опустошённого родителя сверкающих от непролившихся слёз глаз. Неожиданный звук заставил её вздрогнуть и невольно повернуться к выходу, провожая взглядом направившегося туда отца. Филакас взирал на неё с сочувствием, всей душой переживая испытываемые ею чувства.

– Доброго дня, Адриан, – пробормотала стоявшая на пороге женщина. – Прости, не хотела тревожить тебя. У меня сын обещал приехать и я испекла несколько пирогов. Но сегодня у него появились какие-то неотложные дела. Мне одной много, а выбросить жалко, вот решила поделиться, – смущённо пробормотала она и протянула накрытое чистым полотенцем блюдо. – Буду благодарна, если возьмёшь.

Его взгляд скользнул по соседке, становясь несколько мягче из-за понимания и сострадания. Он шагнул вперёд, принял блюдо из её рук и со странной задумчивостью продолжил смотреть на неё, заставляя женщину смущённо поторопиться к выходу.

– Ещё раз прости, что потревожила, – повторила она свои извинения. – Я пойду, не буду мешать.

Но не успела она коснуться ногой первой ступеньки крыльца, как Адриан распахнул дверь в дом и немного отошёл в сторону, безмолвно приглашая войти. Женщина подняла на него ошеломлённые глаза и робко перешагнула через порог, но так и осталась стоять у входа.

– Проходи, Флавия, не стесняйся, – как можно дружелюбнее постарался произнести он. – Сейчас чай попьём с твоим пирогом.

– Ну что ты, – поспешно покачала головой соседка, – я прекрасно понимаю, что тебе совсем не до меня.

– Веста была бы против, чтобы я замкнулся в себе, – тяжело вздохнул Адриан. – После смерти жены мне не хотелось жить, но дочка сделала всё и сумела удержать меня на краю. – На мужском лице возникла светлая улыбка. – Не хочу, чтобы она смотрела на меня с небес и страдала.