Глеб посмотрел в умные глаза Славы, а потом махнул рукой:
— Возможно, ты и прав. Все закончилось. Еще у меня дело на пропавших висит. Займусь ими.
— Вот и молодец. Отчет получишь в конце недели. Оставь тут пару патрульных и гони домой. Сегодня можно.
***
Прошло пять дней. Декабрь вновь напомнил о себе сильнейшей метелью. Глеб сидел в своем кабинете, смотря, как Арсений пытается сделать «ищейку» чистой: снимал фотокарточки и обозначения подозреваемых.
— Не смей этого делать, — предупредил Глеб, смотря на попытки напарника отколоть все данные. — Мы еще не закончили...
Но позитивный настрой Арсений, казалось, невозможно ничем перебить.
— Грамоту получили и денежные бонусы? Получили, — сказал он, загибая пальцы на правой руке. — Выступил я перед журналистами? Выступил. Повысили меня в звании? Повысили. Все кончено, Глеб. Кончено! Можно не переживать.
— Я еще Вафушеву не допросил. Не дают, сволочи, сверху.
— Они просто не хотят лишней шумихи.
— Просто популизм какой-то, — нахмурился Глеб. — Скажи им то, что они хотят слышать, и будешь купаться в золоте. Да еще и экспертиза долго идет. Старик опять грязную игру задумал.
— Ты не забыл, как ругали из-за того, что ты отпустил Провозьева. Не могут они тебя контролировать, а я...
— Всего лишь прыгаешь под их дудку. Все верно. Продолжай. Не буду тебе мешать. Сейчас только десять утра. Глядишь, и начальника получишь...
— Что же ты так все остро воспринимаешь. Забудь уже. Сделай хотя бы подобие улыбки и порадуйся, что мы раскрыли это дело.
— А пистолет? Вафушева по-любому знает...
— Как и секреты Феофановой? Крикову бы расколоть...
Арсений замер, едва вытащив последнюю булавку, которая держала краткую характеристику Ярослава.
— Ты будешь ругаться, Глеб. Чую...
— О чем ты?
— Хм... Крикову отпускают на днях...
— Что?! Почему?
— Старый ухажер Криковой у нашего старика попросил. Тот был не против. Ведь причастности к убийству Лиды не нашли.
— Мне кажется, что мы ведем это дело...
— Вели, — поправил его Арсений, закрывая «ищейку» на замок.
— Какой добавочный у старика, а?
— Ну-у-у-у...
— Быстрее. — Глеб поднял трубку и занес палец над циферблатом.
— Тринадцатый.
Глеб набрал нужную комбинацию.
— Что-то случилось? — беззаботно спросил Николай Валерьевич. — Холодов или Бобылев...
— Холодов. Холодов тебя беспокоит. Не ты ли мне вменял выговор из-за Провозьева? А теперь Крикова может уйти. Не замечаешь подвоха? У меня забыл спросить. За спиной выпускаешь преступников...
— Глеб. Хороший человек попросил. Убийц вы нашли. Что теперь всех невиновных на плаху...
— Нападение на полицейского. Ее машиной воспользовалась Вафушева. Опять воду мутишь, старик. Как бы не сорваться...
— Ты мне угрожаешь.
— Преступник должен понести наказание. Она могла завладеть моим оружием...
— Или как Арсений потерял свой пистолет. Профессионалы из вас так себе.
— Рад это слышать, — парировал Глеб. — Но суть в результате.
— Ладно. Извини. Понесло меня. Что ты хочешь за освобождение Криковой? Удивишь, если попросишь денег...
— Ты и так все решил, старик. Но раз я не могу повлиять, то пусть заплатит ущерб городу. Сейчас же. Тогда забудем эту историю. Но если она еще раз попадется, то пеняй на себя.
— Договорились, Глеб. Вот это я понимаю, волевой характер.
— Удачи! — Глеб швырнул трубку в сторону.— Пару ласковых у меня бы на них нашлось. Но нервы...
Спустя полчаса в дверь кабинета постучали. Глеб и Арсений в этот момент пили чай. Пожаловала Крикова собственной персоной.
— Что тебе надо? Я думал твои пятки будут сверкать из управления.
— Мой молодой человек оплатил все штрафы, — пролепетала она. — Я хочу извиниться за тот случай. Не знала о том, что вы полицейские...
— Покороче, — перебил ее Глеб. — Или это все?
— Вы тогда сказали правду, что чего-то недоговариваю. Раз Марта мертва и мне ничего больше не угрожает, то хочу сказать вам об одном случае перед убийством Лиды...
Глеб навострил уши.
— Продолжай, — сказал он.
— Мы тогда сидели в вип-ложе драматического театра. Лида была рядом. Кто-то из людей театра подошел к ней и сказал, что в ее машине орет сигнализация. Я тогда не придала этому значения. Но Лида мне жаловалось, что машина странно себя ведет. Печка плохо греет, а в рации постоянно какие-то помехи... Она не досмотрела представление, — Крикова приложила ладонь ко лбу. — Что-то с машиной. Заводилась через раз. Я это отчетливо помню.
— Приму к сведению, Анастасия. Ты можешь идти.
— Извините еще раз. Надеюсь, что при таких событиях мы больше не увидимся.
— Как я надеюсь. Ты не представляешь, — процедил Глеб. — Удачи Крикова.
— Взаимно, — бросила она, поворачиваясь к выходу.
Арсений встал из кресла и выглянул в коридор, чтобы убедиться, что она ушла.
— Как насчет того, чтобы ты съездил сегодня в типографию. Визитки тебе сделали. Я распорядился. Жена Марьяна тебя встретит.
— А как же пропавшие?
— Я как раз посмотрю зацепки и досье к этому делу. Тебе стоит поторопиться.
— А завтра ты не сможешь сам привести?
— Она хочет тебя увидеть, — виновато улыбнулся Арсений. — Не верит, что есть на свете безэмоциональные полицейские.
Глеб поперхнулся чаем и закашлял.
— Не знал, что ты обо мне такого мнения.
— Да я вскользь о тебе рассказывал. Сказал, что за визитками на днях приедешь. Марьяна обрадовалась. Будет ждать.
— И сколько такое чудо стоит?
— Два рубля за сто визиток. Они хорошо сделаны. Можешь не переживать.
— Когда мне говорят, что я могу не переживать... Все идет иначе, — хмыкнул Глеб, допивая свой чай сорта «Каркаде».
— Она сегодня работает, так что поторопись.
— Уговорил. Как хотел на время забыть об этом расследовании...
Глава 18. "Фары"
Глеб остановился около небольшого желтого здания «Типография». За двумя внушительного вида витринами трудилось два станка. Рекламная акция обещала сделать два плаката кинозвезд по цене одной.
Глеб зашел внутрь и сразу почувствовал вибрации от пола: так работали станки. Он подошел к стойке, где никто его не встретил. Пришлось нажимать на колокольчик. Дверь «Служебное помещение» открылась, и Глеб увидел странную картину: к клиенту вышла хохочущая рыжеволосая худая девушка с яркими карими глазами под ручку с молодым мужчиной с зеленой полоской на короткостриженной голове.
— Ой! — резко замерла девушка. — Глеб Холодов?
— Да, — процедил Глеб, доставая монеты из кошелька. — А ты жена Арсения...
Девушка зарделась, одернула руку мужчины.
— Тебе пора, — обратилась она к нему. — Иди...
— Марьяна? — осторожно спросил Глеб.
— Да.
— Можешь мне больше ничего не говорить.
— Давайте условимся, что вы ничего не видели. Это просто... Играли...
— Хм... Игра какая-то странная.
Марьяна достала из-под стойки визитки, обернутые в крафтовую бумагу, и вручила их Глебу, который положил монеты на монетницу.
— С вас четыре рубля, — поправила она Глеба.
— Арсений сказал, что двух рублей вполне хватит, — возразил Глеб.
— Это для своих, — засмущалась Марьяна.
Глеб вновь открыл кошелек и вытащил оттуда еще две монеты.
— Я могу идти? — буркнул он.
— Да, конечно, — Марьяна переминалась с ноги на ногу. — Это не то, что вы подумали.
— А что я должен был подумать?
— Просто веселились.
— Ты же знала, что я приеду...
— В течение нескольких дней... Время появилось...
— До свидания.
— Пока.
***
Вот эта дилемма. Нужно ли говорить об этом Арсению. За ручку держатся в таком возрасте только влюбленные пары. А если не сказать?
Глеб вызвал Арсения по рации. Они решили, что пора взяться за пропавших. Первая пропавшая — Инга Жарикова, жила на Московской улице. Снимала квартиру перед исчезновением.
