— Нормально. Лучше...
— Рад это слышать, — приободрился Глеб. — Мне в магазин надо заехать за грушами. Есть неподалеку?
— Я покажу. Потом пойду к себе...
— Не дури, Вер. Я отвезу. Опасность нужно минимизировать, а не стремиться к ней...
— Мне неудобно просить...
— Ничего. Я должен быть уверен, что ты дойдешь до дома в целости и сохранности...
— В целости, — горько усмехнулась она, пристегиваясь ремнем безопасности. — На перекрестке сверни направо и по пути увидишь супермаркет.
— Спасибо. Твой адрес?
— А-а-а...
— Брось это... Мне не тяжело...
— Череповская. Третий дом и первый подъезд...
— Понял.
У магазина Глеб оставил Веру в автомобиле, а сам отправился за покупками. Помимо груш «Дюшес» он приобрел шоколадку и упаковку молочной карамели («Фабрика Абрикосова»), куриные котлеты, несколько пачек круп (овсяную и гречку по паре штук), связку из восьми бананов и гроздь красного винограда. Последним в тележку отправилось жирное молоко в стеклянной бутылке.
Перед выходом, после оплаты продуктов, Глеб засунул в пакет пятьдесят рублей. Он запомнил слова фельдшера о питании. Не видел в этом «жалость». Что-то интуитивное говорило в нем: «Я так решил».
Глеб закинул покупки в багажник. Груши отложил отдельно.
Вера сняла шапку, пригладила свои длинные русые волосы и с улыбкой смотрела на садящегося за руль Глеба.
— Все купил?
— Ага. Погнали...
Путь оказался не таким долгим, но Глеб попытался разговорить Веру:
— Одна живешь? Так рьяно заработать стремишься, несмотря на здоровье...
— С отчимом. После смерти мамы я живу пока у него. Я не коренная жительница Мологи... Продали дом в Воронежской области... Мама вышла замуж... Стремлюсь откладывать деньги на съемное жилье. Отчим нормальный, но скряга... Ворчит без умолку...
У подъезда их приезд уже ожидали: сгорбленный пожилой мужчина пинал лед, а в губах дымилась папироса.
— Это он? — спросил Глеб, глуша двигатель.
— Видимо, с работы опять отпросился. Уже сообщили...
— Я помогу выйти...
— Не стоит...
— Не переживай, — настойчиво произнес Глеб.
Глеб открыл ей дверь.
— Стой, — попросил он, когда она выбралась из салона. — Возьми продукты...
— Не надо!
— Сколько тебя ждать?! — вскрикнул отчим, буравя Веру сердитым взглядом.
— Сколько нужно, — не менее грубо ответил Глеб, вытаскивая пакет из багажника. Он вручил ей покупки. — Бери и не заворачивайся. Если будут проблемы, то звони в «Млечный». Мне передадут...
— А ты не можешь мне квитанцию отдать? Буду признательна. Ошибочные тоже проверяют.
—Ладно. — Глеб отдал красный квиток, который успел помяться в кармане брюк. — Удачи!
— Большое тебе спасибо! Не забуду... До свидания.
Отчим не решился перечить разговору. Он что-то роптал себе под нос, но взял пакет у Веры. Она слабо обернулась и даже выдавила улыбку, когда Глеб ей подмигнул.
Как только захлопнулась дверь подъезда, Глеба атаковали странные чувства. Он помог не по долгу службы, а по велению сердца. Странно ощущать одновременно беспокойство и радость за удачное решение проблемы.
Глава 8. "Гостеприимство"
Бар «Трактир счастья» находился в конце улицы и «притворялся» теремом: резные стены и разукрашенные яркими узорами подоконники плохо смотрелись с неоновой вывеской. Рослый мужчина в джинсовом комбинезоне вытаскивал из черного пикапа, припаркованного у входа в бар, ящики с пивом. Рядом строился жилой дом. В ста метрах от питейного заведения, к распахнутым воротам тянулась вереница грузовиков.
— Пока закрыто, — процедил мужчина, понимая, что сыщик направляется к бару. — Приходи к пяти...
— Я из полиции, — ответил Глеб с блокнотом и ручкой наготове. — Ты здешний бармен? Макар?
— Ага. Я что-то натворил? Вроде трезвый брожу...
— Нет, я по поводу одного посетителя...
— Ну? — выжидательно подытожил Макар, выравнивая строй ящиков, которые могли в любой момент осыпаться, скользя по льду.
— Игнат тебе известен?
— Каблучок?
— Что?
— Ну, каблучок. Мы их так называем, — лениво ответил Макар, опираясь на кузов пикапа. — Дурачок со своими журнальчиками и теорией заговора. Я рад, что Игнат здесь нечастый гость... Скрывается от своей дражайшей женушки. Напивается, а потом блюет мимо унитаза. Знаем... Проходили...
— Много пьет?
— А как же? Впрок, как говорится... Может залпом выпить из двух бутылок и не поперхнуться... Курит женские сигареты с ментолом... Алкашей мне распугивает...
— Двадцать первого ноября у тебя гостил?
— Так... — задумался Макар. — Вроде... Игнат раз в месяц прибывает, а потом просит довезти свое синее тело до работы. Тактика такая... Чтобы другие беспокоились о его проблемах...
— А как ведет себя во время пьянки?
— Спокойный. Дурной, правда. Но тихий алкоголик, — нахмурился Макар, потирая руки от холода. — Занимает самый дальний стол и часами читает всякую чушь. А в перерывах квасит...
— Ясно. Значит, в ночь с двадцать первого на двадцать второе был?
— Ага. Я начал выгонять Игната заранее. В два ночи. Не хочу штрафов. Вот и приходиться шевелить бухих...
— Во сколько он вышел на улицу? Примерно...
— Он у нас педант. Постоянно на часы пялился. Где-то в пятнадцать минут третьего. Обиделся в придачу, что такси ему не вызвал. Хотя чаевых не выдает...
Глеб подождал, пока строители поутихнут и перестанут стучать по металлу.
— А в каком настроении он был? — спросил он, пытаясь медленно подвезти к главному: — Имею в виду его эмоции... Зол или подавлен?
— В своем обычном состоянии: амебы, — горько усмехнулся Макар. — Просто я не отвечаю за то, что происходит за пределами моего трактира. Он вообще жив?
— Да.
— Тогда к чему такие расспросы? — раздраженно осведомился Макар.
— Так нужно.
— Ближе к делу... Я работаю, как видишь...
— Игнат мог принести с собой оружие?
— Ты серьезно? Шутишь? — не поверил Макар. — Да он с зажигалкой справится не может...
— Ясно.
— Обычный выпивоха с комиксами «Душистый гусь». В карманах гуляет ветер. Игнат каждую копейку считает. Я прогнал всех по домам, а его обнаружил в туалете... Он мне своей тошнотой забот прибавил, — угрюмо произнес Макар. — Взял его за шкирку и поволок к выходу. Потом он испугался, что темно... Свет на улице вырубили...
— И?
— Я просто закрыл дверь и пошел решать проблемы. Игнат на ногах толком не стоял, но морозец сделал свое дело. Вот он и отправился по прямой к себе на работу. Здесь же тупик... Никакого оружия у каблучка и в помине не было. А то бы весь трактир слушал очередную ахинею... Игнат обожал хвастаться по мелочному поводу. А уж такое сразу бы выдал всем присутствующим.
— Не горели фонари?
— Ага. Я думаю, что стройка виновата. Постоянно какие-то перепады электричества. Только в пять утра включили...
— А свет в трактире был?
— Ну да. Аварийный генератор на солярке творит чудеса. А около половины третьего включился прожектор на строительных лесах. Но рабочие его сразу вырубили, когда я начал им кричать, что чуть не ослеп. Прямо в окно, — Макар инстинктивно потер глаза и добавил: — Идиоты...
— Не заметил странностей в ту ночь? Хлопки, например...
— Только убойную работу кретинов в касках... Додумались здесь высотку строить... Всю клиентуру распугивают... Конечно, потом посетителей в трактире будет больше, но нервные клетки того не стоят.
Глеб записывал в блокнот временные рамки, озвученные барменом.
— Еще полицейские приезжали, — вспомнил Макар. — Видел скопление тачек и мигалки. Это имеет отношение к Игнату?
— Вскользь, — неохотно признал Глеб. — Поэтому и спрашиваю.
— Что совершил этот убогий? — встрепенулся Макар. — Так там не учения?
— Учения?
— Читал в районном вестнике о соревнованиях криминалистов на нашей улице.
Глеб не стал спорить, а продолжил беседу:
