Единственным быстро утилизируемым и доступным человечеству источником чистой первичной продукции за пределами традиционных пашен и пастбищ неожиданно являются именно засушливые и пустынные земли, где орошение и применение удобрений позволяют увеличить чистую первичную продукцию в несколько раз по сравнению с исходной продукцией естественных биоценозов.

Но и тут все упирается в те же ограничители: в пресную воду и, опосредовано, в энергию.

Для понимания мировой ситуации можно снова посмотреть на первую картинку, чтобы понять, что вода в мире есть, да вот только расположена она часто совсем не там, где это надо человечеству. То есть ее надо либо вести за полмира из Байкала в Сахару, либо опреснять из морской — прямо там, где она нужна. Только тогда можно поднять чистую первичную продукцию выжженных дюн. Нефть и вода оказываются сиамскими близнецами. Ну, или надо делать самое простое, что приходит в голову, — качать воду из подземных резервуаров прямо под пустынными или засушливыми землями. Привет, планета Дюна, мы помним о тебе, старик Херберт. И в результате мы имеем вот такую безрадостную картинку — именно там, где вода важнее всего, и наблюдается самый жестокий «водный стресс»:

Рис. 134. Карты «стрессонеустойчивости» планеты в динамике.

Современное сельское хозяйство является самым прожорливым потребителем пресной воды — около 30 % в «развитых» странах и до 90 % в развивающихся. Для того чтобы вырастить тонну зерновых, необходимо потратить примерно 1000–3000 м³. воды или, другими словами, 1–3 тонны воды на 1 килограмм зерна. Несмотря на то, что сам человек потребляет в день лишь 2–4 литра воды, для того чтобы накормить его, необходимо потратить 2000–5000 литров. «Зеленая революция» лишь усугубила положение вещей: из графика ниже видно, что с середины XX века сельскохозяйственный сектор США нарастил потребление воды больше, чем все остальные сектора экономики.

Рис. 135. График потребления воды секторами экономики США в период 1900–2000 гг.

Привычно думать, что вода является возобновляемым ресурсом — природный цикл испарения-осаждения каждый год наполняет реки новой влагой. Однако, как ни странно, вода в качестве ресурса может быть больше похожа на нефть. Дело в том, что значительная часть пресной воды (99 %) находится не в реках и озерах, а в виде резервуаров грунтовых вод, многие из которых либо не восполняются вообще, либо восполняются более медленными темпами, чем потребляются.

Примером нарастающего истощения подземного резервуара воды может служить самое крупное подземное озеро в мире Огалалла, раскинувшееся под территорией восьми штатов США и занимающее 450 тыс. км². Воды этого подземного озера составляют треть всех грунтовых вод страны и обеспечивают почти 2 миллиона человек. В 2000 году для орошения было выкачано 26 км³ воды. Общий отбор воды из Огалаллы составил 312 км³ с начала его использования. По некоторым оценкам, этот резервуар может быть полностью истощен в течение следующих 25 лет. Именно Огалалла показана на карте США чуть выше красным «раковым» пятном, которое подписывает смертный приговор индустриальному сельскому хозяйству Великих Равнин в США. Конечно же, если не будет осуществлен «план поворота канадских северных рек на юг», к высыхающим равнинам континентальных США.

Рис. 136. Инфографика по состоянию резервуаров пресной воды в США.

Кроме того, следует учесть, что резервуары пресной воды (включая стоки рек), как и месторождения нефти, распределены очень неравномерно. Всего 9 стран в мире обладают более чем 60 % от мировых запасов пресной воды. Это Бразилия, Россия, Китай, Канада, Индонезия, США, Индия, Колумбия и Конго. Как и нефть, вода может быть в изобилии совсем не там, где она необходима для того, чтобы воспроизвести чудо «зеленой революции». Ситуацию усугубляет то, что сельское хозяйство не является единственным сектором, претендующим на водные запасы: согласно прогнозам, в период с 2000 по 2050 годы спрос на воду увеличится на 55 % — на 400 % в промышленном производстве, на 140 % в производстве электричества и на 130 % в бытовом использовании. В итоге к 2050 году более 3,9 млрд человек (40 % населения планеты) будут жить в условиях дефицита питьевой воды.

[88]

Что такое водный стресс, помноженный на нищету и нехватку энергии? Это трущобы бедного Юга.

Ведь пример американской Огалаллы — это еще не случай самых проблемных подземных резервуаров. Ситуация с подземными резервуарами грунтовых вод в Пакистане, Индии, Иране, Мексике, Саудовской Аравии и Китае гораздо печальнее. Чем краснее цвет, тем меньше пресной воды в перерасчете на текущие темпы ее использования.

Рис. 137. Схема динамики изменения количества пресной воды с учетом ее интенсивного использования в текущий момент времени.

Кроме проблемы с исчерпанием воды в подземных резервуарах, попутно возникает и еще одна неприятность: неуемное использование грунтовых вод человечеством буквально приводит к тому, что города, стоящие на истощающихся резервуарах, «тонут» в море и безо всякого глобального потепления.

Сегодня Индонезия спасает от воды три крупнейших города — Семаранг, Джакарту и Бандунг. Это — «зоны тревоги», которые объявило министерство энергетики и горнодобывающей промышленности страны. Из-за активного использования грунтовых вод данные города потопают от проседания почвы.

На первом месте по степени проседания почвы стоит Джакарта. Ее рекорд — 10 см в год. Бандунг и Семаранг стабильно уходят под землю на 5–7 см ежегодно.

Тонет и Шанхай. Крупнейший промышленно-финансовый центр Китая оседает со скоростью примерно 10 мм в год в воды реки Янцзы, на берегах которой он стоит. «Шанхай тонет, и хотя этот процесс можно приостановить, полностью прекратить его невозможно», — честно сообщает представитель геологического статистического института Шанхая Вэй Цзысинь. Этот процесс, начавшийся еще в 1921 году, вызван активным использованием подземных вод. За последние десять лет он замедлился, но между 1920 и 1960 годами скорость погружения была в четыре раза интенсивнее обычной. Это необратимое явление также отмечается и в прибрежных китайских провинциях Цзянсу и Чжэцзян.

В некоторых районах столицы Мексики — Мехико — усадка грунта с конца 19-го века достигла 13 метров. Из-за этого не только нарушено автомобильное движение по центральным трассам города, но и появилась угроза архитектурным сооружениям, расположенным в «критических» районах. Причиной постепенного «погружения» Мехико являются особенности геологического строения гигантской впадины, где расположен город. Часть мексиканской столицы находится на месте древнего озера. К тому же огромный город потребляет воду из многочисленных подземных скважин, что лишь ухудшает ситуацию.

Грунтовые воды составляют более 60 % всей влаги, потребляемой жителями долины Мехико, поэтому усадка грунта неизбежна. Если не принять срочных мер, исторические здания претерпят серьезные повреждения. Собственно, их фундаменты и так время от времени приходится «латать» из-за появления трещин.