Все слушали, затаив дыхание, хотя почти каждый хорошо знал множество подобных историй. Затем разговор продолжился в том же духе:
– С тех пор как вы, капитан Холдернесс, были у нас в последний раз, в Марблхеде высадились пираты. Да, прошлой зимой напали французские пираты-паписты. Люди боялись выйти из дому, потому что не знали, чего ожидать. Пираты вытащили на берег пленников с захваченных судов, среди них оказалась одна женщина, и поволокли в болота. Жители Марблхеда, зарядив ружья, молча наблюдали за происходящим, выжидая. А среди ночи воздух потряс громкий, отчаянный женский крик: «Господи Иисусе! Сжалься надо мной! Спаси от этих людей! О, Господь всемилостивый!»
У всех, кто слышал этот вопль, кровь застыла в жилах, а потом старая Нэнси Хиксон, уже много лет не встававшая с постели, поднялась среди собравшихся в доме ее внука горожан и сказала, что если ни у кого не хватает храбрости пойти и спасти несчастную, этот крик умирающей женщины до конца дней будет звучать у них в ушах и в ушах их потомков. Завершив пророчество, Нэнси упала и умерла, а на заре пираты покинули Марблхед, однако и по сию пору жители города часто слышат доносящийся с болот призыв: «Господи Иисусе! Сжалься надо мной! Спаси от этих людей! О, Господь всемилостивый!»
– Кстати, – басом проговорил пресвитер Хокинс с тем гнусавым пуританским акцентом, о котором Батлер сказал, что пуритане богохульствуют через нос, – благочестивый мистер Нойс наложил на Марблхед строгий пост и прочел трогательную проповедь, толкуя слова: «И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне»[47]. Однако порой думается, что видение пиратов и женский крик стали уловкой Сатаны, чтобы испытать жителей Марблхеда, увидеть, какие плоды принесла их доктрина, и таким способом опорочить их в глазах Господа. Если так, то враг одержал победу, ибо не пристало христианам оставлять беспомощную женщину в беде.
– Но, пресвитер, – возразила вдова Смит, – это вовсе не было видением. Пираты – настоящие живые люди, которые сошли на берег, сломали ветки деревьев и оставили на земле следы сапог.
– Что до этого, Сатана владеет многими хитростями, и если когда-то бродил подобно ревущему льву, то не остановится перед такими мелочами, а завершит начатое дело. Говорю вам, что многие люди являются духовными врагами в видимом обличье, обитающими в дремучих местах. Лично я верю, что краснокожие – те самые злобные существа, о которых читаем в Священном Писании, и, несомненно, действуют заодно с ненавистными папистами – французами из Канады. Слышал, что французы платят индейцам кучу золота за каждую дюжину английских скальпов.
– Веселенький разговор, ничего не скажешь, – обратился капитан Холдернесс к Лоис, заметив ее бледность и откровенный ужас. – Пожалуй, думаешь, что лучше бы осталась в Барфорде? Но дьявол не так страшен, как его малюют.
– Хо! Вот уж чистая правда! – отозвался пресвитер Хокинс. – Издавна говорят, что дьявола малюют. А разве индейцы не размалеваны подобно их отцу?
– Но неужели это правда? – тихо спросила капитана Лоис, отвлекшись от речи пресвитера, которого почтительно продолжали слушать обе дочери вдовы Смит.
– Девочка моя, – шепотом отозвался старый моряк, – ты приехала в страну, где немало опасностей поджидают на суше и грозят с берега. Индейцы ненавидят белых людей. То ли другие белые люди (французы на севере) жестоко притесняют дикарей, то ли англичане отобрали их земли и охотничьи угодья без должной компенсации и тем вызвали месть краснокожих… кто знает? Однако верно, что нельзя заходить далеко в лес: можно наткнуться на аборигена. Небезопасно и строить дом за пределами города или поселка. Путешествие из одного места в другое требует немалого мужества. Говорят, что дикари нападают неизвестно откуда и безжалостно убивают англичан. А еще утверждают, что сам Сатана помогает индейцам выжить христиан из языческой страны, которой он так долго правил. А море кишит пиратами – бандитами из разных стран. Они высаживаются на берег, грабят, убивают, жгут и разрушают. Люди боятся настоящих опасностей и от страха выдумывают новые, может быть, и не существующие. Но как знать? Священное Писание повествует о ведьмах, колдунах и власти Сатаны в пустыне. Даже в нашей родной старой стране рассказывают о тех, кто навеки продает души за каплю власти, полученную на краткий миг жизни на земле.
К этой минуте за столом воцарилось молчание. Все ждали продолжения истории капитана. Воцарилась та тишина, которая порой повисает без видимой причины и явного следствия. Однако через несколько месяцев присутствующие вспомнили слова, которые произнесла тогда Лоис, хотя говорила она тихо и обращалась к одному лишь капитану:
– Ведьмы – страшные существа! И все-таки мне жаль несчастных старух, хоть я и испытываю перед ними ужас. Когда я была ребенком, у нас в Барфорде жила одна такая. Никто не знал, откуда она пришла: просто поселилась в глинобитной хижине на краю леса вместе со своей кошкой. – При упоминании о кошке пресвитер Хокинс мрачно покачал головой. – Питалась крапивой и остатками овсянки, которые жители приносили ей не столько из жалости, сколько из страха. Ходила, согнувшись едва ли не до земли, и вечно что-то бормотала себе под нос. Говорили, что она ловит в силки птиц и кроликов: лесные заросли подходили едва ли не к двери. Не знаю, как и почему так случилось, но однажды весной многих жителей деревни сразила непонятная болезнь, начался падеж скота. Мне тогда еще не исполнилось и четырех лет, и я мало что об этом помню: отец сказал, что говорить о таких вещах нельзя. Знаю только, что однажды испытала жуткий страх. Служанка пошла за молоком и взяла меня с собой. Проходя мимо того места, где Эйвон изгибается и образует глубокий круглый омут, мы увидели большую безмолвную толпу и очень испугались. Все люди смотрели на реку. Служанка взяла меня на руки, и поверх голов я увидела в воде Ханну с растрепанными седыми волосами, окровавленным от ударов камней лицом и обмотанной вокруг шеи кошкой. В ужасе от столь страшной картины, я спрятала лицо на плече служанки, но Ханна успела с яростью на меня посмотреть – несчастное, беспомощное, измученное существо! – и крикнула: «Девчонка пастора, девчонка пастора! Вон там, на руках у няньки! Твой отец не захотел меня спасти, и никто не спасет тебя, когда будешь тоже объявлена ведьмой!»
О, еще много лет жуткое пророчество звучало в ушах всякий раз, когда я засыпала, а потом снилось, что я в том омуте, и люди смотрят на меня с ненавистью, потому что я ведьма, и черная кошка казалась живой и мяукала те ужасные слова.
Лоис умолкла: в глазах ее стояли слезы. Дочери хозяйки смотрели на гостью с испуганным изумлением, а пресвитер Хокинс снова покачал головой и пробормотал строчку из Священного Писания. И только жизнерадостная вдова Смит не придала услышанному значения и постаралась разрядить гнетущую обстановку:
– Не сомневаюсь, однако, что хорошенькая дочка пастора с ямочками на щеках и приятными манерами сумела околдовать не одно мужское сердце. А, капитан Холдернесс? Вы должны поведать нам о жизни молодой особы в Англии.
– Да-да, – подтвердил капитан. – Есть в Уорикшире один очарованный юноша. Думаю только, что ничего у него не получится.
Пресвитер Хокинс поднялся, уперся руками в стол и заговорил:
– Братья и сестры, должен пресечь ваши легкомысленные речи, ибо чары и колдовство несут зло. Верю, что эта девушка даже в мыслях не имела к ним никакого отношения, однако рассказанная ею история внушает мне дурные предчувствия: адская ведьма могла обладать сатанинской силой и заразить ум ребенка смертным грехом, – поэтому вместо того, чтобы попусту болтать, призываю вас вместе со мной помолиться: пусть сердце чужестранки очистится от любой скверны. Помолимся, братья и сестры!
– Что же, вреда не будет, – отозвался капитан Холдернесс. – Но, святой отец, во время службы помолитесь за нас всех. Боюсь, что некоторые нуждаются в очищении от скверны куда больше, чем Лоис Барклай, а молитва о другом человеке никогда не принесет вреда.