Можно было бы, если бы кто-то был так склонен, возразить, что по эстетике это немного напоминает «Пиратов Карибского моря».

— Блядь, — Мика стискивает зубы, облизывает губы, а затем встречается со мной взглядом. — Ты надела это специально для меня, да?

— Это не так, — я пытаюсь изобразить негодование. Не работает. Я вся хриплая, взвинченная и потная. Между моих бёдер скользко, и я так отчаянно хочу, чтобы Мика продолжал двигаться, что мне хочется плакать.

Кроме того, я лгу.

Я действительно надела его для него.

Потому что за последние две недели у меня было время побыть наедине с Черчем, со Спенсер, с Рейнджером, с Тобиасом… но не с Микой. До сих пор нет. Так что я знала, что добьюсь этого момента, несмотря ни на что.

— Чёрт, ладно. Ненавижу врать: я действительно надела его для тебя.

— Конечно же, надела, — Мика прикусывает мою грудь через лифчик, и я вскрикиваю, прижимаясь к нему бёдрами. Он отпускает меня, целуя мою ключицу до шеи, облизывая то больное место, которое оставил на моём плече. Вероятно, останется след, который будет виден во время свадьбы… и я, на удивление, не против этого.

— Ещё, — я обвиваю руками его шею, и он целует меня так сильно, что на губах остаются синяки. Я с удовольствием отвечаю ему взаимностью, и когда он начинает издавать неконтролируемые звуки, я знаю, что делаю всё правильно. — Ещё.

— Для вас всё, что угодно, капитан.

Он толкается в меня сильнее, побуждая меня просунуть руку между нами, чтобы я могла ласкать клитор так, как мне хочется. Руками он крепко сжимает мою задницу, прижимая меня к себе, его взгляд опускается к моему дурацкому пиратскому лифчику.

Я кончаю в его объятиях, содрогаясь в конвульсиях и, что удивительно, не заставляя его делать то же самое. Он стискивает зубы и выдерживает это, позволяя мне прижиматься к нему, тереться об него, целовать его шею.

— О, Чак… чёрт, — стонет он, но затем стаскивает меня с капота — наши тела всё ещё соединены — и несёт меня к пассажирскому сиденью. Одной рукой он удерживает меня, прижимающуюся к нему, а другой открывает дверцу машины.

Он садится с кряхтением, и это движение ещё глубже вонзает его тело в моё. Почти уверена, что прямо сейчас я пытаюсь вскарабкаться на него или что-то в этом роде, мои руки мёртвой хваткой обхватывают его шею, мои губы прижимаются к его подбородку.

— Шарлотта, я больше не могу этого выносить, — бормочет Мика, сжимая мои ягодицы как в тисках, стараясь зарыться так глубоко, как только может. Вот мы и снова на этом самом месте, как в ночь моего семнадцатилетия. Я не могу удержаться, чтобы не прижаться губами к его уху и не прошептать.

— У этой машины очень низкая крыша, — мурлычу я, повторяя свои слова, сказанные той же ночью. Только на этот раз это не просто намёки. На этот раз два тела сливаются воедино в столкновении жара, любви, романтики и дружбы.

Это захватывающе.

— Такая, блядь, низкая крыша, — Мика опускает рот обратно к чашечке лифчика, покусывая и дразня мой сосок через мягкую ткань. Это дразнящее действие, которое сводит меня с ума, и я дико двигаю бёдрами в ответ. У меня уже был один оргазм, и у меня немного болит, но, кажется, не могу остановиться. Я насаживаюсь на него, пока он мнёт мою задницу, сосёт грудь, стонет и ругается, приподнимая собственные бёдра с сиденья.

Мика кончает с потрясающим звуком, как будто человека полностью вымотали. Он разваливается в моих объятиях, изливая в меня своё семя, бедра отрываются от сиденья и подпрыгивают на мне, пока я не кончаю вместе с ним. Всё это сказка и дерьмо, я кричу, а он стонет, и мы вот так прижимаемся друг к другу.

Мы оба откидываемся на спинку сиденья, его ноги свешиваются из машины, ступни покоятся на покрытом эпоксидной смолой полу гаража. Я не могу дышать. Я сейчас так удовлетворена, что чувствую себя прикованной к сиденью, как будто я набила себе морду гигантским брауни и даже мечтать не могу о том, чтобы сдвинуться с этого места.

Только… после того, как мы оба переводим дыхание, Мика посмеивается мне в ухо, волосы у меня на затылке встают дыбом, а потом я лежу на спине на полу гаража.

Мы проводим там так долго, переходя с одного места на другое, что я действительно засыпаю на капоте после очередного сеанса перепихона.

Следующее, что я помню, это утро… день свадьбы, и я каким-то образом оказалась в постели Мики МакКарти.

Почти уверена, что я буду очень счастливой замужней женщиной.

— Просыпайся, соня, — Мика тычет меня в щеку, цокая себе под нос. — Если бы кто-нибудь ещё увидел тебя в таком состоянии, они, вероятно, задались бы вопросом, почему мы вместе. Вот как я узнал, что мы родственные души.

— Потому что слюни вызывают у тебя отвращение? — спрашиваю я, садясь и проводя рукой по губам. Мика поднимает обе брови, глядя на меня.

— Нет, потому что мне не противно, когда ты так делаешь, — он соскальзывает с края кровати и передаёт мне мой телефон. — Почему-то это делает тебя симпатичнее, — он смущённо улыбается и смущённо чешет затылок. — Этим утром мы немного опаздываем, так что нам нужно поторопиться, капитан Чак.

— Капитан Чак, чёрт возьми, — бормочу я, разблокируя телефон для просмотра десятков уведомлений. В основном, это утешительные банальности вроде «Мне так жаль, что ты сегодня выходишь замуж за Черча», «Покойся с миром» от Росса или «Брачная ночь с пятью парнями? Ты не сможешь завтра ходить, ЛОЛ» от Моники

— Да, именно так. Я сжимал твои булочки, как пластилин, — Мика щёлкает передо мной пальцами. — Черч написал мне, чтобы я сказал тебе проверить свой телефон, так что… ты должна сделать это и подготовиться. У нас есть всего около часа до того, как нам придётся уйти.

— Я не виновата, что мы провели всю ночь в гараже, — ворчу я, но это действительно так. По крайней мере, сорок девять процентов моей вины и ни на один процент больше. Мика игнорирует меня, вытаскивая смокинг из шкафа, перекидывает его через плечо и выносит из комнаты.

Он останавливается в дверях и указывает на меня.

— Один час.

Я переворачиваюсь на спину и разблокирую телефон, нажимаю на сообщение Черча и читаю его с улыбкой. Я признаю: он был прав. В каком-то смысле это захватывающе.

«Миссис Монтегю, вы, несомненно, самая красивая невеста с ужасной прической. Я с нетерпением жду встречи с тобой на следующий день после свадьбы — свежевыбритой, сексуальной и пускающей слюни после сна — точно так же, как я предвкушаю увидеть тебя во всём твоём свадебном наряде. Увидимся у алтаря».

— Недотёпа, — бормочу я, но на самом деле это не так. Мне это нравится.

Я люблю это.

Пока я не вижу фотографию, которую только что прислал мне Черч. Это я. Пять минут назад я пускала слюни на свою подушку. Очень мило, дразнилка команды Мики и Черча. Я отправляю в ответ эмодзи со средним пальцем, чувствую себя виноватой из-за этого, а затем добавляю «Я люблю тебя, муж», прежде чем струсить.

Я выскакиваю из кровати, принимаю душ (платонически… ишь ты) с Микой и бреду на кухню в халате. Рейнджер уже приготовил для меня завтрак. Омлет с кетчупом, французские тосты с острым соусом, круассаны с шоколадной начинкой. Мои любимые.

— Чувак, ты превзошёл самого себя.

Я опускаюсь на табурет и стараюсь не покраснеть. Полотенце с моей головы отброшено в сторону, и Миранда, подруга Марни, стоит рядом, чтобы помочь. Я даже не знала, что она будет здесь сегодня утром. Я думала, что там будем только я и ребята. Мама предложила зайти и помочь мне собраться, но… мне показалось, что это больше похоже на наш общий момент.

— Мы знали, что ты сама не справишься с причёской и макияжем, поэтому, когда ты отказалась кого-то нанять… — Спенсер пожимает плечами, весь такой сексуальный, непринуждённый и привычный в серых спортивных штанах и кофте с расстёгнутой молнией на голом животе. Он просто прохлаждается рядом со стойкой, как будто у нас нет гостя и ему не нужно надеть чёртову рубашку. На Миранду, похоже, это явно не произвело впечатления, когда Рейнджер пододвигает тарелки с едой к ним обоим. — Мы наняли кое-кого за тебя.