Так Тициан и стоял за своим нехитрым укрытием, да поглядывал на входную дверь. Замирал с ужасом при виде посетительницы и выдыхал с облегчением, когда выбирали не его.

Со второго этажа уже доносились недвусмысленные звуки – крики, стоны, смех, громкие разговоры. Тициан не замечал их. Его заботила входная дверь и собственное укрытие.

– Эй, Рыжик, – услышал эльф оклик и в груди что-то оборвалось.

Его звала хозяйка в компании какой-то странной невысокой девицы, плотно закутанной в плащ.

Дриада. Это была дриада – шпионка и наёмная убийца. Одна такая девица будет похлеще пятерых пьяных женщин-дроу. Наёмница зашла с чёрного хода. Ну конечно! Как Тициан мог быть таким беспечным? С чёрного хода прекрасный обзор на рыжеволосого раба, что трусливо прятался за колонной.

И что теперь делать? Сопротивляться сейчас? Или подняться в комнату, отбивать атаки дриадки? Напасть самому?

Может, попытаться выпрыгнуть в окно? Магический артефакт ударит эльфа разрядом, боль будет такая, как будто рвёт нутро, но зато работать сегодня Тициан уже не сможет.

Точно! Сделает вид, что покладистый, смирный. Может даже поцелует гадину разок для пущей убедительности, а потом резво сиганёт вниз.

Убежать не сможет, но покалечится знатно.

В голове Тициан лихорадочно придумывал, как защитить свою честь. Воображал сценарии борьбы с купившей его наёмницей, вспоминал все тайные приёмы, которыми владели дриады.

И отчаянно оттягивал момент.

Хотел убедительно сыграть роль покладистого работника, а на деле брёл, шатаясь. На собратьев-соблазнителей ни разу не смахивал. Медленно поднимался, тащился еле еле, пытался украсть у времени ещё минуту на раздумья, ещё мгновение.

На пороге приватной комнаты застыл, похолодев, в немом оцепенении – на окнах стояли решётки. Тициан ещё ни разу не поднимался в отдельные покои и этой досадной детали не знал.

Решётки.

Вот идиот!

Позади нетерпеливая дриада подгоняла его с нескрываемым раздражением, торопила, шипела сквозь зубы. С рычанием наёмница впихнула его в ненавистную комнату и тяжёлая дверь отрезала пути к отступлению.

– Отойди к противоположной стене и оставайся там, – скомандовала лесная шпионка, – Ко мне не приближайся, голоса не подавай.

Едва эльф осмыслил сказанное дриадой, как за спиной послышался писк.

У наёмницы под широким одеянием захныкал младенец.

Тициан медленно обернулся.

Ребёнок!

У дриады под плащом спрятан ребёнок!

Отойди к противоположной стене и оставайся там.

Провалиться эльфу сквозь землю, если наёмница купила Тициана не для отвода глаз. Она укрывала ребёнка, притащила невинное дитя в логово разврата, а утром намеревалась тайно улизнуть. Скрыться в неизвестном направлении вместе с младенцем.

Бедный малыш!

Вероятно эта гадюка выкрала его у родителей, утащила прямо из колыбели и намеревалась продать беззащитное дитя. Не пожалела ни ребёнка, ни, наверняка, убитых горем родителей.

Тициан уже не думал о своей чести. Стоял, как вкопанный и смотрел на безжалостную похитительницу, а внутри уже клокотал и буйствовал гнев.

– Отойди, – повторила дриада угрожающе, – Отойди и я не причиню вреда.

Чтобы не злить наёмницу, эльф сделал два шага назад.

Он не хотел бездействовать. Не мог позволить шпионке утащить младенца и совершить своё гнусное злодеяние. О себе Тициан уже не думал.

Плевать он хотел на извращенок, что являлись в обитель похоти за продажной любовью. Его мысли снова лихорадочно метались. Эльф думал, прикидывал, рассуждал, чем можно помочь крошечному свёртку в руках наёмницы.

Тем временем дриада размотала длинное полотнище, выпутала малыша из его вороха тряпок, коснулась рукой младенца и принялась читать заклинание. Мелкие бытовые чары. Карапуз обделался, а наёмница очищала своё одеяние и самого малыша с помощью нехитрого колдовства.

Может, поднять шум? Дриада пришла сюда тайно, не хотела, чтобы хозяйка борделя знала о ребёнке. Что, если закричать? Громко во всеуслышание известить всех, включая прохожих за окном, как лесная шпионка пытается укрыть чужое дитя? Тициан не может помешать ей, не применит силу, но кричать то он может! Магические кандалы даже не шандарахнут его в ответ – не за что. И плевать, что после этой выходки Тициану придётся опять спускаться в гостевую и жаться у колонны при виде посетительниц.

Но то, что эльф увидел дальше, заставило его застыть в немом крике.

Шпионка распахнула камизу, освободила грудь, положила младенца в позу колыбели и, заботливо придерживая, принялась кормить.

Она кормила его! Своей грудью. А малыш тут же перестал пищать и с блаженным видом жадно зачавкал.

Тициан так и смотрел на дриаду ошарашенно, хлопал глазами с видом идиотским.

Не понимал. Запутался. Открыв рот, таращился, вылупив зенки.

Дриада не сводила с эльфа глаз. Наблюдала. Кормила дитя и следила за Тицианом. Даже в таком уязвимом положении она была опасна. В любой момент могла атаковать.

– Ребёнок, – Тициан еле выдавил из себя шёпот, – Твой?

В ответ наёмница лишь утвердительно моргнула.

– Я оплатила твоё время, – сказала она, – Прошу только дать моему сыну спокойный сон.

Её сыну.

Шпионка уже не приказывала – просила. Смотрела выжидающе, с напряжением следила за эльфом, готовилась напасть. Как раненая лисица защищает от браконьера своих лисят.

Капитулирующим жестом эльф вскинул руки, медленно попятился назад и, коснувшись стены, сполз вниз.

– На кровати, – Тициан кивнул на исполинских размеров ложе, – Ему лучше спать на кровати.

Большую часть комнаты действительно занимала она – кровать. Широкая, крепкая, аккуратно заправленная угловатая конструкция. Ложе для продажной любви. Рядом с постелью был приставлен низкий деревянный столик с маленькой резной шкатулкой, в которой хранились пузырьки с зельем для мужской силы.

Никакой другой мебелью комната более не располагала.

Не за чем.

Наёмница послушала совета. Мягкой бесшумной поступью двинулась к кровати. Шла медленно, плыла вдоль стены, удерживая эльфа взглядом. Не отрывалась ни на миг. Затем опустилась на край постели, перехватила ребёнка удобнее и продолжила свои нехитрые манипуляции.

Повинуясь праздному, безотчетному любопытству, Тициан с интересом уставился на оголившуюся грудь шпионки. Полную, налитую. Женскую.

В Ливеноре, королевстве, где родился полуэльф, увидеть эльфийку, кормящую малыша грудью, было невозможно. Молодые матери всегда тщательно прикрывались, а порой и вовсе предпочитали делать это дома, вдали от чужих, – тем более мужских, – глаз. Дриада, разумеется, плевала на правила. Ребёнок хотел есть – она кормила.

Да и странно это – стесняться мужчину в борделе. Стены этого чудесного заведения видали распутства и похлеще.

Прямо сейчас соседи за стеной громко демонстрировали, какие именно: клиентка самозабвенно охала, выла от наслаждения, подгоняла любовника непристойными просьбами и шлепками, выкрикивала вульгаризмы. Её партнёр вторил ей, наигранно постанывал, отвечал даме в той же манере.

Тициан покачал головой.

Абсурд.

Вокруг всё насквозь пропитано пороком, а лесная шпионка просит «всего лишь дать её сыну поспать».

Едва малыш насытился, дриада запахнула ворот нижней рубахи, – на мгновение Тициан увидел аккуратный коричневый сосок, – а затем уложила белокурого мальца на исполинских размеров ложе, укрыла серым куцым одеяльцем и села рядом, опершись спиной о изголовье. С эльфа по-прежнему не спускала глаз.

– А он точно не проснётся? – шёпотом спросил полуэльф, – Здесь… шумно.

Наёмница отрицательно мотнула головой.

Немногословная.

В полумраке комнаты её можно было бы принять за нечистокровную эльфийку: длинные волосы, цвета увядающего клёна, тонкие изящные руки, острые уши, разве что несколько другой формы. В темноте не было видно жуткого двойного зрачка, не бросался в глаза необычный цвет кожи.