– Кроме того, – добавила я, – даже если в Америке и России существуют шпионские сети, то мы-то в Париже. – По моему мнению, если бы были шпионы, то они бы сосредоточились в местах, где могли бы собирать информацию, например рядом с государственными служащими в Вашингтоне или Москве. Или в посольствах по всей Европе.

Дядя Раф и дедушка кивнули.

– Вот видишь? Шпионы всюду, – проговорил Раф. – Американцы шпионят за русскими, русские шпионят за американцами, американцы шпионят за американцами для России, русские шпионят за русскими для американцев…

– Русские шпионят за американцами, которые шпионят за французами, – подхватил дедушка, – или французы шпионят за русскими для американцев… это настоящая клоака! Все шпионят за всеми!

Я покачала головой, забавляясь их пылкостью, в то же время шокированная, что шпионаж опутал весь мир. Как в таких условиях кому-то доверять?

– Тем не менее я не понимаю, как это связано с убийством Терезы. Это театральная труппа. Скорее всего это связано с историей любви. Джонни казался влюбленным в Терезу или, по крайней мере, она была ему очень дорога.

– Этот мотив кажется самым логичным. – Раф понимающе кивнул. – Любовь толкает на многое и порой неожиданное – иногда это хорошие, благородные поступки, а иногда – ужасные и отвратительные.

– Так и есть, – пробормотал дедушка.

Наступила тишина, и мне казалось – что-то осталось недосказанным. А потом мой почетный дядюшка хитро улыбнулся:

– А теперь, ma chére, соизволь нам рассказать, что ты узнала об этой истории.

Я прищурилась.

– Как вам удалось шпионить за мной? Вы ведь не выходили прошлым вечером, не так ли?

Мои дедушки громко расхохотались.

– Думаешь, мы рискнули бы пропустить ужин мадам Чайлд? Когда его доставили прямо в наш дом, с пылу с жару? – воскликнул дедушка и махнул рукой, разгоняя дым от сигареты. – Естественно, мы не выходили. Мы открыли очень старую, превосходную бутылку бордо, которую нам удалось уберечь от жадных лап немецких ублюдков, и великолепно поужинали.

От этого мне стало лучше, хотя тот факт, что я пропустила восхитительную жареную свинину, по-прежнему меня мучил. Вернувшись домой вечером, я съела кусок сыра и холодную колбасу, которая осталась от обеда.

Тем не менее их ликование по поводу ужина Джулии меня ничуть не оскорбило. И тут мне пришло в голову, что если сегодня вечером я буду работать в театре в гардеробе, то опять не смогу поджарить для них мадам Пуле. Проклятие.

– Но, поверь, мы скучали по тебе за ужином, ma chère, – поспешно добавил Раф.

Я бросила на него испепеляющий взгляд.

– Очень в этом сомневаюсь. Без меня вам досталось больше jambon braisé.

Это вызвало новый приступ хохота, на этот раз вперемешку с энергичными возражениями. Я поддержала их веселье, когда вдруг зазвонил телефон.

Все еще улыбаясь моим соседям по дому, я сняла трубку.

– Табита! – В трубке прогрохотал бодрый голос Джулии. – Ты проснулась? Я должна знать все! Дор пришла вчера поздно вечером и сказала, что ты проводила какое-то расследование, но она сразу завалилась спать, ничего мне не объяснив!

– У меня и, по-видимому, у дедушки и дяди Рафа есть кое-какая информация, – призналась я.

– Я сейчас приду!

Не успела я ответить, как она повесила трубку.

Я заглянула в гостиную, чтобы предупредить дедушек о приходе Джулии.

– Так что сможете ей во всех красках описать, как вы вчера великолепно поужинали. – Я изобразила досаду. – Я спущусь и сварю еще кофе. И принесу еще чашек. – Я бросила на дедушку многозначительный взгляд. Я говорила горничным, чтобы они каждый день перед уходом оставляли в гостиной лишний набор чашек и столовых приборов. – Вместе с круассанами и тостами.

– Bonne fille[42], – похвалил меня дедушка. – А я пока оденусь, чтобы не соблазнять мадам Чайлд. – Он улыбнулся, и его красивое лицо стало почти юношеским.

Раф поднялся, но не стал помогать дедушке, хотя, как я подозревала, ему этого хотелось. Убедившись, что им обоим понадобится не менее пятнадцати минут, чтобы одеться, я направилась на первый этаж приготовить кофе.

Я как раз ставила чайник, когда услышала стук дверного молотка, извещавшего о прибытии Джулии.

Едва я открыла дверь, как она ворвалась внутрь, требуя информации, на ходу избавляясь от шарфа и пальто.

– Я варю кофе, – объяснила я и жестом пригласила ее следовать за мной на кухню.

– О боги! Будь у меня такая огромная кухня, сколько всего я могла бы в ней натворить! – воскликнула Джулия, обводя взглядом пространство.

Кухня была в два раза больше, чем La Maison Scheeld, с гораздо более высокими потолками, и водопровод здесь работал не только зимой, но и летом. Был даже кран для горячей воды, которая была действительно горячей, на что я ей и указала.

– Холодильник?! – воскликнула она, открыла дверцу одной из последних прихотей дедушки и стала рыться внутри.

Я не сомневалась, что дедушка купил этот прибор в надежде иметь больше места для остатков вкусной еды с кухни Джулии или еще откуда-то, поскольку на его собственной кухне было шаром покати.

– Сделаем омлет, – вдруг решила Джулия, доставая из холодильника кусок сыра и миску с яйцами. – А ты пока расскажи мне все о квартире Терезы. А вообще-то нет! Ты приготовишь омлет для твоих дедушек, а я буду слушать твой рассказ и одним глазом следить за твоими действиями.

Я уже упоминала, что Джулия умела быть властной и импульсивной?

Единственная причина, по которой я не стала спорить, заключалась в том, что я знала: дедушка и дядя Раф будут в восторге от тостов и омлета с ароматом эстрагона, а пока они одевались, у меня было время готовить. А возможно, к этому примешивалось немного уязвленной гордости.

Я хотела готовить так, чтобы у моих дедушек блестели глаза и текли слюнки. Я хотела, чтобы они были в восторге от моих блюд, а не размазывали их по тарелке, прежде чем тайком передать Оскару Уайльду или мадам Икс.

Дело не в том, что я ревновала их к блюдам Джулии; я лишь хотела внести свой вклад в домашнее хозяйство, где я проживала бесплатно, а также продемонстрировать свою любовь. Экономия во время оккупации, не говоря уже о строгом нормировании продуктов, которое должно было вскоре завершиться, были еще слишком свежи в памяти каждого, и мне хотелось побаловать любимых людей.

Я приступила к приготовлению омлета.

– Да, – командовала Джулия, нарезая эстрагон, когда я встала у плиты, – тебе нужна целая столовая ложка сливочного масла. Прямо на сковородку. – Я была благодарна, что она не предлагала мне отмерить продукты в граммах – это было бы слишком сложно.

У меня была маленькая сковорода для омлета, и Джулия ворчала:

– Лучше всего медная, но в крайнем случае чугунная тоже подойдет. Покрути ее, чтобы масло покрыло дно и стенки. Тогда яйца будут скользить по сковороде!

Я зачерпнула столовую ложку масла, выложила ее на сковороду и поставила на пламя газовой горелки.

– Не больше трех яиц, – подсказала Джулия. – Теперь добавь соль, перец и этот эстрагон и взбивай все, пока они не смешаются, двадцать, тридцать раз. Только не переусердствуй, иначе ты все испортишь. Я натру сыр, но в следующий раз приготовь его заранее. Как только ты выльешь яйца в сковородку, у тебя ни на что времени не останется.

Она была права. Как только масло растопилось и начало пениться – Джулия следила за мной орлиным взором, я вылила на сковороду взбитые яйца с травами. От аромата эстрагона во мне проснулся голод, и я решила приготовить три омлета вместо двух.

– Всё, а теперь… оставь в покое сковородку и посчитай до двадцати или типа того. А потом начинай ее двигать, – инструктировала меня Джулия.

Нервничая, я наблюдала, как ярко-желтые яйца начинают поджариваться, превращаясь в густую массу.

– Сейчас! – воскликнула Джулия с таким чувством, словно от этого зависела моя жизнь. – Двигай сковороду!