[87]
Наибольшая площадь долговременных пашен в мире приходится на США — 179 млн гектаров. Далее в списке стран идут Индия (170 млн гектаров), Китай (135 млн гектаров) и Россия (130 млн гектаров). Неудивительно, что лидером по сбору зерновых и зернобобовых при таких объемах пашни являются именно США, не испытующие к тому же никаких проблем с любыми тратами энергии минеральных топлив на свое сельское хозяйство. США в среднем собирает 500–550 млн тонн зерновых и зернобобовых ежегодно (из них 300–350 млн приходится на кукурузу, до 70 млн тонн — на пшеницу, а остальное составляет ячмень, овес, соя и другие культуры). Этот факт и позволяет США экспортировать до 100 млн тонн зерна ежегодно.
Но если мы рассмотрим ситуацию в пересчете на душу населения, которой и необходимо обеспечить в первую очередь за счет пашен минимально необходимые 2000 ккал в день, то ситуация становится гораздо менее радужной. Ведь более правильным будет учитывать не только площадь пашен, но и сколько обрабатываемой земли приходится на 1 человека в той или иной стране, а также сбор зерновых на душу населения. Наихудшие показатели в мире по обеспеченности пашней — у Китая и Японии: по 0,08 и 0,03 га на человека (или, в понятных «дачных» терминах пространства бывшего СССР, по 8 и по 3 сотки соответственно).
Отсюда и проистекает значительная разница в удельном производстве зерновых и зернобобовых в расчете на душу населения, наблюдаемая по разным странам.
Рис. 128. Графики удельного производства зерновых и зернобобовых на душу населения.
Как видите, те люди, которые говорят, что «бульбаши и москали» без импорта еды подохнут с голоду, немного не владеют мировой статистикой по производству основы продовольственной пирамиды современного мира — зерновых и зернобобовых культур. Может быть, жители России, Белоруссии и Украины перестанут есть столько говядины, сколько едят сейчас, но с голоду они не помрут. Про сало я даже и не говорю. Сало — это святое. А вот японцам без импорта продовольствия будет туго, особенно если миру вдруг не понадобятся новые «Тойоты».
Однако в динамике процесса картинка оказывается еще печальнее.
Китай стремительно теряет и те немногочисленные пахотные земли, что есть у него, те самые «8 китайских соток». В целом в мире возникли два больших очага эродирующих почв. Первый — на северо-западе Китая, второй — в Центральной Африке. Спутниковые снимки показывают постоянное возникновение пылевых бурь в этих районах. Это уже привело к тому, что в Северном Китае за последнее время было заброшено 24 тысячи деревень, а миллионы гектаров бывших тучных пастбищ превратились в бесплодные пустыни.
Другая тенденция — преобразование пахотных земель в несельскохозяйственных целях. Так, в Китае за последние 10 лет города захватили около 800 тысяч гектаров бывших пахотных земель. Еще около 100 тысяч гектаров пришлось отдать на промышленные предприятия, складские и распределительные центры.
В 2011 году продажи новых автомобилей в Китае достигли 20 млн штук — рекорд для любой страны. При этом на каждые 5 млн новых машин должен приходиться дополнительный 1 млн гектаров земли — под автодороги, стоянки, заправки, техцентры и тому подобные объекты инфраструктуры, которые, как вы понимаете, не всегда получается строить только в горах и пустынях.
В целом же мир уже исчерпал практически все резервы по наращиванию сельхозпроизводства. Прекратилось даже экстенсивное развитие сельского хозяйства: так, с 1995 по 2005 год население в мире увеличилось на 14 %, в то время как пахотные земли увеличились в размере только на 0,4 %. Связано это, к сожалению, не с тем, что это невозможно сделать в принципе, а скорее с тем, что ресурсные затраты на ввод данных объемов пашни в сельскохозяйственный оборот будут превосходить отдачу от их использования.
Кроме того, надо понимать, что в последнее десятилетие мир столкнулся и еще с одним ограничителем роста. Это урожайность основных сельскохозяйственных культур.
Вот еще одна показательная карта:
Рис. 129. Мировая карта «урожайности».
Страны «золотого миллиарда», которые выстроили давным-давно и «вылизали» до деталей свое сверхэффективное индустриальное сельское хозяйство, уже не могут обеспечивать его существенный интенсивный рост.
Так, в Японии урожайность риса, начиная с 2005 года, по-прежнему остается на одном и том же уровне — около 52 центнеров с гектара. Похожая ситуация и с урожайностью пшеницы в европейских странах — основных ее производителях. Во Франции урожайность этого злака остановилась на уровне 70–72 центнеров с гектара, в Германии она и вовсе немного падает (на 2–3 % в год, до 68 центнеров).
В развитых странах в последние 5–7 лет также достигнут «потолок» по надоям, по скорости привеса свиней, по яйценоскости кур. Все это говорит о том, что Европа, Северная Америка, Япония и Австралия больше не смогут стремительно наращивать сельскохозяйственное производство, в лучшем случае оно стабилизируется на нынешнем уровне.
Если кто-либо из читателей вспомнит здесь «страшный-ужасный-ГМО» и скажет, что «они что-то там придумают с урожайностью», то я отвечу, что основной эффект ГМО пока заключается в управляемой пересадке уже готовых генов от растения к растению, а вот предложить какой-нибудь пшеничке «ускоренный втрое фотосинтез» мы пока не можем.
Урожайности ГМО-культур пока находятся на уровне лучших традиционных сортов, не выше.
Потенциал роста урожайности есть только в развивающихся странах. Но там он ограничивается либо дефицитом воды, либо ростом стоимости минеральных удобрений и средств защиты растений (в 2 раза за последние 5 лет), либо, опять-таки, недостатком и дороговизной топлива. В общем, «богатые не могут, бедные могут, но им никто этого сделать не даст».
В мире остается лишь одно государство, способное относительно быстро нарастить сельхозпроизводство — это Россия. У России в 1990-е годы было заброшено около 41 млн га посевных площадей. Если эти земли ввести в оборот и собирать с них среднестатистический урожай трудных российских условий (около 2 тонн с гектара — или 20 центнеров), то сбор зерновых в стране можно увеличить на 80 млн тонн.
Также следует учитывать, что 40 млн га пашни на протяжении 20 лет не получали ни одного грамма удобрений. То есть при нормальной подкормке потенциально с этих земель можно увеличить урожай на 0,5–0,7 тонны с гектара (на 5–7 центнеров). А это еще 20–28 млн тонн зерна.
Таким образом, при нормальной сельскохозяйственной политике, потенциально Россия может нарастить урожай зерновых с нынешних 80–95 млн тонн до 180, а то и 200 млн тонн. А это уже 1,4 тонны зерна на человека — практически уровень современных США. В силу этого экспортные возможности России тогда увеличатся с нынешних 18–25 млн тонн до 50–60 млн тонн в год. И это при том, что десятки миллионов тонн зерна могут дополнительно пойти в птицеводство или животноводство.
Сейчас мы платим за последний банкет «золотого миллиарда», поставляя им нефть и газ в обмен на цветную бумагу и нолики в виртуальном мире компьютерных денег. Так, может быть, стоит подумать о том, что нам может дать разумное расходование нефти у себя дома?
Ведь дом у нас, на самом деле, отнюдь не столь плох, как это кажется на первый взгляд. Да, в России холодно и неуютно 9 месяцев в году. Да, часть наших городов не видит солнца по полгода. Но именно русские освоили эти негостеприимные, холодные земли и смогли организовать цивилизацию мирового уровня на этих промозглых просторах тайги и тундры. И, надо сказать, на просторах этой тундры лежит еще одно несметное богатство — это практически нетронутые запасы чистейшей пресной воды. Воды на Земле очень много. Вода покрывает большую часть земной поверхности. Однако в целом картина для современной биосферы выглядит достаточно безрадостной — 97,5 % всей находящейся на планете Земля воды практически нереально впрямую включить в биологический оборот.
