Я улыбаюсь, но не знаю, как на это ответить.

Я была в такой ситуации, справлялась с этим раньше.

Можно было бы возразить, что Харпер и её друзья пытались убить меня не для того, чтобы заполучить парней как таковых; это было пари Клуба. Тем не менее, весь этот сценарий разворачивался слишком похоже, чтобы чувствовать себя комфортно.

Когда мы добираемся до дома, мы все поднимаемся по лестнице и попадаем в красивый двор, закрытый и благоустроенный до совершенства. Здесь даже есть бассейн, гидромассажная ванна, беседка, камин и кухня на открытом воздухе. Всё помещение освещено гирляндами лампочек, а стол уставлен едой. Рейнджер уже там, расставляет поднос с кексами. Они больше похожи на драгоценности, чем на продукты питания, которые вы могли бы увидеть в вирусном Тик-Токе или каком-нибудь реалити-шоу на Нетфликс о конкурсе выпечки. Все они розовые, блестящие и украшены крошечными табличками с надписью: «Поздравляю, мистер и миссис Вудрафф». Интересно. Я думала, фамилия Черча — Монтегю?

Есть и другие члены семьи, с которыми мне ещё предстоит познакомиться. Я лишь предполагаю, что это семьи других парней Чака. Видя их всех, я заставляю тектонические плиты внутри меня сталкиваться друг с другом, как будто моё сердце — это Сан-Андреас, и крутой апокалипсис уже наступает. Я делаю всё возможное, чтобы сосредоточиться на счастливом событии; прямо сейчас мне не нужно эмоциональное землетрясение. Кроме того, тайна Тори раскрыта, а Клуба Бесконечности нигде не видно.

Жизнь хороша. Или настолько хороша, насколько это возможно без моего отца.

— Угощайтесь, — Рейнджер протягивает руку, указывая на стол, и кто-то запускает плейлист, который, по счастливой случайности, начинается с песни «Afterglow». Зейд переигрывает, предлагая автографы сёстрам Черча и подпевая припев так, что они хихикают вокруг него.

Я сажусь на один из стульев под зонтом, глядя вверх на то, как золотой закат заливает горы за домом.

Не думай о Чарли. Не делай этого, Марни. Не делай этого.

Сидя там, я понимаю, что отчасти причина, по которой я так усердно копалась в смерти Тори, заключалась в том, что это служило мне отвлекающим маневром. Как только солнце опустится за горизонт, завтра оно снова взойдёт. В этом моё горе: солнце в постоянном движении. Иногда оно стоит высоко в небе, и от него невозможно укрыться, — ослепительный летний зной, который печёт и обжигает. В другое время стоит ночь, и я не вижу даже проблеска этих резких лучей.

Дело Тори затянулось гораздо дольше, чем следовало бы.

Теперь кажется, что солнце встаёт, и я бессильна остановить это.

Виндзор садится рядом со мной, и я оглядываюсь, чтобы увидеть, что на его лице тоже маска неразрешённого горя. Фотография той девушки нанесла больше вреда его сердцу, чем нашим отношениям. Тот парень заслужил взбучку, полученную от Крида.

— Ты в порядке? — я спрашиваю его, но он переводит взгляд на меня и повторяет вопрос.

— А ты? — спрашивает он, оглядывая меня, прежде чем выдавить улыбку. — Я ублюдок — ну, не технически, но ты знаешь, что я имею в виду — со мной всё будет в порядке. Я хорошо осознаю собственные недостатки и многочисленные и непоправимые грехи, — он замолкает, когда близнецы занимают свои места напротив нас, их тарелки доверху наполнены едой.

— Не переедайте, — говорит женщина, останавливаясь между ними и протягивая руку, чтобы ущипнуть их за щёки. Они хлопают её по руке, а затем бросают единодушный взгляд через плечо. — Вы хотите завтра на фотографиях получиться жирными?

— Теперь мы взрослые люди. Перестань суетиться, — они возвращаются к еде, когда женщина раздражённо вскидывает руки и уходит. Крид и Миранда присоединяются к нам как раз вовремя, чтобы услышать объяснения близнецов. — Это наша мама, она декан университета.

— И стерва, — шепчет один из них. Помню, как Шарлотта говорила, что Мика был более дерзким из них двоих; должно быть, это он. Может быть.

— Она зацикливается на бесполезных, случайных вещах, — добавляет другой, глядя на Кэботов. — Ваши родители когда-нибудь вели себя так, будто вы единый комплект? Как будто вас не двое, а только одно целое? Это сводит нас с ума.

— И всё же вы, кажется, более чем готовы подыгрывать этому, — вставляет Крид, но Тобиас игнорирует его, сосредоточившись вместо этого на Миранде.

— Раньше так и было. Сейчас уже не так сильно. Как только Крид начал капризничать и вести себя как придурок, они поняли, что в их представлении лучше разделить нас, — Миранда берёт хот-дог, с которого на стол капает кетчуп, и откусывает кусочек. Еда сегодня довольно стандартная американская: бургеры (как говяжьи, так и вегетарианские, кажется, с котлетами из чёрной фасоли), хот-доги (также мясные и вегетарианские), салат, картофель фри, кексы. Ничего чрезмерного или экстравагантного, как я ожидала. Я вроде как предполагала, что у нас будет душный ужин в одном из модных ресторанов в центре Борнстеда.

Так даже лучше.

— В этом есть смысл, — добавляет Мика, кивая и указывая собственным хот-догом на Крида. — Он колоссальный мудак, а ты кажешься классной девчонкой. Несмотря на внешность, на самом деле вы не похожи на близнецов. Говорил же тебе, что мы больше близнецы, чем вы.

— Наибольшие близнецы, — добавляет Тобиас, а затем ударяет брата кулаком.

— А мне на самом деле похуй, что вы думаете, — добавляет Крид, его забинтованные костяшки пальцев обхватывают вилку, которую он, кажется, наполовину готов вонзить в ногу Мики.

— Завтра у них свадьба, Крид. Будь милым.

Он сурово смотрит на меня, когда Зак подходит к столу и ставит передо мной тарелку, которую я на самом деле не хочу. Но я ценю их чувства. Мой желудок слишком сильно скручивается в узел, чтобы что-либо есть. Я должна быть счастлива, что сегодня всё разрешилось, но вместо этого всё, о чём я могу думать, — это появление Уильяма Вандербильта на свадьбе… и Чарли.

Однако я твёрдо решила не портить настроение на вечеринке и с улыбкой принимаю тарелку.

— Спасибо тебе, Зак.

Шарлотта присаживается на край стола со своей тарелкой.

— Спасибо вам, ребята, что пришли, — искренне говорит она мне, нарядная и милая в розовом летнем платье, кудрявые светлые волосы искусно взъерошены, макияж на месте. — Если бы не ты, это были бы мы против наших родителей. Я чувствую, что они ведут себя лучше, зная, что у них гости.

Я улыбаюсь этому, но внутри у меня всё ещё разрывается сердце.

Чёрт. Что с тобой не так, Марни? Возьми себя в руки!

В этот момент я так завидую Шарлотте, что мне на самом деле стыдно за себя.

Независимо от того, как сложатся дела у меня и моих парней, у меня никогда не будет чего-то подобного — семейной встречи с отцом. Блядь. Чёрт, чёрт, чёрт.

Я заставляю себя есть, пока разговор продолжается без меня.

— Каково это — быть принцем и всё такое? — спрашивает Тобиас, быстро съедая три кекса один за другим. В чём-то он напоминает мне Крида, худощавый и мускулистый, но у него абсолютно нет проблем с тем, чтобы съесть еды за слона, как будто это пустяк. — Ты можешь командовать людьми, издавать законы и прочее дерьмо?

— Я ленивый принц, бездельник, гнилое яблоко, паршивая овца, — Виндзор натянуто улыбается, откидываясь на спинку стула до тех пор, пока передние ножки не отрываются от пола, и я задаюсь вопросом, не собирается ли он опрокинуться навзничь. — У меня есть собственное состояние, и моя единственная цель в жизни — повсюду следовать за Марни.

Крид фыркает, а Зак вздыхает, но ни один из них не говорит об этом ни слова.

Нет смысла спорить с принцем.

Шарлотта Карсон — выпускница Академии Адамсон

— Наконец-то.

Я стою на крыльце и машу рукой, когда арендованная машина Йена выезжает с подъездной дорожки. Моя мама машет в ответ, и я вздыхаю, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Черча.