Я смотрю на ключи в своей руке, чувствуя, как тяжесть обстоятельств давит на меня. Я молча киваю, не в силах сказать ни слова. Я действительно хочу объяснений. Я имею на них право.

Игорь уходит, оставив нас с Тимуркой в квартире. Я посадила Тимура перед телевизором и подошла к окну. Вид на город захватывающий, но я не могу наслаждаться им сейчас. Мои мысли совсем в другом месте.

Я пытаюсь вспомнить каждый момент нашей с Игорем жизни, ища подсказки, которые могли бы объяснить его прошлое. Но ничего не складывается в цельную картину. Все кажется обманом.

Через некоторое время я не выдерживаю. Внутри меня все бурлит от негодования и непонимания. Я не могу оставаться здесь, в этой квартире, чужой и такой неуютной.

— Тим, дорогой, мы едем домой, — зову сына, пытаясь сохранить спокойствие.

Тимурка, увлеченный мультфильмом, лишь кивает в ответ.

Я вызываю такси, ключи от квартиры оставляю консьержу, сама же едва сдерживаю слезы.

Мы выходим из здания, такси уже ждет. Весь путь домой я молча смотрю в окно, чувствуя, как в моей душе зарождается шторм.

Можно ли доверять человеку, который скрыл такую важную часть своего прошлого? Что еще он мог скрыть от меня?

Я настолько была поглощена в свои мысли, что даже не заметила, как мы добрались до дома.

Я только вхожу в свою квартиру, как телефон в руке звонит. На экране мелькает имя Игоря. Мое сердце сжалось — брать трубку или нет? Я стою посреди кухни, никак не решаясь. Наконец, я делаю глубокий вдох и нажимаю «принять вызов».

— Агата, почему ты не дождалась меня? — его голос звучит обеспокоено.

Я закрываю глаза, собираясь с мыслями.

— Игорь, когда тебя арестовали? — спрашиваю то, что не дает мне покоя последний час.

Пауза в ответ кажется слишком длинной. Наконец, он отвечает:

— Пять лет назад, — его голос звучит тихо и сдержанно.

Я ощущаю, как мое сердце стучит быстрее. Все кусочки головоломки вдруг сложились воедино. В тот момент, когда он так болезненно оттолкнул меня, когда я чувствовала себя преданной и одинокой, он проходил через свой ад. Но почему сделал это?

— А точнее? Точнее, Игорь! — едва получается сдержать эмоции.

Игорь вздохнул тяжело.

— Когда мы развелись, Агата. Я не хотел, чтобы ты узнала. Я хотел защитить тебя. Худшее, что могло случится — если бы я втянул тебя во всю эту грязь и позволил угрожать твоей жизни.

— Ты и так втянул меня в грязь, Игорь. Втянул, растоптал…

Слезы навернулись на глаза, но я еще в силах сдерживать их. Потому что еще не задала все вопросы.

— Это было твоих рук дело, Игорь? Те статьи? Обвинения в измене? Фотографии? Это ты все сделал, чтобы развестись?

— Нет. То есть, не совсем.

Кажется, своими вопросами я загнала Игоря в глухой угол и ему не очень хочется отвечать.

— Агата, давай обо всем поговорим при встрече. Я сейчас приеду к тебе. Ты дома?

— Нет, Игорь, я хочу сейчас. Ответь мне, Игорь, это все твоих рук дело было?

— Я хотел тебя защитить, понимаешь? Мне нужно было показать, что между нами все плохо. Что мы не любим друг друга, что не получится мной манипулировать, угрожая тебе. Я заелся с опасными людьми и не хотел, чтобы из-за меня пострадала ты.

Я молчу. Просто тяжело дышу в трубку, пока ко мне не возвращается дар речи.

— Ты мог защитить меня по-другому. Но выбрал самый ужасный способ из всех. Ты лишил Тимура отца, а себя сына. Ты сделал мне больно, разрушил наш брак…

Теперь я понимаю, почему он так изменился в прошлом, почему стал отчужденным и холодным.

— Почему ты не сказал мне раньше? — мой голос дрожит от горечи и обиды.

— Я боялся потерять тебя, Агата. Я думал, что если ты узнаешь правду, ты навсегда уйдешь от меня. Я не мог позволить себе потерять тебя еще раз, — его голос полон сожаления

Я сижу на стуле, обхватив колени руками, и пытаюсь вместить в себя эту новую информацию. Я чувствую себя потерянной.

— Игорь, я… мне нужно время, чтобы обдумать все это. Я не знаю… — шепчу я.

— Я понимаю, Агата. Я буду ждать, сколько потребуется. Просто знай, что я тебя люблю. Тебя и нашего сына. И всегда делал все, чтобы ты была в безопасности, — его слова звучали искренне.

Мы попрощались, и я отключила телефон. Сидя в одиночестве на кухне, я позволила себе на мгновение закрыть глаза. Эмоции накатывали на меня волной: гнев, обида, боль от предательства, смешанные с остатками любви и заботы, которые я еще чувствовала к Игорю.

Вдруг я ощутила, как слезы начали стекать по моим щекам. Мое сердце разрывается между желанием простить Игоря и невозможностью принять то, что он сделал. Он пытался защитить меня, но в итоге лишь причинил боль.

Я вспомнила, как сильно я любила Игоря, как верила в наше счастливое будущее. Теперь все это казалось разбитыми осколками прошлого, которые невозможно собрать вновь.

Я чувствую себя одинокой, но в то же время как будто освободилась от тяжелой ноши, докопавшись наконец-то до правды.

С Агатой получилось очень… Ну прямо очень плохо. Пришедшего в самый неподходящий момент надзорщика хотелось разве что придушить. Он отлично напомнил мне, что до настоящей свободы мне еще далеко.

А теперь далеко и до нормализации отношений с Агатой. Я по ее глазам видел, что нас уже отбросило. Боюсь, даже дальше, чем было в начале.

Изначально было понятно, что новость о моей судимости бывшую жену не обрадует, но за проведенные врозь часы она еще и успела себя накрутить.

Теперь не поднимает трубку, когда я ей звоню.

Ч-ч-черт.

Пытаюсь еще раз. Снова гудки и сбой вызова. Сжимаю челюсти, чувствую, как раздражение пульсирует в висках, но злиться не могу. Точнее если и злиться — то уж на себя.

Это не она пропустила плановый визит для отметки. И не она смылась пять лет назад, ничего не объяснив.

Новый мой звонок Агата не принимает. Я вздыхаю и смиряюсь… Где-то на полчаса.

Прячу мобильный и толкаю дверь назад в переговорку. Сейчас обсудим с Молотовым состояние наших дел и снова ее наберу.

Возвращаюсь в просторное помещение. Ник валяет дурака. Развалился на кресле, вытянул ноги, нашел где-то теннисный мяч. Теперь подбрасывает его четко под высокий потолок и ловит.

Я только собираюсь бросить какой-то ехидный комментарий про детство в жопе футболиста, как Молотов оживает. Садится ровно, замахивается и запускает мячик в меня.

Ловлю.

Реакция доведена до совершенства. Без этого можно было лишиться жизни. Теперь не расслабляюсь никогда.

Ночью практически не спал. Впитывал тепло Агаты в своих руках. Прислушивался к сопению нашего сына. Но это не измотало, а наоборот добавило сил.

Ник уважительно вскидывает брови и показывает палец вверх. Я откладываю мячик и опускаюсь в кресло, которое занимал до отлучки.

— Что там наша шпионка?

Как-то так получилось, что хоть заинтересован в происходящем больше я, Молотов принимает серьезное участие. Я все больше убеждаюсь: тюрьма свела меня с надежным партнером. Странно, но что поделать.

— Все по плану, — Ник легкомысленно пожимает плечами, упирает локти в ручки кресла и складывает пальцы пирамидкой. — «Знакомство», — показывает жестом кавычки, — состоялось. Девочка нашему хрену, конечно же, понравилась. Жучки уже расставлены. Слушаем помаленьку.

— Что-то интересное было? — Ник покачивает головой.

— Пока намеки. Нужно время. Ему — сильнее расслабиться, ей — лучше осмотреться.

Киваю, хмурю брови.

— А мы ей хоть безопасность гарантируем? — не могу сказать, что я — самый человечный из людей, но после того как у меня появился сын, отношусь ко многим вещам с большей осторожностью. Мы платим за работу отличные деньги. Девочку взяли непростую, с историей. Но и отделаться от мысли, что она имеет дело с опасным типом не могу.