Вокруг становилось всё больше людей, ни с того ни с сего позабывших, кто они и что им нужно делать. Что же это такое творится?!

В тесном помещении стоял такой гул, что мне пришлось почти прокричать свой заказ продавщице, хотя я стояла с ней лицом к лицу. Чуть позже мы с Бенно, держа в руках дымящиеся чашки, заняли место за столиком у окна между влюблённой парочкой и мужчиной в костюме и стали прихлёбывать горячий какао. Не веря своим глазам, я наблюдала за тем, как этот мужчина заказал торт целиком и тут же стал есть его кусок за куском. Круглый кремовый торт, покрытый блестящей глазурью и маленькими шоколадными сердечками!

– У вас всё в порядке? – тихо спросила я его.

Мужчина обернулся ко мне. Полная бисквита и крема чайная ложка, которой он ел торт, зависла в воздухе. Он посмотрел на меня так, будто то ли не понял смысла моего вопроса, то ли счёл его глупым и неуместным. Наконец он просто отвернулся и засунул ложку себе в рот.

По спине у меня побежали мурашки.

Когда круассаны с какао исчезли в наших животах, я подошла к стойке, чтобы расплатиться, и мы с Бенно вышли из пекарни.

– Давай ещё зайдём в супермаркет, купим хлеба и молока, хорошо?

– Ну ладно, раз уж так нужно, – кивнул Бенно.

Супермаркет находился парой кварталов дальше. Бенно, живот которого теперь был полон какао, бодро бежал впереди.

– Смотри, собака без хозяина! – громко воскликнул он через несколько метров.

Я на секунду испугалась: навстречу нам и правда двигался здоровенный пёс песочной масти. Волоча за собой поводок, он перебегал то на одну сторону улицы, то на другую. Чуть позже я заметила бесцельно порхающего над ним волнистого попугайчика жёлто-зелёной окраски. Неподалёку от меня пёс остановился и, задрав лапу, пописал на детский трёхколёсный велосипед у ворот. К нам тут же подбежала возмущённая мать. Я лишь подняла руки, заверив её, что собака не моя, и мы с Бенно быстро зашагали прочь.

На парковке супермаркета машины стояли вкривь и вкось. Где-то у нас за спиной сигналил грузовик, которому никак не удавалось проехать. Один автомобиль кто-то бросил прямо напротив автоматических раздвижных дверей супермаркета, вдобавок оставив открытой дверцу. Она наполовину торчала в дверном проёме, поэтому двери непрерывно разъезжались и съезжались.

Одна из кассирш уже кричала на весь магазин, пытаясь найти хозяина, но все ходили с таким видом, будто их это не касалось.

Бенно остановился у входа и зажал нос:

– Тут воняет!

В супермаркете и правда странно пахло. Не так уж сильно – но определённо странно. Незнакомый запах всегда улавливается обонянием острее, чем все знакомые одновременно. Я на секунду задумалась, не оставить ли Бенно подождать снаружи, но вокруг бродило столько людей, явно лишившихся рассудка, что я отмела эту идею:

– Просто зажми нос. Пойдём.

Внутри все вели себя не менее странно. Какая-то одетая с иголочки дама, облокотившись на холодильную витрину, налила себе молоко прямо в пригоршню, где уже лежали хлопья, отправила всё это в рот и принялась жевать. Она смотрела на меня с таким видом, будто немного сомневалась, нормально ли то, что она делает. Молоко лилось у неё сквозь пальцы и, смешиваясь с ярко-красной помадой, капало прямо на белую блузку. Беспомощно вытерев липкие руки о чёрную юбку, женщина двинулась к следующей полке.

Бенно захихикал, но я решила, что это уж слишком. Я быстро взяла из витрины пакет молока, нашла полку с хлебом, и мы с Бенно пошли и сторону кассы. Только бы не пришлось стоять гам в очереди за какими-нибудь сумасшедшими!

Стоять в очереди за сумасшедшими нам не пришлось. Зато кассирша была занята тем, что брала из кассы монеты и строила из них башенку па конвейерной ленте.

– Извините, – осторожно спросила я, – могу я оплатить покупки?

– Откуда же мне знать, что ты можешь, а что пет? – огрызнулась женщина.

На мгновение я совершенно растерялась, а потом положила деньги за молоко и хлеб рядом с башенкой из мелочи и, схватив Бенно за руку, потянула его к выходу.

В городе творилось что-то невообразимое. Поведение моих родителей, истории в пекарне, а теперь ещё и в супермаркете. Всё это не могло быть простым совпадением.

Абсолютно ясно мне было лишь одно: нужно как можно скорее вернуться домой!

Дома из гостиной доносилась музыка. Играла какая-то древняя пластинка, которой папа громко подпевал. И, как всегда, фальшивил – хоть это осталось неизменным!

– Мы вернулись! – крикнула я ему, но так и не дождалась ответа. Поэтому я пошла в кухню, чтобы убрать наши немногочисленные покупки.

Бенно прошёл за мной и дальше – в сторону маминого кабинета за кухней. Он осторожно просунул голову к ней в дверь:

– Привет!

– А, вот вы где! А я вас ищу по всему дому. А вы, случайно, не... Никак не могу найти своё кольцо. В нём, кажется, был зелёный драгоценный камень. Вы его нигде не видели?

Разобрав продукты, я тоже прошла к маме:

– Ты имеешь в виду то, которое досталось тебе по наследству от бабушки?

Мама повернулась ко мне:

– Да? Что-то совсем ничего не помню!

Ох нет! Неужели с мамой тоже это случилось?!

Кольцо это было одной из немногих её драгоценностей. Фамильное украшение, передававшееся по наследству из поколения в поколение. Она была к нему очень привязана, хотя вообще-то редко сильно привязывалась к вещам.

Свою бабушку я не знала, она умерла ещё до моего рождения. Но мама всё ещё по ней тосковала, вспоминая время от времени. Она почти никогда не снимала это кольцо с зелёным камнем – только если была занята чем-то таким, от чего оно могло поцарапаться.

– Кстати, этот человек... как же его зовут? – Мама безуспешно подбирала слова, которые словно бы тоже куда-то запропастились. – В общем, он пришёл и спросил – чёрт, да как же его всё-таки звали?! В общем... Вы, случайно, нигде не видели моё кольцо?

– Так кто же всё-таки тут был? – попыталась я продраться сквозь эту словесную путаницу.

– Этот человек... который... так интересуется цветами.

Я ничегошеньки не понимала.

– Дурацкий тепличник? – спросил Бенно. – Виллем?

В глазах мамы промелькнула искорка:

– Да, точно, он!

– Виллем Бур? А с какой стати он сюда заявился? – Мои руки вновь покрылись гусиной кожей. – Ты его пригласила?

Мама покачала головой в нерешительности:

– Он хотел знать, всё ли в порядке. Мне это показалось каким-то... Как же это называется? В общем... Нет, я не совсем поняла, чего он хотел. Он тут так... э-э... совал везде нос... высматривал что-то, мне это не понравилось.

Ох как нехорошо! Даже то, что Виллем ошивался и вынюхивал что-то вокруг нашего дома, уже нагоняло на меня жуть. Но вот внутри дома ему точно было нечего делать. Мне вдруг пришло в голову, что ключ от аптеки ароматов остался лежать в моей комнате на ночном столике. Я его даже не спрятала! Мысленно обругав себя за это, я решила впредь быть осмотрительнее.

– Ты показывала ему дом? – спросила я. Только бы оказалось, что она этого не делала!

– Какой ещё дом?

– Наш дом! Виллу «Эви»! Вот этот! Мама, почему ты такая рассеянная? Что с тобой случилось?

– Что это вообще за вопрос? С чего ты взяла, что что-то случилось?

Я на секунду зажмурилась:

– Ну так что? Ты водила Виллема Бура по вилле «Эви»?

Мама отмахнулась от меня рукой:

– Вот ещё... У меня нет на это времени. А ты, случайно, не видела где-нибудь, – мама оглядела комнату, – моё кольцо?

Я сделала глубокий вдох и почувствовала, как мой пульс замедляется. Нужно было во что бы то ни стало сохранять спокойствие.

Зачем Виллем пытался попасть на виллу «Эви»? Было ли то странное состояние, в котором пребывали наши родители и другие жители города, его рук делом? И если да, то как он такое провернул? И зачем ему это?

Мне снова вспомнились слова Ханны о том, как сотрудники в банке не могли попасть в хранилище и поэтому никто не мог получить деньги. Что, если Виллем был причастен и к этому? Может быть, он использовал флаконы из аптеки ароматов в преступных целях? Может, Виллем никакой и не садовник, а грабитель банков?! Хотя... Подземная аптека ведь существовала десятки лет, и Виллем работал тут уже полую вечность. Так с чего ему вдруг именно сейчас взбрело в голову ограбить банк? И с какой стати втягивать во всё это маму и остальных?