Никита особо не слушал Владимира. И так понятно, что милости Великого князя Русского сегодня посыплются на многих, не исключая и миссию. Он благодарил всех — и военных, и гражданских — за преданность престолу, за самоотверженность в критический для государства момент, когда мятежники ворвались в Тверь, сумев объединиться, преодолеть страх поражения. Отдельно Владимир упомянул и архимага Юзефа-Вольдемара Понятовского, сложившего свою голову при спасении важных государственных секретов.

Жаль, парней из группы Важникова сейчас здесь не было. Они бы порадовались за своего учителя. Не зря, значит, месяцами сидели в лаборатории и горбатились на полигоне. Но свою награду ребята получат, Никита не сомневался. Владимир умел быть благодарным.

Незаметно для Никиты, задумчиво разглядывающих парадные мундиры собравшихся в Княжье Палате людей, Владимир заговорил о миссии из дружественной Яви, которая значительно помогла в тяжелый для Руси момент не только техникой, ресурсами и боевыми подразделениями, но и высококвалифицированными магами.

Дальше перечислялись фамилии участников, отдельную благодарность Великий князь выразил своему «брату» императору Александру Михайловичу, Никиту тоже упомянули.

Потом пошли награждения, процесс грозил затянуться надолго. А Никита собирался сегодня рвануть в Москву, чтобы встретиться с сестрами. Он уже созвонился с Бориславом Годуновым и Мишкой Давлетовым (номера телефонов, которые друзья ему дали в те еще незапамятные времена, остались прежними), и выслушав водопад восторга и радости, пообещал приехать, как только — так сразу.

Честной наградой для себя Никита считал побыстрее вернуться домой. Помня, что время течет неравномерно, а значит, в его Яви сейчас как бы уже не осень, он волновался за Тамару. Пропустить рождение сына означало жутко расстроить свою Берегиню.

— Барон Назаров-Анциферов! — услышал он и едва успел привести мысли в порядок. Обращение было весьма значимым, и Владимир неспроста так сказал! Улыбающийся Абу-Хан слегка посторонился, чтобы Никита смог выйти из второго ряда на пару шагов вперед.

Владимир в военном мундире с золотыми галунами на рукавах и с несколькими орденами, сохраняя спокойствие и некую отстранённость от происходящего, произнес:

— Хочу выразить свою благодарность и восхищение тем, как вы провели операцию по ликвидации мятежного гнезда в Ярославле, проявив все умения боевого мага. Пользуясь исключительным правом, возвожу вас, барон Назаров, в княжеский титул. Отныне вы имеете право передавать его по наследству, пользоваться всеми привилегиями и возможностями, но в то же время по первой необходимости вставать на защиту Русской земли, как было завещано первыми Светлыми князьями на заре времен.

— Благодарю, государь! — Никита склонил голову и ждал, когда Владимир передаст ему грамоту с привилегиями, но стоявшие позади Великого князя двое чиновников в мундирах мышиного цвета не торопились открывать папки. А третий, с золотым подносом, на котором аккуратной горкой лежали обшитые красным бархатом коробочки с наградами, и вовсе замер, пялясь куда-то в потолок. — Для меня огромная честь получить княжеский титул из ваших рук. Я постараюсь приложить все свои силы для защиты Русской земли и престола!

Никита понимал, как опасно давать клятву верности, проживая в ином мире. Иначе получится, что его жизнь разделится на две половины, и каждая из них потребует быть в нужном месте в нужный час. Быть игрушкой, перекидываемой из одних рук в другие, не улыбалось волхву никоим образом. Клятва — это серьезный поступок. Владимир, однако, выслушал его благосклонно, понимая, в какое положение он ставил Никиту. Но вклад барона Назарова в разгром мятежа и помощь государю был столь велик, что игнорировать его не представлялось возможным. Да и великородные представители миссии заподозрят Владимира в скупости.

Впрочем, ему не составило трудности продавить на Боярской Думе право наградить Никиту высоким титулом Светлого князя. Поводов и аргументов хватало. Все, кто знал юношу еще по прошлому визиту, согласились. Остальные, кому Назаров оттоптал мозоли, возмущались, но быстро заткнули рты. Они понимали, что молодой государь начнет жестко чистить Думу и правительство после окончания мятежа, и первыми вылетят те, кто хоть как-то показал свою строптивость и неуступчивость.

— За боевые действия князь Назаров награждается высшим орденом магов — Крестом Перуна, — довольным голосом произнес Владимир, слушая поднявшийся в Палате удивленный шум. Щелкнул пальцем, и в ту же секунду чиновник с подносом шагнул вперед, четко повернулся к государю.

Великий князь взял одну из коробочек, лежавших чуть в стороне от поредевшей кучки наград, открыл ее и достал круглый орден, представлявший собой три перекрещенных между собой сине-золотых финифтевых секиры, обсыпанных бриллиантовой крошкой, и образующих шестилучевой «коловорот». Символ Перуна был прикреплен к переливающейся желто-оранжевым цветом ленте. Золотая цепь намекала на то, что награда носится на шее.

— Так как князь Назаров-Анциферов остался единственным наследником обоих родов по мужской линии, имение в Боровичах даруется Никите Анатольевичу в вечное пользование, и может передаваться по наследству детям, рожденным как в нашей Яви, так и в его родной, — с хитрецой продолжил Владимир и быстро подмигнул Никите, словно хотел спросить: «Ну как я тебя подловил, дружище? Не отвертишься теперь, будешь периодически в гости заглядывать».

— Благодарю, государь! — последний подарок и в самом деле оказался неожиданным и приятным, а заодно взваливал на Никиту серьезные проблемы. Но дареному коню в зубы не смотрят. Осталось лишь по-военному вытянуться и энергично кивнуть, после чего крепко пожать протянутую руку. — Но не слишком ли высокая цена за один эпизод войны?

— Я, Великий князь земли Русской, ценю каждого воина, принесшего мне победу, — голос Владимира, усиленный магией, прозвучал на всю Палату. — Пусть каждый знает в лицо героев, не давших мятежникам растоптать многовековые традиции русского престола. И ты один из них, князь Назаров.

«Ну вот, уже второй раз получаешь титул, Никита, — усмехнулся волхв про себя, — только совсем не от того, кто должен был в первую очередь признать твои заслуги».

Владимир кивнул, и новоиспеченный князь встал рядом с Абу-Ханом, который уже успел шепнуть кому-то из офицеров, и тот перешел во второй ряд, освободив место для Никиты.

Награждение и последовавший за ним праздничный банкет затянулись до вечера, и Никита сумел ускользнуть из Палат, сославшись на желание повидать сына. К Сабуровым он и в самом деле собирался, даже договорился с Александром Павловичем, что поедут вместе. Но потом тесть куда-то исчез вместе с несколькими чиновниками. Поговаривали, что Великий князь позвал их на приватную беседу.

Никита нашел Одоевского в кругу офицеров, о чем-то оживленно беседующих и весело смеющихся. После известия о гибели княжича Данилы и Тэмико волхв опасался, что его отношение к полковнику охладеет. Новый Глава Опричной Службы показал свое хладнокровие, расчет и здравый цинизм как-то уж слишком резко, как будто тщательно скрывал эти качества, ожидая своего возвышения. А все быстро происходящее никогда не нравилось Никите. Но, как ни странно, новых чувств, отталкивающих его от полковника, не появилось. Ведь Никите самому приходилось вставать перед выбором: выполнять грязную или очень дурно пахнущую работу. Так и полковник Одоевский. Он действовал исходя из интересов престола. А может, решение о ликвидации Всеслава принималось коллегиально, кто знает.

— Господин полковник, не могли бы вы уделить мне пару минут? — вежливо попросил Никита после короткого приветствия. Пришлось отказаться от шампанского. Выпито уже было преизрядно.

— Да, конечно, — Одоевский извинился и отошел вместе с князем Назаровым за одну из белоснежных колонн. — Пользуясь случаем, хочу поздравить с титулом. Удивил государь, скажу сразу. Сначала ведь обсуждался только он и награда. Насчет Боровичей очень сильный ход.