— Обязательно, господин, — Иван поклонился. — Будет выполнено.

Главный Храм Сварожича, Санкт-Петербург.

В ритуальном зале, вокруг алтаря, сидели жрецы Триглава, Сварожича, Припегалы и Хорса. Они переглядывались, тщетно пытаясь скрыть страх. Атмосфера была напряжённой. Они понимали, что происходит нечто неладно, но что именно — об этом их Боги умалчивали. Впервые жрецы ощутили себя пешками в чужой игре. Если раньше они прислуживали своим Богам с трепетом и восхищением, то сейчас не осталось почти ничего, за исключением тревоги и опасений за свои жизни. Они знали, что несколько жрецов не вернулись с подобных собраний — их сложили в коробку по кусочкам и без шума похоронили. Каждый из присутствующих здесь жрецов знал, что Боги вполне способны сдерживать свои силы настолько, чтобы не причинить вреда людям. Ну, при условии, что они вселятся в тело жреца. Но, видимо, их Боги не особо волновались о здравии своих жрецов — подумаешь, одним меньше, одним больше… Жрец Триглава беспокойно взглянул на часы и робко протянул:

— Может, начнём? Кажется, от Мокоши и Дыя сегодня никого не будет… А мне ещё надо организовать перевозку Камня на праздник плодородия. Несвицкая — та ещё стерва, ей и Боги не указ. Коли опоздаю, пошлёт куда подальше и велит приезжать завтра. Да это хорошо, если завтра, — может ведь и на месяц отложить. А праздник уже через два дня!

Жрец Сварожича тяжко вздохнул и согласился:

— Начнём, — он положил на алтарь подношение и, перед тем как зачитать ритуальное заклинание, небрежно бросил: — Слишком много воли вы даёте этой аристократке. Пора бы поставить её на место.

— Она — прямой потомок Триглава, — нахмурился жрец последнего. — Единственная из людей, в чьих венах течёт кровь моего Бога. Я никогда не пойду против неё.

— То, как ты предан Триглаву, достойно похвалы, — сказал жрец Хорса. Его покрытые бельмами глаза безошибочно нашли того, к кому он обращался. — Но то, как ты страдаешь от своей преданности, достойно жалости.

Жрец Триглава не нашёлся, что ответить на это, и в зале повисло неловкое молчание. Не проронив ни слова, жрецы закончили ритуал — из алтаря в потолок ударили световые столбы, в воздухе запахло озоном, и через секунду глаза жрецов вспыхнули неестественным светом. Сварожич помрачнел, когда понял, что Мокошь не пришла на собрание. Припегалу же ничего не волновало — он потянулся за бутылкой вина, откупорил её и сделал огромный глоток. Часть вина полилась из уголков его рта. Триглав с презрением на него уставился — приземлённые, человеческие развлечения он считал чушью и пустой тратой времени.

— Наши ряды редеют, — констатировал Хорс, перебирая чётки.

— Дый чётко выразился — он не придёт, пока мы не приступим к активным действиям, — Сварожич постучал пальцами по алтарю. Его злило, что Дый пренебрегал продумыванием стратегии. Если бы они его поддержали, он бы уже напал на Перуна — нагло и без малейшей подготовки. Сварожич посмотрел на вазы с цветами, что остались с последней их встречи. Мокошь всегда таскала за собой кучу красивых, но бесполезных букетов.

— Но сегодня не пришёл не только Дый, — пьяно рассмеялся Припегала. — Чует моё сердце, что у Мокоши не получится родить Перуну ребёнка.

— Заткнись, — рявкнул Сварожич и прикрыл глаза, успокаиваясь. Он не ожидал от себя такой вспышки гнева. Помолчав немного, он добавил: — Мокошь не отвечает. Мы должны были встретиться два дня назад, но она не пришла и не предупредила меня…

— За нашими спинами интриги плетёте? — Триглав, сердито оскалившись, наклонился и ударил кулаком по алтарю, отчего по тому побежала глубокая трещина. — Подставить нас решили?

— Ты боишься предательства сильнее нас вместе взятых. Что тому причина? — Хорс едва заметно улыбнулся. — Либо тебя уже жестоко предавали, либо ты судишь по себе.

— И кто же тебя предавал? — Припегала оторвал виноградину, подбросил её в воздух и поймал ртом.

— Никто, — прорычал Триглав. — Но это не значит, что…

— Вот именно, — прервал его Хорс. — Так почему бы нам не выслушать нашего брата вместо того, чтобы кидаться пустыми обвинениями?

— Говори, — буркнул Триглав, покосившись на Сварожича.

Тот вдруг забрал у Припегалы бутылку, отпил немного вина и глухо проговорил:

— Мокошь решила проверить… дозволенные границы. Она зациклилась на том, что Перун собрал целую армию из своих слуг, что его влияние в человеческом мире невероятно расширилась. Она злилась, потому что он нарушал Соглашение о Невмешательстве, но мы не могли его прищучить, — Сварожич вернул Припегале бутылку и вытер рукавом рот. — Ну, даже если мы поймаем его за руку. Что с того? Вероятно, мы сможем его убить. Но с такой же вероятностью мы все умрём. Он знает, что на подобное мы решимся в крайнем случае. Поэтому Мокошь тайком и дала одной женщине способность управления временем. Её задумка была простой: если всё пройдёт удачно, мы возродим то, что Перун тщательно уничтожал. В следующий раз она хотела даровать управление кровью — способность Марены. Но всё вышло из-под контроля. Та женщина… Она была никчёмной. Мокошь не ожидала от неё проблем. Однако та женщина привлекла к себе много внимания. Мокошь боялась, что Перун… примет меры.

— Ты думаешь, он убил Мокошь?

— Даже если так, ничего страшного, — Припегала беспечно отмахнулся. — Она предполагала такой исход, а значит — скорее всего, спрятала где-то кусочек своего магического ядра. Её можно воскресить.

— Даже Бога можно убить. Окончательно и бесповоротно, — возразил Хорс и многозначительно добавил: — Способ можно найти. Особенно если искать.

— Тогда нам не о чем беспокоиться. Зачем бы Перуну искать способ, как нас стереть с лица Земли? — саркастически расхохотался Припегала и с лёгким интересом уточнил: — А что стало с той бабой? Ну, которую выбрала Мокошь?

— Жива-здорова, хоть чуть и не сдохла, — сказал Сварожич и недовольно скривился. — Перед исчезновением Мокошь успела объявить её своим божественным воплощением. Так что для людей она неприкасаема. Перун её тоже не тронет — иначе это станет доказательством, что он причастен к исчезновению Мокоши. Он понимает, что подобного мы уже не спустим ему с рук. Это война. Поэтому заметает следы и притворяется, что всё хорошо, что он не против, — Сварожич вздохнул. — Нам выгодно, что он отступил. Мы можем подготовиться к битве…

— Как Мокошь? — ровным голосом произнёс Хорс.

— А что ты предлагаешь, старик? — рыкнул Сварожич. — Ты готов откинуть копыта? Я — нет! Я хочу воспользоваться шансом и отыскать слабое место у Перуна. Я хочу выжить!

Припегала глупо захихикал и, когда все к нему повернулись, пояснил:

— Выходит, что Мокошь погибла, а никчёмная баба — жива.

— Удача отворачивается даже от Богов, — сказал Хорс.

— Да, но разве это не смешно? — Припегала от смеха повалился на спину и от избытка эмоций ударил себя по животу несколько раз.

Триглав разозлился и швырнул в него запечённые в меду яблоки. Сладость размазалась по груди Припегалы и шлёпнулась на пол.

— Не ведите себя как маленькие дети, — процедил Сварожич. Он открыл рот, чтобы произнести вдохновляющую пылкую речь, однако позади него раздался скрип двери. Да что ж такое-то⁈ Он же предупреждал всех служащих Храма, чтобы они не заходили в ритуальный зал! Мало им шестерых мёртвых жрецов⁈ Добавки захотелось⁈ Он ожидал, что вот-вот прогремит хлопок и его обдаст внутренностями и костями, и поставил защитный экран. Однако ничего не произошло, и он обернулся, чтобы посмотреть на вошедшего. Это была прекрасная молодая девушка с золотыми волосами и янтарными глазами. От неё исходила невероятная сила. Сварожич прищурился и спросил: — Кто ты?

— Додола, — ответил за неё Хорс. — Здравствуй, давно не виделись.

— С прошлого века, — кивнула Додола, прошла внутрь, вытащила из кармана хрустальный шар и швырнула его об алтарь. Во все стороны разлетелись осколки, над полом взвился белый дымок. Додола ухмыльнулась и насмешливо пропела: — Не думала, что мне доведётся убить Богов. Сказала бы, что это большая честь, но соврала бы.