Озадаченная, я встала и отправилась выполнять его указание. Окно выходило во двор, в котором были узкая каменная дорожка и сад, летом он был полон цветов. На небольшой каменной дорожке стоял вишнево-красный «Рено».

Я смотрела на него, не в состоянии поверить в то, что видела… не в состоянии понять, было ли то, что я думала, что вижу, тем, что я должна была увидеть.

– Там внизу машина, – как можно небрежнее произнесла я. – У нас гости?

Дядя Раф и дедушка расхохотались.

– О, а она хитрющая, твоя petite fille, не так ли, Морис? – Раф, рассмеялся и закурил сигарету.

– Ma cherie, это машина не гостей, это твоя машина. Мы не можем допустить, чтобы ты каталась по городу на велосипеде и в штанах! Это слишком опасно и… довольно рискованно, – усмехнулся дедушка.

– Вы купили мне машину? – Я разрыдалась. Я оторвалась от окна и стала обнимать каждого из них по очереди, не обращая внимания на кошку и собаку на их коленях. По щекам текли слезы облегчения и восторга. – Как мне вас отблагодарить? Как? Вы самые замечательные люди на свете, и вы избаловали меня до такой степени, что с вами не сравнится никакой другой мужчина, которого я когда-либо встречу.

– Ну, конечно, – фыркнул Раф. – Это наш главный план – отвлечь всех женщин от всех остальных мужчин! – Его щеки порозовели от удовольствия и, возможно, легкого смущения. – Ах, и некоторых мужчин, конечно, тоже.

– Но ты спросила, как нас можно отблагодарить, – напомнил дедушка после восторженных восклицаний. Его глаза мерцали. – Мы только просим тебя оставаться очень, очень близкой подругой мадам Чайлд и проводить с ней как можно больше времени, d’accord?[83]

– Для меня это удовольствие, – призналась я. – Она уже пригласила меня походить с ней в январе в «Лё Кордон Блё» на дневные демонстрации.

Их глаза округлились от восторга.

– Отличная идея! – серьезно произнес дедушка. – Теперь ты сможешь самостоятельно ездить на такие мероприятия и обратно.

Естественно, я выскочила во двор, и стала любоваться машиной и даже уговорила Рафа прокатиться со мной вокруг квартала до Марсова поля, где мы смотрели на Эйфелеву башню с сидений моего вишнево-красного Renault.

Это был замечательный день.

Около пяти часов, когда я собиралась с духом перед тем, как заняться лососем, зазвонил телефон. Обрадовавшись возможности отвлечься, я сняла трубку.

– Табита! – На другом конце провода была Джулия, и она казалась еще более запыхавшейся и взволнованной, чем обычно. – Ты должна сюда прийти! Прямо сейчас!

– Прийти? Зачем? Что…

– Нет-нет, пожалуйста, приходи! Ты должна это увидеть! – Она отключилась до того, как я успела продолжить спор, так что я пожала плечами и временно засунула мистера лосося обратно в его упаковку.

Я натянула пальто и шляпу и, поправляя перчатки, открыла входную дверь. И остановилась, увидев шагающего по дорожке инспектора Мервеля.

– О, мадемуазель, – сказал он, удивленный не меньше моего.

– Добрый день, инспектор! – поздоровалась я. – Вам… э… что-нибудь нужно? Меня только что позвала к себе Джулия, она казалась крайне взволнованной.

– Давайте я схожу с вами, – предложил он и тревожно прищурился. – Чтобы убедиться, что все в порядке. А также вернуть это. – Он поднял пластиковый пакет с любимым поварским ножом Джулии из углеродистой стали.

– Уверена, она это оценит. – Я сделала паузу. – Но вы пришли сюда… У вас ко мне какое-то дело?

– Нет. Я пришел, чтобы… э-э… дать вам это. – Он порылся в кармане и протянул мне на ладони маленькую коробочку.

Я растерянно взяла коробочку и, бросив на него недоуменный взгляд, открыла ее. Внутри лежал новенький швейцарский армейский нож.

– С сожалением сообщаю вам, что, как и ваш велосипед, ваш рабочий нож погиб под той дверью, – объявил Мервель. – Я подумал, что вы согласитесь принять замену, учитывая… ну, учитывая все.

Потрясенная всем происходящим, я тупо уставилась на нож.

– Спасибо. Очень любезно с вашей стороны. – Я улыбнулась, и, хотя он в ответ не улыбнулся, мне показалось, что его взгляд слегка потеплел.

Когда мы пошли по улице, он сказал:

– Невольно удивляешься, мадемуазель, откуда у вас под рукой оказался такой инструмент. Большинство женщин – ну, они носят с собой другие инструменты, такие как губная помада, пудреницы, расчески… но точно не ножи.

– Ну, инспектор, скажем так: я не такая, как большинство женщин.

– Да, мадемуазель. Конечно, не такая.

К этому времени мы достигли дома восемьдесят один по Университетской улице, дома Джулии. Я сунула нож в карман и повела инспектора внутрь к лифту, на котором мы поднялись на третий этаж, где находилась кухня.

Я предполагала, что Джулия на кухне.

– Джулия! – позвала я, когда мы вошли. – Это я, и со мной инспектор.

– Это потрясающе! – вскричала Джулия, увидев меня. На ней был фартук, она размахивала венчиком, и в кухне пахло чем-то восхитительным – как всегда в La Maison Scheeld. Пол и Дор тоже были там и уже сидели за маленьким обеденным столом с пустыми тарелками и бокалами вина.

В знак приветствия я поцеловала их в щеку, а Мервель вежливо кивнул и протянул Полю руку для рукопожатия. Когда формальности были соблюдены, инспектор повернулся к Джулии:

– Мадам Чайлд, полагаю, это принадлежит вам. – Мервель протянул ей пластиковый пакет, и Джулия выхватила его у него и прижала к груди, как давно потерянного ребенка.

– О, слава небесам! Как же я соскучилась по тебе, милый, милый поварской нож! Какой ужасный опыт он получил, не так ли! – Она в последний раз обняла пакет и положила его на столешницу.

– Ради чего такого срочного я понадобилась тебе прямо сейчас? – осведомилась я, обводя взглядом кухню.

Вокруг стояли чашки и миски, наполненные сливочно-белым соусом.

– Это… это майонез? – спросила я, глядя на ближайшую ко мне миску. Это был густой сливочный соус, к которому примешивалась тончайшая щепотка зелени.

– Да! Табита, я раскрыла секрет проблемы с майонезом! Садитесь, садитесь, вы оба! Я так рада, что вы тоже здесь, инспектор, потому что майонеза у нас больше, чем кто-либо сумеет съесть.

Пол издал тихий смешок, нежно улыбнулся жене и похлопал ее по попе.

– Хорошо сказано, котенок.

Мервель и я сделали, как нам велели – да и кто не послушается Джулии Чайлд, когда она приказала вам сесть на кухню? – и присоединились к Полу и Дор за крошечным столиком.

– Так что же это было? В чем заключается хитрость? – поинтересовалась я, когда Джулия поставила тарелку на стол.

На тарелке лежали нарезанные вареные яйца с рукколой и нарезанным кервелем. За ней последовала вторая тарелка с нарезанным холодным мясом – я не знала точно, курица это, гусь или какая-то другая птица, и не собиралась спрашивать, потому что это не имело значения. За ней последовала третья тарелка, на этот раз с яичной лапшой.

– Вы должны попробовать их все! – Джулия последовательно поливала майонезом верх каждой тарелки, используя разные варианты сливочно-яичного соуса.

– Ущипните меня! – с большим чувством пробормотала я. – А теперь скажи: в чем была проблема и как ты ее решила?

Остальные начали угощаться щедрыми порциями каждого блюда.

– Мне все стало ясно, когда я поняла, что в пятницу без проблем приготовила майонез, а ни до, ни после у меня не получалось. И я спросила себя, чем отличается пятница от остальных дней. – Она продолжала суетиться на кухне.

В духовке готовилось что-то, пахнувшее шоколадом, и я надеялась, что это торт. Я неравнодушна к миндально-шоколадному торту Джулии.

– И?.. – Я вопросительно посмотрела на нее. У меня не было причин повторять снова, потому что я погрузилась в великолепие свежего mayonnaise aux fines herbs[84], любовно струившимися по вареным яйцам, каперсам и зелени.