– Раба?! – выплюнул он, – Может, мне ещё и на коленях перед тобой ползать, дриада?

– Поползаешь, если потребуется, – Фиона отвечала флегматично, словно это было в порядке вещей, – Если нужно играть роль – играй. Усмири гордость.

Легко сказать! Шпионку то не засмеют сородичи. А на Тициана посмотрят, как на прокажённого! И так попал в болото, что не выбраться. Репутации – хана.

В душе Тициан застонал. Сколько ещё ему придётся терпеть унижений? Что придётся вытворять, чтобы всего лишь попасть домой?

Тициан не раб и не шлюха. Он – воин! Разведчик! Благородный эльф, в конце концов! Ему не зазорно терпеть пытки, не страшно на теле иметь шрамы и следы битв, но это…

Дриада, казалось, не замечала тицианово негодование. Аккуратно потеребила сынишку, – младенец проснулся и сделал лужу прямо на бархатное покрывало, – бережно взяла малыша на руки и нежно погладила по голове.

– Послушай меня, – прежде чем покормить сына, Фиона присела рядом с эльфом и Тициан сам не понял, как бесстыдно начал разглядывать её диковинные глаза с двойным зрачком, – Самое главное – выполнить наши задачи. Будут неудобства, будут лишения, будут обстоятельства, унижающие твою или мою гордость. Но либо мы их выполним, либо отправимся на тот свет. Так что, Тициан Инглорион, ты готов?

– Готов, – глухо ответил эльф, со всем смирением принимая её правоту, – И зови меня просто Тициан.

– Как пожелаешь, – дриада склонилась в почтительном поклоне, – Тогда ждём рассвета, Тициан. Скоро выдвигаемся в путь.

Тициан с наслаждением разминал запястья. Браслетов больше не было, вульгарной краски на физиономии – тоже. Наконец-то эльф был одет и обут, рыжие волосы скрывались под капюшоном, а на лицо повязали тёмный платок. Выглядел Тициан натурально как шпион – разве что глаза оставались неприкрыты плотным одеянием.

Прямо сейчас полуэльф бодро шагал на конюшню в надежде прикупить скакуна. На деньги дриады, разумеется.

Фиона опасалась лишних глаз и ушей, лошадь выбирать не умела, так что Тициан со всей ответственностью вызвался помогать в этом нелёгком деле.

Ранним утром город почти опустел – для дроу наступало время сна. Ночью жизнь в Вольмонде била ключом, город оживал, пробуждался и цвёл всем своим буйным цветом. Утром тёмные эльфы предпочитали прятаться в жилищах и отдаваться во власть сновидений. Дроу боялись солнца – жгучий диск представлял собой смертельную опасность для серокожих эльфов. В отличие от соседнего Тхаэля, вольмондцы не прятались под землёй, не рыли тоннелей, не обитали в горах – королевство защищала голубая магическая дымка. Под действием колдовства солнечные лучи преломлялись, рассеивались и теряли свои смертоносные свойства.

Дымка простиралась далеко, накрывала все мелкие города, поселения и саму столицу. В родном королевстве вольмондцы имели надёжную защиту от опасного всепожирающего солнца.

Хозяйку конюшни, рослую серокожую женщину-дроу, Тициан, похоже, разбудил. Зазвонил в колокол, поднял шум на всю округу и ворчливая дроуша нехотя выползла из своей берлоги.

– Что надо? – проскрипела эльфийка.

– Хозяйка велела купить скакуна. Выносливого, не строптивого, – Тициан изображал из себя покорного мужчину, как было принято в этих краях, – Велела сейчас, иначе накажет.

– Накажет, – зевнула эльфийка, – На жалость мне давишь, стервец. Ладно, пойдём покажу, что есть. Порадуешь госпожу.

Тициану поверили и он радовался маленькой победе. Ликовал в душе.

Изображать из себя покорного оказалось не так уж и трудно. Отчасти даже забавно. Полуэльф свободен, покинул гадкий дом удовольствий, для местных – имел покровительницу. Всё не так плохо.

Фиона поделилась с Тицианом планами и маршрутом, выслушала его предложения, внесла корректировки. Она не приказывала эльфу – обсуждала. Как с союзником, с боевым товарищем. Дриада общалась с эльфом уважительно, не строила из себя хозяйку.

Эльфу это льстило.

Не сказать, что у держательницы конюшни выбор был огромным. Тициан придирчиво осмотрел лошадей, задавал вопросы, да такие, что эльфийка нагло фыркала от его осведомлённости. В конечном итоге выбрал гнедую лошадку – молодую, но не чрезмерно и спокойную, по крайней мере на первый взгляд.

Заодно прикупил четвертину сыра, да вяленое мясо в дорогу. Какой-никакой провиант.

– Как ты поняла, что стража пропустит нас без вопросов? – поинтересовался у дриады Тициан, едва путники миновали городские стены.

– У главных ворот не было смены караула, – ответила ему Фиона в свойственной ей спокойной манере, – Посмотри, стражники устали, хотят на отдых. Им откровенно нет дела до тех, кто покидает город. Проверяют только при въезде.

Вдвоём на одной лошади им было тесно, но даже при всей проворности лесной наёмницы, управлять поводьями с младенцем на руках казалось делом крайне затруднительным. Дриада примотала к себе малыша привычным способом и, доверив животину эльфу, примостилась в седле, вынужденно прижавшись задницей к тицианову паху.

От волос шпионки исходил приятный, еле уловимый аромат хвои, уютный запах осеннего леса. Не прогорклый, как пожухлая листва, скорее как обласканные солнцем кленовые листья.

– Каков маршрут? – деловито осведомился Тициан.

– Отклонимся немного на запад. Если будем ехать весь день без остановки – упрёмся в небольшое поселение, – ответила Фиона, – Я отправила весть одному своему старому знакомому. Оповестила о тебе. Если он примет нас, будет добротный ночлег. Если нет – попробуем отыскать трактир.

– Что за знакомый? – нахмурился эльф, – Он надёжен?

– Надёжен, – кивнула дриада, – Обязан мне жизнью. Увы, я не могу рассказать о нём больше, если он сам того не пожелает.

– Почему сразу не отправилась к нему? Не просила убежища?

– Убежище нужно ему самому, – грустно вздохнула наёмница, – Всё его предприятие может погибнуть в любой момент. Временный ночлег – это большее, что он сможет дать нам.

Дальнейший путь прошел в молчании едва ли не до самого вечера. Путники совершали редкие остановки, давали отдых лошади, Фиона кормила сына и очищала одеяние с помощью бытовых чар. Тициан наблюдал, как дриада касалась ладонью земли, читала заклинание и все младенческие испражнения насыщали плодородием почву.

– Почему Берт? – сам не зная зачем, поинтересовался вдруг Тициан.

– А ты посмотри на него, – уголки губ шпионки дрогнули в улыбке, – Он же белый, как молоко оленихи.

Молоко оленихи. Только дриада могла дать такое причудливое сравнение.

– Его отец был… – полуэльф замялся, – Человеком?

– Скорее всего, – равнодушно пожала плечами Фиона.

Скорее всего! То есть отца младенца она толком не знала?

Тициан крепко задумался. Наёмница не производила впечатления взбалмошной, ветреной особы. И при этом у неё был сын. Внебрачный ребёнок!

Возможно ещё каких-то пару месяцев назад полуэльф скривил бы презрительно нос, как делали все его сородичи, чистые целомудренные эльфы. Но не теперь. Не после его развесёлых бордельных приключений.

Возможно отец малыша погиб? Или взял дриаду силой? Хотя какая Тициану разница?! Очень невежливо было задавать столь неделикатные вопросы. Или это пребывание в борделе так развратило полуэльфа?

К наступлению ночи путники добрались до мелкого поселения, где в назначенном месте их уже ожидали.

Издалека Тициан увидел фигуру, закутанную в одеяния с ног до головы. Лицо незнакомца было скрыто. Рослый, широкий в плечах мужчина, – вероятно тот самый фионин знакомый, – подал путникам знак и с одобрения дриады эльф направил лошадь в его сторону.

– Рад видеть тебя в добром здравии, Фиа, – поприветствовал шпионку незнакомец, – А главное живой.

Фиа! Как фривольно он обращался к ней. Интересно, что за фрукт?

– Эолис, – наёмница спешилась, – Счастлива, что и ты избежал виселицы.

Мужчина открыл перед путниками лицо и теперь Тициан явственно видел – дроу. Давним приятелем Фионы был вольмондец, серокожий эльф со шрамом на щеке. Не неженка, которых Тициан видал в борделе – воин. Этот дроу точно умел держать в руках оружие.