Почему заказчик не предупредил о локритовой псине? Он наверняка знал о ней и промолчал…

– Ты снова мне должен, – напомнила тень, – но, так и быть, в этот раз без процентов. Мне понравилось рвать ту дрянь на куски.

Наёмнику послышалось, как кто-то облизнулся.

– И на том спасибо, – Призрак злобно покосился на собственную тень.

– Северная караульная будет в самый раз в качестве платы.

Стон не то боли, не то разочарования вырвался из раненых губ. От напряжения заскрипели зубы.

– Может не надо, Краг?

– Надо, надо.

Призрак знал, к чему это приведёт. Снова придётся отсиживать неделю в темнице, только потому что Крагу захотелось побаловаться с забралами шлемов на головах рыцарей и пощекотать их под латами, и совершенно неважно, что человек перед ними, такой же как они, из плоти и крови, ну никак не мог вытворить нечто подобное.

– Если ты продолжишь меня веселить, – протянул Краг, – возможно, я верну тебе твоё имя, если хорошо попросишь…

Где-то из-за стены послышался вопль Пилония. Призрак фыркнул, найдя в себе силы улыбнуться. В конце концов, задание он выполнил.

– Плевать, Краг. Помни уговор, иначе тебе придется отдать моё имя и так.

Зана встала раньше обычного, что совершенно не входило в её планы на день – спать до обеда. «Лекарство» назначил врач, и девушка в кои-то веки согласилась на такое лечение, однако «процедуру ничегонеделания» пришлось прервать довольно скоро.

Зана закрепила тёмные длинные волосы сабикровой заколкой и оделась в любимый наряд: полоса лазурной плотной ткани закрывала шею – ходить с оголённой считалось непристойным, всё равно, что вовсе голой, – бирюзовое платье доставало до лодыжек, небольшое декольте подчёркивало изящную грудь. Края ткани окантовали сабикровыми нитями, которые то поднимались, то опускались, рисуя узоры, напоминающие густые леса Рошкира.

Подхватив из шкатулки церемониальное ожерелье, Зана надела его поверх закрывающей шею ткани и прошла на веранду. Девушка уселась на скамью своей оранжереи, что случалось крайне редко, но сегодня был особый день, и она могла позволить себе немного вольности.

Слуги пололи грядки и поливали цветы. В этом душном замке практически всё принадлежало ей, но не так много было того, что приносило бы хоть какое-то удовольствие. К сожалению, в затхлом воздухе дворца приходилось проводить большую часть времени, работа выжимала из девушки все её силы и отнимала каждую крупицу свободного времени. Можно сказать, до совета лекаря девушка успела позабыть значение слова «свобода».

Вдохнув запах векротравника, она откинулась на спинку скамьи и широко улыбнулась. Пятнисто-оранжевые лепестки распускались необыкновенно красиво в тёплое время года и испускали дурманящий аромат, схожий со сладким персиком и кислым грейпфрутом.

Ей так не хватало этой свежести… и потому она не переставала улыбаться. Стены дворца снова показались тюрьмой, в которую её упекли на долгие годы без шанса на амнистию.

Слуга поднёс яблоко. Свежее и спелое, оно блестело на солнце от утренней росы. Кожура сочно-зелёного цвета будоражила аппетит, наполняла рот слюной. Зана с благодарностью кивнула и приступила к утренней трапезе.

Окончательно прогнав сон, девушка вернулась в комнату и посмотрела в зеркало: небольшие глаза небесного цвета казались почти прозрачными, ровные аккуратные брови, редкие веснушки обрамляли овальное лицо.

На груди покоилось ожерелье. Оно то поднималось, то опускалось в ритме дыхания, подхватывая свет свечей в затемнённой шторами комнате. Дюжины небольших драгоценных камней сияли фиолетовыми брызгами и переливались, точно волны в беспокойном море. Зана насупилась от мысли, что придётся носить эту побрякушку целый день, но не только это занимало её.

Письмо недельной давности предупреждало о личном визите Горинира – основателя Союза трёх государств, Варланты, Тикстры и Скрафии, дабы обсудить политические дела. Все прошедшие дни мысли об этом вызывали у Заны лёгкое головокружение. Она ещё раз посмотрела в зеркало и заметила, как строит страдальческую гримасу.

В комнату громко постучали:

– Зана, они вот-вот будут здесь!

От неожиданности Зана резко обернулась и едва удержалась на ногах, ухватившись за раковину и чуть не задев лбом дверной косяк. Ещё немного, и могло случиться непоправимое. Зана боялась не столько боли, сколько всеобщего внимания к своему синяку: она и так с трудом переносила мужские пытливые взгляды – сразу возникало желание кому-нибудь врезать.

Девушка снова посмотрелась в зеркало и с трудом подавила тягу сорвать с себя ожерелье.

– Уже иду! – ответила она и направилась к выходу.

Зана отворила дверь и попала в широкий коридор из чистого белого камня. Потолок возвышался над ней, как небесная твердь, под него точно можно было бы поставить городской дом со шпилем. Изображения на нём были столь отдалены от зрителя, практически неразличимы, что невольно приходилось щуриться при взгляде вверх. Огромные окна пропускали уйму света, озаряя ковёр и стоящего на нём человека: немного сгорбившийся от старости, но всё ещё внушающий уважение строгим облачением и не менее строгим лицом. Бледный лик слуги пересекало множество морщин, иссохшие губы сжимались в трубочку, глаза, похожие на чёрные бусины, внимательно оглядывали стоящую перед ним девушку.

При виде Заны лицо старика смягчилось.

– Как вам спалось, илтеа?

– Я ведь просила не обращаться ко мне так, – Зана наклонилась и прищурилась, рассматривая старика. – У меня всё хорошо, Флар, благодарю. Как твои уши? Перестали болеть?

– Каждый раз слышать ваш бархатный голос – вот моё единственное лекарство.

– Ой, да брось! – Зана смущённо прикрыла лицо длинным рукавом. – Не делай так больше, прошу тебя!

Старик довольно хихикнул.

– Пойдёмте скорее, иначе появятся ещё одни уши, которые тоже придётся лечить, в наказание за наше опоздание.

Путешествие по древнему дворцу тянулось как… как время. Что-что, а оно действительно умело растягиваться назло Зане. Пока она и Флар трусили по коридорам, девушка в тысячный раз рассматривала картины и пейзажи в широких окнах.

С утра погода успела резко перемениться: густой лес шатался и ревел от налетевшего ветра, трава в саду тряслась под яростными порывами, а каменный мальчик в фонтане, играющий на свирели, потерял свою водную мелодию – та тонкой струйкой убегала от него по ветру вдаль и ввысь, прямиком в город, что расстилался у подножия холма. Несмотря на размер, Харионт лежал как на ладони – такой же красивый, как и его дворец.

«Такой же старый и такой же скучный», – подобные мысли побуждали Зану заполнять лёгкие воздухом и шумно гнать его обратно через ноздри. Девушка смотрела на разбушевавшуюся стихию, и в груди что-то крепко сжималось, стискивалось, затрудняя дыхание.

У неё засосало под ложечкой.

«Ох, не к добру это!»

Наконец, спутники добрались до главного входа, где послов ожидала вся прислуга, но сами гости всё ещё не явились.

Огромный зал всегда внушал трепет и почтение. Бело-чёрные ступеньки начинали свой путь у стен и заканчивали его на верхнем этаже.

«Грация симметрии во всей красе.»

Каждая лестница огибала свою колонну, украшенную тончайшей резьбой. Стена на втором этаже, отделанная великолепной мозаикой, вызывала в памяти керийские легенды. Люстра под потолком сверкала роскошью. Может, она сумеет отвлечь внимание гостей от платья девушки?

Зана отвела взгляд от яркого потолка и оглядела тех, кто готовился к приёму важных гостей. Каждый ловивший на себе её взгляд, низко кланялся.

Девушка постаралась обнаружить в зале короля, но попытка оказалась тщетной. Похоже, этот идиот опять прохлаждался в своей спальне. Зана опустила руки, позволив себе небольшую слабость, – девушка сминала и комкала ткань по бокам своего платья, чтобы успокоиться.