Криков не было, лишь звуки раздробленных костей и падающих на землю брызг крови. Выход из пещеры закрылся, а камень впечатался в землю так, что его теперь не сдвинул бы сам Нартаил.

Сольт и Гурт спрыгнули вниз, скатились по песку и побежали обратно в лагерь, воспользовавшись замешательством врага. Они бежали без оглядки, не останавливаясь, пока не добрались до своих отрядов. Те сражались умело, – катарийцы падали один за другим. Их план задавить врага числом провалился. Не прошло и часа, как бой закончился.

Земля всё ещё дрожала где-то вдали, оставив лагерь в покое. Связывающие назвали бы случившееся волей Тридала, благословением их правого дела. И конечно же, погибшие оранкирцы были платой за столь щедрый подарок.

Весь лагерь усеивали изуродованные тела. Пока драситы шли, всюду раздавались стоны и приглушённые всхлипы. Большинство раненых кричали из палаток, но некоторые вскрикивали у самых ног, в проходах. Мест под навесами хватило не всем.

На самой большой площадке уже складывали гору из трупов неприятелей, чтобы сжечь их и тем навсегда уничтожить души. Для мёртвых соратников готовили десятки и сотни ям, чтобы преподнести их сущности Тридилу в Долину богов.

– Сольт! – прогремел чей-то голос.

Парень обернулся и увидел улыбающегося Зод’Рида. Тот казался таким счастливым… словно съел целый мешок скандрии.

– Пойдём со мной! – главнокомандующий приобнял Сольта и Гурта за плечи и с парой солдат отвёл их в сторону, от лишних глаз.

– Да? Вам что-то нужно? – обратился Сольт.

– Чего я хочу? Ха-ха, мальчик мой, это я хотел спросить тебя, – Зод’Рид продолжал улыбаться, хотя получалось у него плохо. – Я видел, как вы убежали из лагеря, думал, решили дезертировать… как же я ошибался! Это ведь вы заделали ту дыру?

– Да, сэр.

– Отличная работа! Уму непостижимо, как вы это провернули и остались живы.

– Повезло, – ответил Сольт, хмурясь.

– Знаете, – начал Зод’Рид, жестикулируя, словно философ. – Такой подвиг заслуживает отдельного внимания. Когда Родолин вернётся, он точно повысит меня в звании.

Что Одарённый забыл в их лагере?

– Вас? – удивился Гурт, остановившись и уперев руки в бока. – Разве не мы рисковали жизнями в этой бойне?

Зод'Рид задумчиво почесал подбородок, после чего произнёс:

– Убить их.

Двое солдат, что стояли позади драситов, занесли кинжалы над их спинами.

Сольт помрачнел, но нисколько не удивился. Всё шло именно к этому.

Драсит сделал шаг в сторону, и солдат позади него завалился вперёд, лезвие кинжала пронеслось мимо. Сольт выхватил оружие, воткнул телохранителю Зод’Рида в горло, и тут же выдернул. Кровь фонтаном забила из раны, и воин рухнул на землю, дёргаясь в предсмертной судороге. С другим солдатом рассправился Гурт.

Сольта обуяла злоба, как шторм завладевает морем. Ему хотелось убить Зод’Рида, выпотрошить, пока последняя капля крови не уйдёт в землю, пока все до единой кости не будут переломаны.

– Вы же не думаете, что если тронете меня, то выйдете отсюда живыми?

Сольт сплюнул. Ему стало всё равно. Он не боялся смерти и даже на миг подумал, что хотел бы встретиться с ней.

Нет. Он не мог позволить другу умереть. Отбросив нож в сторону, воин сделал шаг назад.

Гурт помедлил, но повторил за Сольтом.

– Разумно, но не слишком.

К ним сбежался десяток солдат с мечами наготове.

– Вы должны умереть. Ради блага королевства, конечно.

Неужели ему суждено окончить свои дни в этой яме? От руки оранкирца, что некогда поклялся защищать своих солдат? Всё не могло так закончиться.

Сольт вспомнил Роллака. Глупая, отчаянная попытка спастись, но других вариантов у него не оставалось. Как говорил его отец, «за неимением выбора остаётся лишь ложь».

– Ничего не выйдет, – ответил Сольт.

Зод’Рид приподнял бровь.

– Это почему же?

– Прежде чем покинуть лагерь, мы с Гуртом сообщили свой план Роллаку. Он в курсе всего, что здесь произошло. Если вы убьёте нас, он обо всём доложит наверх, и вам не сносить головы.

На этот раз Шафрида действительно была благосклонна – драсит понял это по лицу главнокомандующего. Зод’Рид действительно не встречался с Роллаком перед боем. Возможно, Сольту стоило пересмотреть своё мнение относительно снисходительности к нему богов. Однако эту мысль пришлось откинуть практически в тот же момент, как она его посетила. Солдат позади ударил его под колено, ноги подкосились, и лицо драсита встретилось с грязью.

Зод’Рид знал о слабости Роллака к драситам, тот действительно мог пойти против него, если бы захотел. Однако на миг показавшаяся растерянность тут же улетучилась, сменившись уверенностью.

– Я поговорю с ним, – сказал главнокомандующий и повернулся к драситам спиной. – А вы пока подождёте. Связать их.

Солдаты направились к ним, Сольт больше не сопротивлялся. Он выиграл немного времени. Этого было более чем достаточно, чтобы с чистой совестью закрыть глаза и впасть в беспамятство от потери крови.

Не успел Призрак постучаться, как огромные двери сами раскрылись перед ним, приглашая внутрь. Пол был выстлан королевскими коврами, огибавшими ряды массивных колонн вдоль всего тронного зала. В огромные овальные окна просачивался тусклый лунный свет, не способный осветить ничего, кроме потухших свечей; лишь одна горела в глубине помещения, едва освещая трон со стоящим рядом тёмным расплывчатым силуэтом.

– Самое больше и великолепное здание Срединных земель, о величии которого писали самые знаменитые пероприкладчики, и ещё будут писать, будь уверен.

Мужчина недолго помолчал и продолжил:

– Забавно, что такое приметное место может быть равно таким же незаметным, когда необходимо, – произнёс он. – Хорошая работа, ты справился на отлично.

Призрак смерил своего нанимателя хмурым взглядом, сдвинув брови.

– Отлично? – наёмник сплюнул сквозь разноцветные зубы прямо на безупречный ковёр. – Ты ведь всё знал о Пилонии, включая миирума, верно?

– Конечно, – в грубом голосе нанимателя читалось абсолютное спокойствие и уверенность.

– Видимо, тени всё ещё не избавили мою голову от дури, раз я согласился на эту работу, – негодовал Призрак. – Больше я не повторю подобной ошибки. Забери свой ящик и, Най’Ри свидетельница, ноги моей здесь больше не будет.

Наёмник достал из новой набедренной сумки шкатулку и бросил её мужчине, тот ловко схватил предмет и поднёс к свече. Призрак не видел ясно сквозь ночную вуаль, но готов был поклясться, что мужчина улыбнулся.

– Ты прав, здесь тебе незачем находится, когда закончим, конечно.

Повисло недолгое молчание.

– Ты открывал её? – поинтересовался заказчик.

– Я всегда держу своё слово.

– Это хорошо. Я бы даже сказал – впечатляюще, особенно учитывая твой род деятельности.

– Ты смеешь сомневаться в моей Чести?

– О нет, нет, ни в коем случае, – произнёс наниматель. – Наоборот, я ею восхищаюсь! Я нисколько не сомневаюсь, что ты не нарушал обета, данного в тринадцать лет. Как и любой мальчик, рождённый в Оранкире. Именно поэтому ты и находишься здесь, но не только.

– О чём это ты? – Призрак попытался разглядеть фигуру, но мрак, казалось, только уплотнялся, сгущался в и без того тёмной комнате. Призраку очень хотелось подобраться поближе. Чутьё подсказывало, что только сейчас у него есть шанс узнать истинный облик этого загадочного человека.

– Видишь ли, – заговорил мужчина. Его тело двигалось неестественно легко, будто он вовсе не являлся человеком, а лишь говорящим духом, закутанным в плащ. – Мне известно многое. Я знал не только о пушистом друге Пилония, но также и о твоём непроглядном, словно сама тьма, приятеле.

Призрак насторожился и недоверчиво уставился на парящий во мраке капюшон. Неужели он знает?

– Не понимаю, о чём ты.

– Да брось! – наниматель встал сбоку от трона, прямо у столика, где горела свеча. Он взял блюдце, служившее подсвечником, и начал вертеть в руках, но свет всё равно не касался его лица. – Не притворяйся глупцом. Ты всё прекрасно понял.