Следуя инструкции, оцарапала центр своей ладони острым краешком пера и, подождав несколько секунд, приложила к обложке книги. Капля моей крови упала в самый центр, впитываясь в обложку, а в следующий миг узор цветка вспыхнул огнем, кажется, выжигая на моей ладони свою точную копию.

Кто бы знал, чего мне стоило не отдернуть руку! Сдерживая крик, я согнулась, тяжело и рвано глотая воздух. Надо мной склонились размытые лица, в ноги уткнулся мокрый нос Пиона, на плечо забралась саламандра. «Я не одна, я справлюсь» — твержу себе мысленно, а вокруг тишина.

Постепенно и огонь, и боль утихли. Еще не веря, что все закончилось, я нерешительно открыла глаза, чувствуя, как теплая лапка Добби пытается стереть дорожку слез с моей щеки. Я плакала? Хотя, не все ли равно… Ведь в центре моей ладони ровным золотистым узором переливался отпечаток огнецвета.

— Теперь так всегда будет? — спросила, указывая на светящийся узор.

Довольно приметная деталь, а я не хотела бы светиться ни в прямом, ни в переносном смысле.

— Нет, такие знаки проявляют себя только при работе с книгой и родовыми заклятиями. — ответил Илур, как наиболее опытный в вопросе. — Ты должна вписать свое имя.

— А если я его изменю?

— Можешь вписать две версии, одна будет видна только членам рода, а другая всем остальным, если возникнет надобность в оформлении каких либо документов. Но второе имя должно происходить из первого, иначе магия его не примет.

Больше вопросов не было. То есть были, конечно, но не к месту и не ко времени. Поэтому, недолго думая, я открыла первую страницу.

«Полина Витальевна Черемушкина» — выводила я, как можно более ровную строчку вспоминая уроки черчения. Имя напитывалось золотистым светом, втягивая в себя прожилки со светлых полупрозрачных листов книги. Кое-где кривоватые буквы сами собой обрастали изящными завитками, выравниваясь аккуратным курсивом. Мне даже немного обидно стало. Значит, я зря так старалась?

«Илина Рэм» — сократила полное имя на местный манер, уже более уверено вписывая его ниже и наблюдая, как искрится каждая новая буква.

— У нас такого не было! Ничего не светилось… — заворожено проговорил Тит.

Настал его черед. Уколола его ладонь пером, примеряясь к следующей странице. И вот на ней появилось новое увитое завитками имя "Тит Рэм". Братишка.

Зачарованно глядя на страницы родовой книги, он повернулся ко мне, словно не решаясь броситься в объятья, и я делаю первый шаг, растрепав его белобрысую шевелюру. На руке у Тита красовалась маленькая постепенно затухающая версия огнецвета. Никак не привыкну называть его Ардентисом. А вот мое запястье внезапно обожгло, как при электрофорезе, словно по руке будто бы пробежалась маленькие искорки, превращаясь в узор с небольшими огненными цветами. Я недоуменно обернулась к Илуру.

— Чему удивляешься? Это члены твоего рода, ведь ты глава.

— Но их трое, помимо меня. Один цветок — Тит, а остальные?.. Я ведь больше никого не вписывала!

— Родовая магия это в первую очередь душевная привязанность. Она черпает силу не столько в крови, сколько в эмоциях носителя. Видимо где-то есть те, кого ты искренне и всей душой считаешь своей семьёй. И они не вписаны не в одну другую родовую книгу, вот ты их и притянула.

— И эти огоньки… Это ведь значит что с ними все хорошо, так? — на моих глазах снова появились слезы, и Илур с Титом покосились с непониманием.

— Насколько я знаю, после смерти огоньки угасают, а имя в книге выжигается, так как теперь останется неизменным. А если кому-то из рода угрожает опасность, ты даже можешь почувствовать жжение в руке.

Я раскрыла страницы, которые до этого оставались пустыми, впиваясь в черные буквы «Виталий Романович Черемушкин», и ровные золотистые строки рядом «Элиза Рэм», «Алис Рэм».

Этот мир принял их… Чтобы это ни значило. Наконец-то у меня появилась надежда, что или я с ними, или они со мной, но мы обязательно встретимся!

— Выходит у меня не одна сестра теперь, а три? — выглянул из-за плеча Тит.

— Две. Элиза — моя мать.

— Но этого не может быть, ты ведь старшая в роду и книга это подтвердила.

— В этом мире так и есть. Но они… в другом.

— Как так?

— Мой секрет.

— И ты уйдешь обратно?

Вопрос хороший. Я смотрела на ожидающих моего ответа Добби, Тита, Илура и даже Пиона и понимала: "Я просто не смогу их бросить!". Впервые возникла мысль, что может книга права и просто показала то, что сердцем я поняла. Время покажет…

— Точно могу сказать только одно, я вас не брошу. Веришь?

— Верю.

— Что значит, вы ее упустили? — темная фигура поднялась из широкого кресла. Анурх не сводил глаз с ищеек. — Я слышу этот ответ уже второй месяц подряд и до сих пор не могу понять, как два оборотня с подготовкой убийц не могут отыскать обыкновенную девчонку!

— Ей помогают.

— Кто? Кто посмел бы встать у вас на пути?

— Иногда кажется, сама судьба — пробурчал один из оборотней, но был услышан.

— Смехотворная глупость! Боги давно не вмешиваются в судьбы смертных. А я не для того столько работал над репутацией Гибели короны, чтобы каждый раз выслушивать ваш скулеж об очередной случайности. Вы должны доставить ее ко мне как можно скорее и мне все равно как вы это сделаете! Гоняйтесь за ней по лесам, покупайте ее друзей, шантажируйте, убивайте, но к следующему сезону она должна быть здесь. Иначе…

Что будет «иначе», озвучивать не приходилось. Слуги всегда знали, чем грозит недовольство их господина.

Будучи бастардом короля, Анурх с детства стремился доказать, что лучше других. Любая неосторожная шутка в его адрес, особенно если она касалась его происхождения, воспринималась им как оскорбление и имела совсем нешуточные последствия для шутника. После нескольких скандалов с его участием, когда в результате этих "последствий" серьезно пострадали дети верховного мага, его на какое-то время даже отослали из столицы.

Анурх усвоил урок. Как сын служанки, он никогда не мог стать полноценным членом высшего общества, его даже не вписали в родовую книгу. Но как сын короля, он считал себя выше обслуги, прекратив общение даже с собственной матерью.

Он научился выжидать, быть любезным с врагами, даже со своим коронованным братцем и его отпрысками. Он приспособился, сменяя маски, собирая силы и сторонников, таких же, как он отщепенцев общества, непонятых и непринятых. Он, и только он, основал Гибель короны, твердо зная, что однажды займет свое место. Место, принадлежащее ему по праву!

Его никогда не смущало, что путь к его долгожданной цели устелен трупами и кровью, в том числе и его приближенных. Ищейки же присоединяться к списку жертв «во имя всеобщего блага» не желали.

Не прошло и нескольких часов, как из чернеющей прорези замковых ворот бесшумно, словно призраки, умчались в ночь темные фигуры всадников. Им предстоял долгий путь, но теперь они знали, где искать!

Нельзя помочь всем, говорит бессердечный, — и не помогает никому.

Мария Эбнер-Эшенбах

Следующие дни слились в сплошную суетливую чехарду сменяющих друг друга событий. Для начала половину денег, изъятых у бандитов как моральная компенсация, я положила на анонимный счёт в гномьем банке, с привязкой к слепку родовой печати. Грань хоть и надёжнее, но хотелось быть уверенной, что если со мной что-то случится, уйду я или останусь, у Тита, как моего брата, всегда будет доступ к этим деньгам.

Потом мы встречались с артистами, и я в который раз пыталась сойти за «свою» и не казаться слишком странной в черной маске среди белого дня. Но в цирке странностей хватало и без меня, потому даже если бы я завернулась с ног до головы в простыню, они, наверное, восприняли бы это нормально, как сценический образ. Моя игра всех более чем устроила, я даже получила приглашение остаться и продолжить путь с ними на постоянной основе, а именно отправиться в тур по городам вплоть до столицы. Я, конечно, обещала подумать, но учитывая, для чего мы хотим пробраться в замок, загадывать наперед — глупая затея.