Аня снова ударила пальцем по экрану планшета. Диктофон продолжил запись.
– Мы слегка отклонились. – Аня глянула на список заготовленных вопросов. – Как вы решили играть вместе? Чья идея?
– Идеи не было, само собой все сложилось. Мы с Гришей в музыкалке вместе занимались, но нам обоим там не нравилось.
– Почему?
– На уроках играют какую-то древнюю скукоту. Иногда попадаются классные песни, но преподы все равно кайфануть не дают. Только войдешь во вкус, тут сразу начинается: спину ровно, не кривляйся, кто так наотмашь играет… В общем, академично там было, нам с Гришей это надоело.
– А Коля как к вам попал?
– Случайно! Он как-то между делом сказал, что учился играть на басу в детстве, даже инструмент у него сохранился. Понятия не имею, как он бас-гитару уберег – дома у них чего только не происходило! Ну, короче, поболтали на перемене, вкусы у нас совпали. Потом, помню, на биологии сидел в телефоне, от скуки создал общий чат из нас троих и предложил разучить что-нибудь вместе. Руновский позвал в отцовский гараж для репетиций. Так мы и сложились. Потом лето началось, мы каждый день репетировали, выступать чаще стали, и пошло-поехало…
– Вы уже придумали название для группы?
– Да. «Пятая колонна».
– Как ты сказал? «Пятая колонна»? – удивилась Аня. Саша кивнул. – И кто ж из вас додумался до такого?
– Я предложил, ребята согласились.
– Почему выбрал это название?
– По телеку услышал фразу, какой-то министр интервью давал. Я загуглил, почитал. История там мутная, про гражданскую войну в Испании – пятой колонной тогда называли внутренних врагов. Сейчас эту фразу любят использовать для пропаганды. Ты, наверное, тоже слышала? Обзовут пятой колонной кого-нибудь, кто не нравится, и будут портить ему жизнь всеми способами. Подумал, если так назваться, сразу привлечем к себе внимание. Взрослые посмотрят и скажут, типа: «Что за наглецы? Надо бы послушать, о чем они поют».
– Неплохо придумал. Мне нравится.
– Хотя, на самом деле, «Пятая колонна» просто звучит прикольно и запоминается легко, – с улыбкой добавил Рихтер.
В гараж вернулся Руновский с бутылкой воды.
– Хочешь пить? – Он протянул бутылку Рихтеру.
– Давай. – Саша промочил горло. – Оценки узнал у мамы?
– Ага. Анька, празднуй, у тебя пятерка.
– Ого! – обрадовалась Некрасова. – Спасибо. Отлегло.
– А у нас что?
– Ой, лучше не спрашивай, – Руновский сморщился и отмахнулся, – не порть настроение, – сказал Гриша, взял гитару и начал перебирать струны.
– Понятно. – Саша от досады швырнул бутылку на столешницу у стены.
– Продолжим? – спросила Некрасова. – Вы не пробовали писать свои песни?
– Нет, – ответил Рихтер, опустив голову.
– Да пишет он, пишет! – ткнул его кулаком Гриша.
– Не пишу я! – Саша вскинул голову. Его лицо порозовело.
– Как же? Я слышал, как ты что-то свое мычал.
– Да вот именно что мычал. Пытался что-то наиграть, но не получается. Не мое это.
– Но, может, в будущем получится что-нибудь сочинить? – Аня слегка нагнулась в его сторону.
– Не знаю. – Рихтер засмущался и отвернулся. – Это сложно.
– Понимаю. – Аня выключила диктофон. – Ребят, а вы не хотели бы выступить в школе? У нас мероприятие намечается, нужны музыканты.
Саша с Гришей быстро переглянулись.
– Ну не знаю… Не заставят нас какую-то народную муть играть? – ответил Рихтер. – Не хочу ни под кого подстраиваться.
– Сами выбирайте, что играть. Не думаю, что кто-то будет спорить.
– Если так, тогда договорились.
В гараж вернулся Макаров. Из-за его худой спины выглядывал приземистый блондин в толстовке с капюшоном.
– Ребят, к нам тут пацан пришел, на барабанщика пробоваться хочет.
Коля отступил в сторону. Блондин шагнул вглубь гаража. В руках у него были барабанные палочки.
– Привет, – сказала Аня и прищурилась, чтобы лучше разглядеть его лицо. – Тебя же Степа зовут, верно?
– Да. Привет, – тихо ответил блондин.
– Вы знакомы? – спросил Рихтер.
– В смысле? Ребят, вы чего? – Аня широко раскрытыми глазами оглядела музыкантов. – Это же Степа Назарук из параллельного класса.
– Оу! – Саша постарался лучше рассмотреть блондина. – Блин, чувак, прости. Я правда тебя раньше не замечал.
– Да ничего. Все нормально, – робко ответил Степа.
– Меня Саня Рихтер зовут. Это Гриша Руновский и Коля Макаров. – Саша поочередно указал на друзей.
– Ну а я… – Блондин потоптался на месте. – Я Степа Назарук.
Руновский звонко рассмеялся.
– Блин, прости, не сдержался. – Гриша надул щеки и пожал плечами. – Извини, ты просто забавный.
– Так ты на барабанщика пробоваться пришел? – спросил Саша.
– Да, – решительно ответил Степа и шагнул навстречу Рихтеру.
– Ладно, ребят. – Некрасова закрыла планшет и убрала его обратно в сумку. – Я пойду тогда, не буду вас больше отвлекать. – Она всем помахала на прощание и перед уходом еще раз обратилась к Рихтеру: – Саш, я напишу тебе потом по поводу выступления, когда и куда подойти. Хорошо?
– Ты? Мне? – Рихтер захлопал глазами. – Да… Давай. Буду ждать.
– Пока!
Аня всем улыбнулась и вышла из гаража.
– Ну что? – Коля нарочито резко хлопнул Степу по плечу, отчего тот весь вздрогнул. – Какие группы слушаешь?
– Это главный вопрос, с которого начинается собеседование в группу, – пояснил Рихтер.
– Разные группы, иностранные в основном. Metallica, Korn и всякое такое…
– Неплохо, но мы играем русский рок, – сказал Саша.
– Значит, я выучу песни, которые вы играете. Для меня это не проблема.
– Ну молодец. Нам проблемы не нужны. – Макаров, сложив руки на груди, глянул на палочки в руках новичка. – На чем барабанить будешь?
– У вас разве нет инструментов? – растерянно огляделся Назарук.
– Нет, – ответил Руновский. – Видишь ли, бюджет у группы ограничен. Мы все со своими инструментами приходим. Так что тебе собственные барабаны надо притащить.
– Но у меня нет барабанов.
– Как же ты тогда учился играть? – спросил Рихтер.
– В музыкальной школе.
– Это в нашей музыкалке, что ли? – спросил Руновский.
– Да.
– Я там десять лет проучился и тебя ни разу не видел, – Гриша с подозрением поглядел на барабанщика.
– Ну… Я не ходил на платные курсы. – Степа весь скукожился. – Моя мама там работает, преподает скрипку. Она договорилась с подругой, которая заведует курсами на ударных, чтобы со мной занималась.
– Почему барабаны? – спросил Руновский.
– Потому что… Потому что, – мямлил Степа. Он опустил голову, отчего светлая челка упала ему на лицо и прикрыла глаза. – Ну это… того… можно фигачить по ним, по барабанам то есть, и никто шикать не будет. Везде ж как? И дома, и в школе – не болтай, не гунди. А в музыке наоборот. Мама спросила, на каком инструменте хочу играть, – ну я и выбрал самый громкий.
Когда Степа закончил, парни еще несколько секунд молча смотрели на его приземистую, слегка сгорбленную фигуру.
– Не ссы! – громко сказал Коля. – Мы тут все такие. Музыка – наша свобода. А все остальное, что не музыка, это… ну, любое слово на «х» подбери – не промахнешься.
Степа поднял голову и посмотрел на Макарова. Коля, улыбаясь желтыми зубами, прошел к бас-гитаре. Степа посмотрел на остальных: Рихтер и Руновский тоже ему улыбались.
– Папа твой кем работает? – спросил Руновский.
– Он пианист, но постоянной работы у него нет. В музыкальную школу учителем папу не взяли, потому что он заикается и не может нормально преподавать. А какая еще в нашей дыре у него может быть работа? – вздохнул Степа. – Играет иногда в ресторанах, когда его приглашают. Какую-то копейку этим зарабатывает.
– Значит, бочку с хэтом у них не выторгуешь…
– Папа мне только палочки смог подогнать – профессиональные, самые топовые. Он их у ресторанного барабанщика выкупил, мне на день рождения подарил.
– А ты когда-нибудь играл хоть в том же ресторане? – спросил Рихтер. Степа отрицательно помотал головой. – То есть ты играл только в музыкалке, да еще и после уроков, когда перед тобой только учитель и даже других учеников нет?