Вас теперь не удивляет то, что максимум боеголовок в распоряжении США пришелся почему-то не на конец «холодной войны», а еще на старый, добрый 1965 год? Просто если до 1964 года завод в Окридже, а потом и завод в Портсмуте делали только оружейный уран, то после 1964 года они уже работали исключительно и во все большем масштабе на нужды снабжения американских АЭС топливом. Ну а боеголовки начиная с 1964 года только модернизировались — из старых боеголовок уран и плутоний доставали, а в новые их засовывали. Ну а часть урана из боеголовок шла на топливо для АЭС.

Собственно говоря, «битва за уран» была проиграна нефтяным динозавром еще тогда. Если бы собственная американская ядерная авария на станции Тримайл-Айленд не случилась в 1979 году, то ее стоило бы выдумать. Ведь уран в США был дорог энергетически, и его, по факту, не хватало даже на собственные нужды США, исходя из их потребностей в уране. Почему же ядерные реакторы после 1979 года в США не строились, и что же произошло в Тримайл-Айленде?

Интересности с американской программой мирного атома начались намного раньше — еще в 1977 году. Именно тогда была прекращена выдача разрешений на строительство новых станций.

Вот график, если что:

Рис. 87. График динамики программы американского «атома».

Источник информации — солиднее некуда. Энергетическое информационное агентство (EIA), наш старый знакомый патологоанатом. Объяснений внезапному прекращению выдачи разрешений в 1977 году, когда о Тримайл-Айленде еще никто и помыслить не мог, никаких.

В источнике просто пишут: «Среднее время строительства атомных станций возросло с 7 до 11 лет, что значительно снизило спрос на лицензии». И это, заметьте, на фоне сверхвысоких цен на нефть и нефтяного эмбарго 1973 и 1979 годов, от которого больше всего страдают США. США, которые в 1971 году отметили свой личный «пик нефти»!

Но зачем объяснения? Это ведь отчет патологоанатома. Патологоанатом напишет вам о «дегенеративных изменениях мозга», а не о нейросифилисе. Так и тут. Просто лицензии на строительство новых атомных станций внезапно «перестали пользоваться спросом» в 1977 году. Я скорее поверю, что их внезапно «перестали выдавать». А в 1979 году уже и на примере аварии на АЭС Тримайл-Айленд всем сомневающимся объяснили, что мирный атом — это бяка.

И я бы поверил в «случайную катастрофу» на Тримайл-Айленде, если бы не еще один факт.

Выражение «китайский синдром», не очень известное у нас, возникло в среде американских специалистов в ядерной энергетике в 1960-х годах как специфически жаргонное и узкоспециальное. «Китайским синдромом» американские атомщики иронически обозначали настолько тяжелую аварию с расплавлением ядерного топлива АЭС, что оно будет способно прожечь корпус реактора и фундамент. Крайне малая вероятность такого события подчеркивалась названием, произошедшим от шутки, что при тяжелой аварии на АЭС ядерное топливо способно прожечь всю Землю насквозь и дойти до Китая.

По факту же консервативный подход при проектировании АЭС был всегда настолько ярко выражен, что даже в 1960-х годах уже учитывались самые невероятные события. Например, энергоблоки строились с сейсмостойкостью не ниже 7–8 баллов даже в зонах, где повторяемость землетрясения с магнитудой 6 баллов по шкале Рихтера составляет 1 раз в 10 000 лет. Ну а Франция строила свои АЭС с расчетом на падение на них сверху, буквально «прямой наводкой», реактивного самолета размером с «Боинг-707».

В 1979 году на американские экраны выходит фильм «Китайский синдром», имевший большой успех в США. Технически наивный, но зрелищный фильм рассказывал именно о таком сценарии развития аварии — в результате внутреннего разогрева плавится корпус реактора и разрушается энергоблок. Широкая публика впервые услышала, что ядерное топливо способно к саморазогреву до больших температур без должного внешнего охлаждения. По «случайному совпадению» ровно через 2 недели после выхода на экраны кинофильма случилась именно такая авария с частичным расплавлением активной зоны на американской АЭС Тримайл-Айленд.

Мое личное мнение — заглушки, уровнемер и клапаны на Тримайл-Айленде не сработали не просто так.

Сразу же после аварии на Тримайл-Айленде в США началась крупномасштабная и суперэмоциональная антиядерная кампания с оттенком массовой истерии и паники. Ужасные сценарии, вроде описанного в «Китайском синдроме», подавались общественности уже в качестве буквальных утверждений и описаний свершившегося в Тримайл-Айленде. Фактические повреждения корпуса реактора на аварийной АЭС уже никого не интересовали. Да и оказались они далеко не столь катастрофичными — не был проплавлен даже прочный корпус реактора.

Я не хочу дальше убеждать кого-то в случайности или неслучайности аварии на Тримайл-Айленде. Выбор нефтяного динозавра, заложенный им бомбардировками Хиросимы и Нагасаки, неверием в атомную энергию, выбором газодиффузного способа разделения изотопов и гонкой с СССР по количеству боезарядов, был в итоге подтвержден в 1979 году. После 1979 года новые блоки АЭС, вплоть до последнего времени, в США не строились. Нефтяной динозавр пропустил целых тридцать лет, в то время как ядерный фокстерьер, хоть и делая свои собственные ошибки, хоть и голодая, хоть и отступая на старые рубежи, но упорно и последовательно шел вперед.

Для нас важно другое — с таким отношением к мирному атому, которое сложилось в США после 1979 года, новые АЭС там строились с большим скрипом. Последний ядерный энергоблок из «программы 1970-х» был пущен в США в 1990-м году, то есть самому молодому из «американских призывников» в этом году стукнуло уже 22.

Много это или мало?

Официально почти все реакторы в мире планировались на срок службы в 30 лет, но, по факту, уже стало общепринятой практикой продлевать им ресурс до 40 лет. Больше 40 лет во всем мире пока прослужили лишь 20 реакторов (самые старые реакторы работают по 43 года), поэтому, наверное, можно представить себе 50-летний реактор, но уж никак не «столетний атомный котел». Да и эксплуатировать старые реакторы, как показал пример японской Фукусимы, лучше до первой возможности их замены на более совершенные, поскольку многие технические новинки, которые уже штатно устанавливаются на новые модели реакторов, например те же ловушки расплава активной зоны, просто не предусмотрены в старых АЭС.

А теперь оценим, что надо миру в целом для создания инфраструктуры будущей ядерной энергетики. Просто посмотрим на планы ближайшего будущего в сравнении с фактами недавнего прошлого.

Вот пуски реакторов по годам — исторические и запланированные в ближайшем будущем:

Рис. 88. График динамики пусков ядерных реакторов.

На приведенной диаграмме вы можете видеть, что за период 2021–2030 годов в мире надо будет заменить… всего лишь 192 реактора. Чуть меньше половины от существующего мирового парка ядерных реакторов, если кто плавает в цифрах. Задача, которая должна быть запланирована уже сейчас, причем в темпе первых советских пятилеток, с напряжением всех сил заинтересованных в этом стран. Необходимо строить так, как строили при Сталине, при Джонсоне, при Форде и при Картере, вводя тогда по всему миру в строй по 30–35 реакторов в год.

Понятное дело, данная задача касается в первую очередь тех, кто строил реакторы давно и помногу, а именно — Европу, отчасти — Японию и в самой непосредственной мере — США.

Как я сказал, после 1990-го года реакторы в США не строились и многим из них уже по 35–40 лет. Короче, у кое-кого уже почти дембель, у кого-то контракт на сверхсрочную службу, а вот салаг-новобранцев — раз-два и обчелся.

Значит в ближайшее время радикальное обновление реакторного парка светит (и греет, и опустошает в перспективе кошелек) именно Европе и США.