Пришлось ждать эвакуатора под разъяренный ропот граждан. Опять полиция виновата! Не могут обеспечить порядок в городе. Корреспонденты, как коршуны, выискивали в толпе «свидетелей» погони.

Пистолет Арсения лежал у Глеба в закрытом «Дуксмобиле», спрятанный в бардачке с замком.

От диспетчера сыщик узнал, что Арсения отправили в больницу. Жить будет! А это главное!

Крикова сымитировала сердечный приступ, поэтому врачи решили и ее положить на обследование, но в другую и с приставленной охраной. В таких лечебных учреждениях имеются отдельные больничные палаты с решетками на окнах. Вряд ли она будет прыгать с последнего этажа.

Из хостела пришли другие хорошие новости: спящие в том номере согласились дать свидетельские показания, что сотрудники отдела «Млечный» сделали все корректно и профессионально. Глебу с Арсением ничего не угрожает. Может возникнуть закономерный вопрос: почему они сразу не вызвали подкрепление? Но к бумажной волоките не привыкать.

— Я тебя искала! — крикнула Ульяна, выходя из микроавтобуса своего отдела. — Нарушаем инструкции...

— Какие? — устало протянул Глеб, закуривая и смотря, как кабриолет пытаются сдвинуть с места лебедкой и притянуть на эвакуатор. — То, что не проводим допросы? Сейчас это невозможно. Пусть Вафушева помаринуется в клетке и ждет своей участи. Начну с Криковой, когда врачи разрешат. Ты же знаешь, как такие давят на жалость... А потом их адвокаты скажут, что я допрашивал незаконно... Знаем... Проходили...

— Разумно...

— Еще бы...

— А почему в управление не поехал? Здесь ты больше не нужен, — смягчилась она.

— Люблю подумать на свежем воздухе. Жду пока адреналин спадет...

— По тебе не видно, что ты встревожен...

— Профдеформация, — парировал Глеб.

— Навестишь Арсения? — спросила Ульяна, наблюдая за корреспондентами. — Напарник твой, вроде...

— Коллега, — поправил ее Глеб. — Временно работаем. Не переживай. Оклемается. Я узнавал, — Он посмотрел на нее. — А ты что здесь забыла?

— Хотела воочию посмотреть на плоды твоей работы...

— Ну, это командная работа, — сказал Глеб, потянувшись и зевая.

— Видела Вафушеву, когда ее вели в камеру. Я хотела попросить тебя...

— Давай.

— Можно я поучаствую в допросе? Девять дел сами себе не расследуют. Улики против нее. По ориентировкам подходит. Интересно, что она скажет... По поводу Лиды...

— Вот оно что, — произнес Глеб. — Зачем тебе? Не понимаю, когда пытаются выведать лишнего...

— Опыт, Глеб. Такая приставучая штука. Еще ты на меня директора бутика бижутерии спихнул... Как его там? Шуркин... Вспомнила... За тобой должок...

— Ладно. Все равно и мы его разыскиваем...

— К чему такие неровности в расследовании? Мог бы просто схватить всех, до кого можно дотянуться, — проницательно заявила Ульяна.

— Мы с Арсением ходим по тонкому льду. Если бежать напролом, то на мелочи внимание не обращаешь. Как-то так...

— А подробнее?

— Когда ты почувствуешь самоуверенность, то тебе ее быстро обрежут. Раньше, чем ты думаешь...

— В смысле, люди со связями?

— Когда ты идешь против системы, то она начинает себя защищать. Любая. Хороша или плохая... Неважно... Но она переработает и выплюнет того, кто посягнет на безопасность...

— Поэтому полицейских не очень жалуют, — высказала Ульяна. — Моя мама была недовольна, что я стала полицейской... Говорила почти то же самое, что и ты. Только другими словами.

Появились аварийные комиссары, записывающие причиненный гражданам и городу ущерб. Также коммунальные службы принялись демонтировать остановку. Все работали слаженно. Вскоре об этом инциденте не будут вспоминать... Лишь табличка с заявлением, что будет здесь стоять новая и современная остановка. Молога имела свойство мгновенно реагировать на такие проблемы. Мэр не зря ел свой хлеб.

— Слушай, — произнес Глеб, — я люблю одно словосочетание: «человеческий фактор». В каждой сфере есть две категории людей: порядочные и непорядочные. В этом и есть суть человеческой природы. Нельзя на всех одинаковые ярлыки вешать. У каждой профессии своя специфика. Но человеческий фактор... Кто-то защищает граждан, а другой на них паразитирует. Полиция идеально показывает пресловутый фактор.

— Не совсем понимаю...

— Допустим, возьмем эту погоню. Сколько машин откликнулось на поддержку?

— Судя по всему, около шести...

— Всего. Я не говорю о тех, кто поехал на другие вызовы. А именно о свободных. Из дюжины патрулей на выручку отправилась всего половина. Чем другие занимались в этом районе? Остается только догадываться... Вышло бы побольше патрулей, которые стояли на пути у Вафушевой и выпустили шипы. Тогда обошлось бы без большего ущерба.

— Я, кажется, понимаю.

— Ради чего мы под пули лезем? Мы на своем месте. Не для вида, а для помощи. И я искренне не понимаю двойные стандарты. Нас поливают грязью, но когда этим ненавистникам нужна помощь, они не задумываются, кому позвонить... Может, я и ошибаюсь. Но думать иначе не могу. Каждый должен быть на своем месте.

— А причем система?

— Нужно поступать исходя из ситуации. Чем аккуратней работаешь, тем меньше шума. Пусть преступник до последнего не знает, что ты напала на его след. Теряет бдительность. А ломать систему — значит быть слоном в посудной лавке. Все просто. Лучше разобрать ее по частям, чем разом пытаться накрыть. Используй систему, чтобы помогать, а не калечить... Умей подстраиваться под обстоятельства, — вздохнул Глеб. — Ладно. Минутка философии закончилась. Пришло время действий.

— Что ты хочешь?

— Могу я тебе доверять?

— Конечно, — серьезно ответила Ульяна. — Мне спокойней, когда все известно.

— Я заинтересован в нашем сотрудничестве из-за твоих связей в управлении. Но язык придется держать за зубами. Все, что касается моего расследование не должно быть на слуху у посторонних. Иначе не сработаемся.

— Договорились. Слово офицера полиции даю.

— Надеюсь.

— Нужна информация?

— Именно. Здесь и сейчас. — Глеб сделал последнюю затяжку и оставил сигарету затухать в руке. — Мне нужен адрес частного детектива. «Миг права». Он знает подноготную Марты. Подруги Вафушевой.

— Адрес конторы?

— Нет. Необходимо пробить по документам из архива владельца детективного агентства и узнать домашний адрес.

— Это займет время, — возразила Ульяна. — Но раз такая пляска и Вафушева замешана, то сообщу в управление. Они мигом раздобудут.

Глеб вытащил блокнот из кармана куртки, открыл его и вырвал клочок бумаги с телефоном детектива.

— Возьми. Будет проще, — сказал он, протягивая номер.

— Готов сейчас навестить частника...

— Если возможно, — нахмурился Глеб. — Последнее дело перед сном. Хотел заявиться к нему в контору, но лучше пренебречь гостеприимством. Не думаю, что он будет хранить важные документы в ящике своего рабочего стола.

— Могу с тобой поехать? — твердо спросила Ульяна.

— Конечно. Подмога не помешает. Только возьми бронежилет и сними пистолет с предохранителя. Когда мы будем подходить...

— Опасный?

— Уверен, что он носит оружие...

— Кто? — спросил хриплый настороженный голос за дверью, когда Глеб нажал на звонок.

— Из полиции, — ответил Глеб, тыча удостоверением в дверной глазок. — Глеб Холодов. «Млечный». Открывай...

Сыщик с Ульяной стояли в общем коридоре третьего этажа старого пятиэтажного дома. Хорошо работало отопление, но звук капающей воды назойливо стучал по ушам. Жужжала лампа над головой. Бетонные облупившиеся стены дрожали, когда со стуком и кряхтением спускался медлительный лифт.

Замок сделал два оборота, а дверь открыл худой молодой мужчина с выпирающими скулами. Он хмурил свое округлое лицо. То щурил голубые глаза, внимательно присматриваясь к двум полицейским, которые оценивающе взирали на хозяина квартиры.

— Мы войдем или здесь начнем разговор? — непререкаемо высказала Ульяна. — Негоже стоять в дверях...