И она снова безудержно разрыдалась.
– Иди же, Нест! Быстрее! Принеси сухую одежду! – строго повторил отец, и она не осмелилась ослушаться, слишком ослабев умом, чтобы постараться что-то осознать.
А едва дочь скрылась за дверью, Эллис тихо, торопливо обратился к зятю:
– Как я понимаю, сквайр мертв? Не стоит обсуждать, как это произошло, – скорее всего внезапно. В конце концов, всем нам суждено умереть. Надо будет предать тело земле; хорошо, что ночь уже близко. Не удивлюсь, если ты захочешь отправиться в путешествие: это именно то, в чем сейчас больше всего нуждается Нест – а потом… Что же, многие уезжают из дому и больше не возвращаются. Насколько понимаю, сквайр лежит не в своем доме. Конечно, поднимется шум, начнут искать, спрашивать, но время пройдет, и наследник вступит в законные права – спокойно, как и положено. Именно это ты и сделаешь: в конце концов приведешь Нест в Бодуэн.
В комнату как раз вошла Нест, но Притчард поспешил ее отослать:
– Нет-нет, дочка, принеси чулки получше. Найди синие шерстяные, которые я купил на ярмарке в Лланверсте.
Когда Нест ушла, он продолжил:
– Только не впадай в уныние. Того, что сделано, уже не исправишь. Говорят, что это суждено тебе со времен Тюдоров[40]. Он заслужил свою судьбу. Взгляни вон туда, в колыбель, и просто скажи, где его искать, а я постараюсь собраться с духом и покончить с этой историей.
Оуэн продолжал безучастно сидеть и дрожать от холода, сырости и нервного потрясения, неподвижно глядя в огонь, словно ловил видения прошлого, и не слышал ни единого слова тестя. Не пошевелился он и тогда, когда Нест вернулась с ворохом сухой одежды.
– Ну же, парень, очнись! – раздраженно прикрикнул Эллис, но Оуэн даже не пошевелился.
– Что с ним такое, отец? – ничего не понимая, спросила убитая горем Нест.
Эллис продолжал наблюдать за зятем, а когда дочь повторила вопрос, ответил коротко:
– Пусть сам скажет.
– Ах, дорогой муж, что случилось? – опускаясь на колени и заглядывая в каменное лицо Оуэна, спросила Нест.
– Разве не знаешь? – мрачно отозвался тот. – Как только услышишь, сразу разлюбишь. И все же я просто исполнил волю судьбы. Таково семейное проклятие.
– О чем он, отец? – в недоумении спросила Нест, подняв голову, однако Эллис жестом указал ей на Оуэна, и она продолжила: – Буду любить, что бы ни случилось, муж мой. Только позволь узнать, что же случилось, и не бойся сказать даже самое плохое.
Повисла долгая пауза, во время которой и Нест, и Эллис перестали дышать.
– Мой отец мертв, – наконец сквозь зубы процедил Оуэн.
Нест судорожно, шумно вздохнула.
– Да простит его Господь! – пробормотала она, подумав о младенце.
– Да простит Господь меня! – возразил Оуэн.
– Но ведь не ты… – перебила его Нест.
– Я. Теперь ты знаешь все. Такова воля судьбы. Разве я мог противиться? Дьявол мне помог: положил камень так, что отец сорвался с обрыва. Я прыгнул в воду следом, чтобы его спасти: честное слово, Нест! Едва сам не утонул. Но он разбил голову и умер!
– Значит, он спокойно лежит на дне моря? – с надеждой в голосе уточнил Эллис.
– Нет, в моей лодке, – возразил Оуэн, вздрогнув, но не столько от холода, сколько от воспоминания о разбитом лице отца.
– Ах, муж, скорее переоденься! – взмолилась Нест. Смерть старика предстала перед ней всего лишь страшной историей, в то время как недомогание супруга тревожило до глубины души.
Пока жена помогала Оуэну снять мокрую одежду, от которой сам он не в силах был освободиться, Эллис деловито готовил еду и крепкий горячий напиток. А когда несчастный молодой человек наконец переоделся, встал над ним и почти силой заставил поесть и принять изрядную порцию приготовленного питья. Не забыл он и о дочери, убедив ее тоже немного подкрепиться. Сам же все это время лихорадочно думал, как лучше скрыть следы содеянного и того, кто исполнил предназначение. Несмотря на боль от гибели внука, его не покидало ощущение вульгарного торжества при мысли, что его сраженная горем, растрепанная и небрежно одетая девочка стала хозяйкой поместья Бодуэн, богаче которого он в жизни не видел, хотя и предполагал, что на свете есть дома и получше.
Пока зять ел и пил, несколькими толковыми вопросами тесть выяснил все необходимое. Делясь пережитым ужасом, Оуэн испытывал облегчение, так что к концу трапезы Эллис уже знал все, что хотел знать.
– Ну а теперь, Нест, скорее оденься и собери нужные вещи: к утру вы оба должны оказаться на полпути к Ливерпулю. Отвезу вас на своей рыбацкой лодке в Рил-Сандс, а вашу поведу следом. Оттуда вернусь с грузом рыбы и выясню, много ли шума в Бодуэне. В Ливерпуле сможете надежно спрятаться до тех пор, пока придет время вернуться.
– Никогда и ни за что не вернусь домой! – возразил Оуэн. – Это проклятое место!
– Глупости! – отмахнулся Эллис Притчард. – Послушай меня, парень! Что ни говори, а произошел несчастный случай! Пристанем в Холи-Айленде, на мысе Ллин. Там живет мой родственник, священник. Да, сквайр, когда-то Притчарды знавали лучшие дни. Там и похороним тело. Повторяю: это был всего лишь несчастный случай. Выше голову! Вы с Нест еще вернетесь домой и наполните Бодуэн детскими голосами, а я поживу, чтобы это увидеть.
– Никогда! – убежденно повторил Оуэн. – Я – последний мужчина в роду. Сын уже убил отца!
В комнату вошла одетая, готовая в дорогу Нест, и Эллис поспешил погасить камин и запереть дверь.
– Дочка, дорогая, позволь я понесу вещи, пока будем спускаться по ступеням, – предложил Притчард.
Муж никак не отреагировал, лишь молча склонил голову. Нест отдала отцу большой узел, в который собрала то, что он велел, но другой сверток, поменьше, крепко прижала к груди и тихо проговорила:
– С этим мне никто не поможет.
Отец не понял смысла слов, зато понял муж: крепко обнял ее за талию и поцеловал в лоб.
– Отправимся в путь все вместе, Нест, и неважно куда.
Он взглянул на мчавшиеся с наветренной стороны темные тучи.
– Ночь будет бурной, – заметил Эллис, наконец-то обернувшись к спутникам. – Но ничего, выдержим!
Он пошел было туда, где стояла лодка, но вдруг в задумчивости помедлил, а потом приказал решительно:
– Подождите лучше здесь! Мало ли, встречу кого-нибудь: придется слушать и говорить. Я потом за вами вернусь.
Супруги присели рядышком на обочине дороги, и Оуэн попросил:
– Позволь взглянуть на него, Нест!
Она развернула шаль, и оба долго, с глубокой нежной печалью смотрели в восковое личико сына, а потом поцеловали и опять бережно, благоговейно укутали.
– У меня такое чувство, будто дух отца только что нас посетил и склонился над нашим несчастным младенцем. Когда я смотрел на него, меня охватил странный холод. Думаю, душа нашего чистого, невинного сына надежно ведет душу отца по небесным тропам к вратам рая, минуя злобных адских псов, не далее как пять минут назад метнувшихся с севера в погоне за заблудшими душами.
– Не говори так, Оуэн, – остановила мужа Нест, крепче прижимаясь к нему под сенью деревьев. – Вдруг кто услышит?
Оба замолчали и так сидели, охваченные суеверным страхом, пока не услышали громкий шепот Эллиса Притчарда.
– Где вы? Идите сюда, только тихо. Там люди: ищут сквайра, а мадам в истерике.
Они быстро спустились в маленькую бухту и сели в лодку. Даже в укрытии море волновалось, а рваные тучи куда-то мчались в дикой спешке.
Мужчины вывели суденышко в залив. Тишину изредка нарушали краткие команды Эллиса. Путь лежал к каменистому берегу, где Оуэн привязал лодку, но на месте ее не оказалось: судя по всему, веревка оборвалась, и лодка исчезла вместе с грузом.
Оуэн в отчаянии закрыл лицо руками. Простое, естественное происшествие поразило воспаленный суеверием ум. Возможность похоронить отца и сына в одной могиле представлялась знаменательным актом примирения. И вот теперь показалось, что прощения нет и быть не может: даже в смерти отец воспротивился возможности союза. Эллис, в свою очередь, воспринял событие с практической точки зрения: если тело сквайра будет найдено дрейфующим в лодке сына, неизбежно возникнут определенные подозрения относительно гибели. Чуть раньше Эллис хотел предложить зятю похоронить тело в так называемой могиле моряка: иными словами, зашить в парусину и, утяжелив грузом, навеки затопить, но, опасаясь бурной реакции Оуэна, так ничего ему и не сказал. Если бы тот согласился, можно было бы вернуться в Пенморф и дождаться того времени, когда обстоятельства позволят молодому сквайру вернуться в Бодуэн. Ну а если бы Оуэн слишком погрузился в переживания, Эллис посоветовал бы на время уехать, чтобы в отдалении переждать поиски и разговоры.
