— Никаких подождите: мы опаздываем, — парень вальсирует между мной и Кридом, следуя тем же путём, что и близнецы. В одной руке он держит чашку кофе, а другой проверяет телефон. Только когда он проходит мимо нас, останавливается, чтобы оглянуться через плечо на Тристана. — О. Тристан Вандербильт.

— Черч Монтегю. — Похоже, Тристан не совсем рад видеть этого парня, кем бы он ни был. — Я не знал, что ты учишься в Борнстеде.

Парень — такой же блондин, как и девушка, и такой же высокий, как любой из моих парней, за исключением Зака, — слабо улыбается ему в ответ.

— Я просто полон сюрпризов, — вот как он реагирует, и это заставляет меня задуматься, насколько хорошо они оба знают друг друга. — Значит, похоже, что и ты тоже? — это вопрос, глаза парня опускаются на наши переплетённые пальцы.

Серые глаза Тристана сужаются, и я немного паникую. Этот взгляд я хорошо узнаю. В конце концов, на меня он обрушивался больше раз, чем я могу сосчитать или запомнить. Я отрываюсь от Зака и встаю между ними, одаривая их примирительной улыбкой.

Блондин отхлёбывает кофе, опуская на меня свой янтарный взгляд. Его улыбка становится немного красивее.

— Ну, привет.

— Подожди, подожди, подожди… — девушка выдыхает, согнувшись и уперев ладони в бёдра. Она внезапно поднимает взгляд, очки снова падают ей на лицо, а затем чертыхается. — Свиная задница — свинячьи дерьмовые очки…

Интересно.

Моя собственная улыбка становится немного шире, когда Зак занимает позицию слева от меня, а Зейд оборачивается, чтобы посмотреть, почему остальным так долго не удаётся его догнать.

— Ты знаешь этого парня? — спрашивает девушка, указывая на Тристана из-за Черча. Затем она закатывает глаза, когда я скрещиваю руки на груди своей розово-золотистой блузки. Как я могла надеть что-нибудь, кроме розового золота, в свой первый день? Это мой фирменный цвет. В конце концов, Виндзор Йорк однажды купил мне розово-золотой «Мазерати» с откидным верхом (который до сих пор у меня есть). — Он знает всех.

Девушка слегка колеблется, когда рыжеволосые близнецы возвращаются и принимают одинаковые позы позади неё. Пока она не смотрит, они своими руками делают заячьи ушки и букву «L».

Смех срывается с моих губ, и я зажимаю рот рукой.

Честно говоря, я не могу поверить, что смеюсь прямо сейчас. Всего несколько секунд назад я думала, что сейчас заплачу.

— Марни Рид, — я протягиваю руку, и девушка секунду смотрит на неё, прежде чем протянуть руку, чтобы пожать.

— Шарлотта Карсон. Но вы можете называть меня Чак или даже Чарли. Я не возражаю против любого из вариантов.

Чарли.

При звуке имени моего отца у меня сжимается горло, но я заставляю себя проглотить комок.

— Моего отца звали Чарли, — шепчу я, мой голос звучит хрипло и печально. Брови Шарлотты поднимаются, когда она нервно проводит ладонями по своему свитеру спереди.

— Мне так жаль, — нервно произносит она, хотя ей не следовало этого делать. Даже несмотря на то, что она, вероятно, удивляется, почему у меня такой вид, будто я вот-вот заплачу. Я смахиваю слёзы и заставляю себя снова улыбнуться.

— Не стоит, — я качаю головой и бросаю взгляд на Тристана. Его глаза всё ещё прищурены, но, по крайней мере, не похоже, что он собирается затевать вражду с блондинчиком. — Откуда вы двое знаете друг друга?

— Ну и дела, спасибо, что подождали, — огрызается другой парень, подбегая к группе с хмурым выражением лица, его бирюзовые глаза сверкают от раздражения. Он сосредотачивает своё раздражение на близнецах, которые оба поднимают брови, глядя на него. — Когда я сказал, да, идите вперёд и подождите снаружи, я не имел в виду, пройдите три квартала и оставьте меня в отеле с Рейнджером. Вы знаете, что сегодня он встал рано утром и испёк маффины со своим торчащим членом у всех на виду?

У меня отвисает челюсть, и я чувствую всех пятерых своих… парней? Я не уверена, что мне нравится это слово. Это звучит слишком буднично для всего, через что мы прошли, но как ещё мне это сформулировать? Мои пятеро… любовников? Слишком личное. Мои пятеро… партнёров? Слишком клинично. Я решаю, что парень — наименее оскорбительный выбор.

Во всяком случае, я чувствую, что все пятеро становятся очень неподвижными и очень тихими.

Они напряжены, я не буду врать.

Маффин вылетает из ниоткуда и врезается в грудь парня с бирюзовыми глазами.

— Да. Эти маффины — всегда пожалуйста.

Появляется ещё один парень, на этот раз с подстриженными чёрными волосами и татуировками. На нём большие кожаные армейские ботинки, рваные джинсы и обтягивающая футболка с логотипом какой-то малоизвестной металл группы спереди. А ещё я замечаю, что к петле на поясе у него прикреплена связка блестящих розовых брелков для ключей, которые, кажется, не сочетаются со всем остальным его обликом, но я не из тех, кто выносит суждения. Парень раздаёт еду девушке и её друзьям, корзинка висит на мускулистой, покрытой татуировками руке.

Он даже не замечает, что мы стоим тут.

— Здесь ведь нет лобковых волос? — спрашивает один из близнецов, и черноволосый парень стискивает зубы.

— Тобиас, тебе нравится, когда у тебя во рту зубы? Я всегда могу выбить их тебе.

Блин.

Только близнец — Тобиас — хихикает и, кажется, совсем не расстроен, когда разворачивает маффин.

— Ты груб с нашими знакомыми, — произносит блондин с кофе, протягивая мне свой маффин. — Не хотите ли один?

— Не принимай его: он испёк его голым, — это снова тот парень с бирюзовыми глазами. Он бросает взгляд на меня, прежде чем переключить внимание на девушку, как будто ничего не может с собой поделать. — Ну привет, Хохотушка. Ты улизнула этим утром после того, как мы…

— Чувак, заткнись! — выдавливает она, улыбаясь сквозь зубы. Она хватает его за плечо и притягивает к себе, чтобы он встал рядом с ней. В отместку он целует её прямо в губы, а она отбивается от него. Близнецы обмениваются взглядами, а затем наклоняются, целуя каждый уголок её рта, пока она вырывается от них. — Может, вы, ребята, прекратите? — выдыхает она, но затем поднимает взгляд на черноволосого парня с маффинами, и её щеки вспыхивают.

Я… в замешательстве.

Зейд отходит назад, разворачиваясь лицом к вновь прибывшим, в его руке материализуется пакетик лакрицы, который он раздобыл одному богу известно где. Он причмокивает, когда жуёт, а затем улыбается, указывая на них.

— Поли группа? — спрашивает он, когда девушка — Шарлотта — смотрит на него.

— Ну, вроде того. Не совсем, — она почёсывает затылок одним пальцем. — Гарем?

— Гарем, — темноволосый парень фыркает и качает головой, поглядывая в нашу сторону. Кажется, он не узнаёт Тристана или кого-либо ещё, если уж на то пошло, но высокий светловолосый парень тайком улыбается в свой кофе. — Господи.

— Ну, вы встречаетесь не друг с другом, а со мной, — девушка поднимает подбородок, очки сползают с её носа. Рукава её толстовки свободно свисают с рук, и она лихорадочно подтягивает их обратно. — В любом случае, ты показалась мне знакомой, — сейчас она говорит со мной, и я удивлённо моргаю в ответ.

Я уверена, что запомнила бы такую интересную и неуправляемую команду.

— Ты уверена… — начинаю я, но Шарлотта отмахивается от моих слов.

— Я уверена. Однажды вы были на заправке. Мы направлялись в Диснейленд, — она указывает на меня развевающимся рукавом толстовки, в то время как парень с медовыми волосами и кофе берёт у неё маффин и разворачивает его для неё. Он возвращает его обратно прежде, чем она успевает заметить, что он пропал, вкладывая обратно в её скрюченные пальцы. Она откусывает от маффина большой кусок, задумчиво пережёвывая. — Твои волосы — я помню их.

Я открываю и закрываю рот, но она ещё не закончила.

— На самом деле, дело было не только в волосах: дело было в парнях.

Она швыряет свой рукав в их сторону и бьёт им Зейда по лицу. Он отстраняется, удивлённо моргая, а затем засовывает в рот ещё один кусочек лакрицы.