— Можно? — в кабинет несмело заглянула смущённая девочка. Она как-то странно смотрела на директора — словно ждала, что он вот-вот вскочит и станцует цыганочку с выходом.

— Прочитай, — директор всучил ей договор. — Со всем согласна?

Девочка послушалась и, перевернув последнюю страницу, уверенно кивнула:

— Да.

— Отлично, — хлопнул в ладоши директор, заглянул в документы, подсматривая свои обязательства, и с трудом сдержался, чтобы не нахмуриться. — Та-а-а-а-ак, ну, духовочную связь мы наладим завтра-послезавтра, так что Алиса может спокойно переезжать в Северные Гребешки… С травлей от других студентов разберёмся, да и думаю, с аристократией мало кто пожелает тягаться, — он подмигнул Ломоносову, мысленно костеря его на все лады. Да уж, тот выбил для своей подопечной шикарные условия, как для настоящей принцессы. И как директор на это согласился? Почему не обратил внимания? Может, Ломоносов что-то распылил в воздухе? Да нет, артефакт, выявляющий постороннее вмешательство молчит. Странно это всё… но фарш обратно не прокрутишь.

Кафе рядом с Колледжем магических искусств.

Арсений сидел на открытой веранде, нервно курил и пил кофе. Официантка странно на него поглядывала через витрину — видимо, боялась, что он свалит и не оплатит счёт. Арсению было плевать — все его мысли занимало похищение директора Колледжа. Какая тварь его украла? Он жив или его уже сожрали? Нужно ли позвонить в полицию?

— Думать, идти в полиция или нет? — на столе, рядом с сахарницей, проступила знакомая страшная рожа.

— Ага, — на автомате ответил Арсений и отхлебнул горячий, обжигающий язык кофе. — Я ведь могу его спасти…

— Нет, — без малейших сомнений отрезала страшная рожа.

— Могу, — продолжил настаивать Арсений. — Полиция или «СиДР» узнают, кто это сделал, и накажут его. Если человек — посадят в тюрьму. Если монстр — просто убьют. Не верю, что это был дух Колледжа. Вот хоть убей — не верю!

— Ладно, — согласилась страшная рожа. — Убить так убить.

— Погоди… Что? — Арсений вырвался из размышлений и внезапно осознал, с кем так мило беседует. С ужасом он уставился на стол, открывая и закрывая рот. Однако с его губ не сорвалось ни звука.

— Что? — невинно переспросила страшная рожа.

— Ты меня убьёшь? — невнятно пробормотал Арсений.

— Если ты рассказать полиция.

— А если не рассказать?

— Не убить, — ответила страшная рожа и уточнила: — А мне кофе купить?

— Купить, купить, — быстро-быстро закивал Арсений.

— Каждый день купить, — нагло добавила страшная рожа. — С молока.

И в этот момент Арсений понял, что в полицию он точно не попадёт.

Я забрал Алису, проводил её в Северные Гребешки и отдал под попечительство Веры. Заодно связался с больницей, в которой лежала Лера, и договорился о создании магического протеза. В следующий понедельник приедет специалист, который снимет мерки и показатели мозговой активности. После этого я вернулся в Академию — чтобы немного отдохнуть. Но в главном фойе меня перехватил Виктор Викторович — без слов, он преградил мне путь и жестом показал, чтобы я следовал за ним. Мы прошли в ректорат, где директор в полной тишине заварил чай — его движения были дёргаными и резкими, он с чрезмерной силой ставил чайник и чашки на стол, а корзинку с печеньем так бухнул передо мной, что сахарные крошки разлетелись во все стороны. Я молчал и наблюдал за ним со спокойным выражением лица. Виктор Викторович многозначительно на меня поглядывал — видимо, думал, что я начну оправдываться. Нет, я, конечно, догадывался, по какому поводу он меня выловил, но… Я нарочито громко отхлебнул чай и закинул в рот печеньку. Директор поморщился, постучал пальцами по столу и, наконец, процедил:

— Позволь уточнить, какого лешего ты устроил? Почему ты не сообщил мне, что мою сестру вызвали в лабораторию Психотроников? — он сжал печенье в кулаке, и по его запястью забегали крошечные молнии. Чашка, стоящая рядом с его рукой, задрожала и подпрыгнула, чай расплескался по столешнице. — Какие интриги ты плетёшь? С какой целью ты втянул в это мою сестру⁈

— Сколько ей лет? Тридцать? Вроде бы совершеннолетняя и дееспособная, — я усмехнулся. — Если вы привыкли держать её на поводке, это не значит, что ей нравится быть беспомощной собачкой на цепи, — Виктор Викторович в мгновение ока очутился рядом со мной, схватил меня за шею и впечатал в стену. Его верхняя губа поднялась, обнажая зубы, словно у волка, который готовится напасть. Упс, кажется, я переборщил с грубостью. Я поднял руки, будто сдаваясь, и прохрипел: — Ладно, ладно, это было чересчур. Вы защищаете свою сестру, и за это сложно вас упрекнуть. Но… вы почему-то ничего не смогли сделать, когда она принялась истреблять Психотроников. И даже не выяснили, каким образом она это проворачивает.

Виктор Викторович отпустил меня и отошёл назад. Его ноздри гневно раздувались, но больше он не выглядел так, словно его заветная мечта — придушить меня, четвертовать, утопить, и всё это — одновременно. Мои слова не стали для него невероятным открытием: как минимум он догадывался о преступлениях Анны Викторовны, а как максимум — знал. Прищурившись, он уставился на меня:

— Ты в этом участвовал?

— Косвенно, — я пожал плечами. — Но ваша сестра посчитала, что я достоин доверия, и позвала меня на помощь в трудный момент, — я даже посочувствовал Виктору Викторовичу, настолько болезненно он скривился. Будто я врезал ему под дых и ткнул лицом в дерьмо. Он махнул рукой, показывая, чтобы я продолжал говорить. — Если вы не в курсе, ваша сестра получила новые способности, а Богиня Мокошь сделала её своим воплощением. Если кратко, то Анна Викторовна сунулась в логово Психотроников и потребовала равных прав для оракулов. Всё закончилось бы плохо, если бы не покровительство Мокоши.

— Ты в этом участвовал, — повторил Виктор Викторович, но в этот раз он произнёс фразу с утвердительной интонацией.

— Я посоветовал ей направить свои новые способности в продуктивное русло. Не ожидал, что она сунется в осиное гнездо.

— Она не отвечает, — директор поправил свои блестящие золотые волосы и тяжело опустился в кресло. — От Психотроников пришло оповещение, потому что сестра до сих пор официально числится преподавателем Академии. Но ничего не могу выяснить. Мне отказывают в информации, потому что она якобы засекречена!

— С ней всё в порядке, — успокоил я. — Жива-здорова, радуется перспективам. Думаю, чуть позже она всё расскажет сама.

— Если бы… — без особой надежды протянул Виктор Викторович.

— На этом всё? Я могу идти?

— Нет, Ломоносов, не можешь, — отрицательно покачал головой он. — У меня есть ещё одна о-о-о-о-о-о-о-о-очень интересная тема для разговора. О Ядозубах. Помнишь таких?

Я напрягся и спросил:

— Они снова напали? Нарушили договор?

— Хуже. Если бы они напали, то я бы понимал, с чем мне придётся иметь дело, — Виктор Викторович откусил печенье, прожевал и, окинув меня с ног до головы оценивающим взглядом, уточнил: — Ты не только занятия пропускаешь, но и своих друзей забросил? Жизнь за стенами Академии намного интереснее? — я приподнял брови, и директор ответил на невысказанный вопрос: — София пропала. Когда я принимал её в Академию, то делал это с одним-единственным условием. Она. Не. Доставит. Проблем. Я оформил её согласно всем правилам и теперь, если она не найдётся, должен буду объявить её в розыск. И тогда выяснится, что такой девушки не существовало. Это подстава, Ломоносов.

— Давно?

— Около трёх дней. Преподаватели не обратили внимания на пропуски занятий — мало ли, заболела. К тому же она была прилежной ученицей, никто бы не заставил её писать объяснительные за три пропуска. Однако Александр забеспокоился из-за её отсутствия. Охрана просмотрела видеозаписи на воротах и обнаружила, что София вышла из Академии три дня назад и больше не возвращалась. Твои друзья пытались ей дозвониться, но тщетно. Если бы она была обычным человеком, а не… — Виктор Викторович многозначительно приподнял брови. — Я бы уже позвонил в полицию. Откровенно говоря, мне на неё наплевать. Её жалостливая история о предательстве Императора и многолетней коме меня не растрогала. Я бы и пальцем не пошевелил ради неё…