Демоница замялась и неуверенно оглянулась на судей:

– Я могу говорить исключительно о том, что чётко видела и в чём абсолютно уверена?

– Да, вы не вправе выдвигать предположения и делать выводы – только сообщить о том, что ясно видели или слышали, – подтвердил Накир.

– Ясно рассмотрела я адвоката обвиняемой.

– Но видели ещё чей-то силуэт? – насторожилась Вэл.

– Ваша честь, я протестую против принуждения свидетеля к даче недостоверных показаний! После ваших объяснений свидетельнице считаю вопрос адвоката проявлением неуважения к суду! – взвился прокурор.

– Протест принят. Просьба к адвокату не задавать впредь провокационных вопросов. Свидетельница, вы свободны. Мистер Гастингс, что вы решили по платку?

– Я намерен доказать, что он принадлежит обвиняемой.

Следующие свидетели поведали, что Брин Стоун два месяца тому назад заказала в ателье десять одинаковых платков с золотой монограммой своего имени, что эти маленькие платочки неоднократно замечались в её руках. Что на платке, предъявленном в качестве вещественного доказательства, имеются микроскопические следы крови обвиняемой. И что точно такой же платочек был обнаружен в её сумочке, имевшейся при ней в момент ареста, – небольшой клатч пристёгивался к поясу приталенного узкого платья вампирши изящной рубиновой застёжкой. Указанная сумочка была предъявлена суду.

– В сумочке было что-то ещё помимо платка с монограммой? – уточнила Вэл у свидетеля – уже неплохо знакомого ей капитана Уильямса.

– Протестую, ваша честь, вопрос неправомерный, несущественный и не относящийся к делу! – возразил прокурор.

– Вы сами завели речь о содержимом сумочки, указав на платок, так что защита имеет право расспрашивать свидетеля обо всём, что касается найденных в сумочке предметов, – парировала Вэл.

– Протест отклонён. Свидетель, отвечайте.

Капитан, лично производивший задержание Брин в заброшенной хижине, ответил осторожно:

– Само собой, в сумочке был не только платок, а ещё косметические средства: тушь для ресниц, помада для губ, банковские карты, немного наличности.

– Что-то ещё? – подтолкнула Вэл замолчавшего свидетеля.

– Магический ключ от её дома был.

– А другие магические ключи имелись?

– Да, один, за молнией внутреннего кармана сумки, – неохотно подтвердил свидетель, – и больше ничего.

– Почему его не приобщили к вещественным доказательствам?

– Зачем? Второй ключ, как и первый, никак не связан с убийством. Он не являлся ключом от дома Харриса.

– Понимаю. Он мог быть ключом от дома подруги Брин, точно не имеющей никакого отношения к преступлению. – Свидетель просветлел лицом и кивнул. – Вы проверяли, подходит ли ключ к домам её близких подруг?

Тут лицо капитана вытянулось.

– Да, – процедил он, – проверяли, но ключ не подошёл.

– Ваша честь, я прошу продемонстрировать суду упомянутый неопознанный ключ, – обратилась Вэл к председательствующему судье.

– Протестую! Совершенно ненужное захламление материалов дела, – встрял Гастингс.

– Обоснуйте вашу позицию, адвокат, – потребовал судья Накир.

– Поскольку обвинение до сих пор не предъявило орудие убийства, я прихожу к выводу, что оно так и не найдено. Возможно, артефакт спрятан за дверью, отпираемой этим ключом.

Капитан Уильямс привстал со скамьи и впился в Вэл грозным пытливым взглядом, явно припоминая взорвавшийся подозрительный домик, а прокурор подскочил, как ужаленный:

– У вас есть предположения, где находится эта дверь?!

Вэл неопределённо повела плечами, судьи дружно нахмурились, помолчали, смотря на взвинченного Гастингса.

– Я так понимаю, обвинение снимает свой протест? – произнёс Накир. – Прошу предъявить второй ключ суду и представителю защиты.

Впившись глазами в фиолетовый квадратный амулет, Вэл рассмотрела рисунок рун – ключ, несомненно, был дубликатом ключа от дома Пола Стоуна.

– По требованию защиты ключ присоединяется к материалам дела, – заявил Накир, и Вэл встрепенулась:

– Извините, ваша честь, я просила лишь показать его!

Зал поражённо ахнул, прокурор поперхнулся, капитан шлёпнулся обратно на скамью для свидетелей. Судья Накир побагровел, а Брэд Кэмпбелл успокаивающе похлопал его по руке.

– Лишь показать?! – совсем не по-ангельски прорычал серафим. Вэл кивнула, сотворив на лице невинное выражение неверно понятой простодушной девочки, и судья тяжко вздохнул: – Поправка принята, верните ключ помощнику прокурора. Вношу ясность в ещё один вопрос: обвинение настаивает на присоединении белого кружевного платка к материалам дела? Да? Слава богу, хоть здесь суд верно трактовал позицию одной из сторон. Защита не возражает? Прекрасно, платок принят судом в качестве вещественного доказательства. Леди и джентльмены, заседание продолжается.

После рассказа Стива Уильямса о попытках обвиняемой переложить преступление на чужие плечи, после выступления дактилоскопистов и экспертов-криминалистов окружной прокурор перешёл к финалу своей части представления материалов дела: доказательству, что Брин Стоун провела ночь с инкубом, являясь при этом его возлюбленной. Он без конца вызывал подруг обвиняемой, посетителей ресторана, видевших влюблённую парочку вечером субботы, демонстрировал кадры записи видеокамер, зафиксировавших страстные поцелуи вампирши и демона как на выходе из ресторана, так и на входе в дом. Свидетельства схожего толка дала и пожилая супружеская пара оборотней – соседи Харриса, видевшие возвращение демона домой в компании с Брин.

– Мы хорошо знали Харриса и знакомы с его девушкой, – косясь на безучастную ко всему вампиршу, говорила оборотница. – В тот вечер выражение его лица, обращенного к ней, было таким же влюблённым и обожающим, как прежде.

– Вы эксперт в деле распознавания эмоций по лицам? У вас есть диплом, подтверждающий соответствующую квалификацию? – сурово вопросила Вэл.

– Чувства хорошо знакомого человека очевидны без дипломов, – вмешался прокурор. – Свидетельница не раз видела Харриса в обществе Брин Стоун и сейчас показывает, что вечером субботы он смотрел на неё с той же любовью, что раньше.

– Она показывает под присягой, что его любовь была ровно той же? – наигранно изумилась Вэл. – Ни чуточку больше, ни чуточку меньше? Тогда вашей свидетельнице, прежде чем давать такие показания, следует запатентовать созданный ею измеритель любви.

По залу пронёсся смешок. Секретарь строго призвал всех к порядку, а председательствующий пошептался с судьей-консультантом и постановил:

– Внесите в протокол, что свидетельница высказала свою личную убеждённость в наличии у инкуба любви к Брин Стон. Убеждённость, основанную на опыте их прошлых встреч и ранее слышанных ею признаний в любви самого Харриса. Поскольку ни один эксперт не способен абсолютно надёжно определить наличие или отсутствие в человеке любви к кому-либо, то суд вынужден принимать заявления, базирующиеся на косвенных доказательствах таковой.

– Спасибо, ваша честь, – с благодарностью поклонился в сторону судей окружной прокурор. – Хочу заявить, что в материалах следствия имеется признание самой обвиняемой, что в роковую ночь она явилась в спальню инкуба с убийственным артефактом в руках и активировала его, не сомневаясь, что тот сработает. Но поскольку адвокат намеревается доказывать невменяемость своей подзащитной после ареста, мы не станем присоединять данную запись к материалам дела, чтобы избежать громких криков со стороны защиты. Факт совершения преступления и причастности к нему обвиняемой и без того нами доказан.

– Протестую, ваша честь! – решительно поднялась Вэл, и судья Накир кивнул, не дожидаясь продолжения:

– Согласен, прокурору не следовало сообщать о наличии сомнительной записи, которую он не намерен предъявлять суду.

– Я протестую по другому поводу, – разъяснила Вэл. Выждала паузу, в течение которой на неё взирали несколько сотен круглых изумлённых глаз, и сказала: – Я возражаю против заявлений прокурора о моих намерениях на основании того, что они ему не известны, не могут быть известны и в корне ошибочны. Прошу указать в протоколе факт наличия данной записи, чтобы защита имела возможность её прослушать.